Тени Лордэна - Алессандр Рюкко

в горячем поцелуе.

Спустя некоторое время они покинули сад и неспешно пошли в обнимку по тёмным улицам. На этот раз полуэльфка не стала демонстрировать свою ловкость и перелезать через забор, а прошла сквозь калитку и подождала возвращения кавалера. За свою недолгую жизнь она успела побывать во многих отдалённых местах и влипнуть в пару передряг, так что занимательных историй у неё было хоть отбавляй; к тому же она была на удивление хорошим рассказчиком. Чего только стоил рассказанный ею случай, когда в одном из плаваний возле небольшого архипелага на их шхуну напал пиратский корабль, но в ходе погони сам же напоролся на подводные скалы и пошёл ко дну. Эльфы всё же проявили сострадание и вытащили из воды невезучих разбойников, но только с тем, чтобы на берегу сдать их в тюрьму. Зато вот спасённого вместе с ними попугая-матерщинника они оставили себе; красноречивая птица обладала поистине великим даром к сочинению трёхэтажных ругательств. Даже Хромос, служивый человек, услышав от девушки один из перлов пернатого грубияна, пришёл в тихий ужас и понял, что ему ещё было куда расти. В свою очередь он поведал ей о том, как жили люди в его родных краях, рассказал о сестре, матери, и о своём первом участии на рыцарском турнире, куда его привезли дедушка с дядей. В тот раз он не победил, разок даже вылетел из седла, получив сильный удар от оппонента, что был старше его на три года, но всё же для первого раза он выступил весьма достойно.

За этими приятными и веселыми разговорами они подошли к белокаменному дому, где жила тётушка Иннелии вместе с мужем и одним из подросших сыновей, который уже успел обзавестись молодой женой и парой любимых спиногрызов. Поцеловавшись на прощание, капитан пообещал позвать её на новое свидание, на что Иннелия ответила, что пускай он сделает это поскорее, а обмана она ему ни за что не простит. Впрочем, подобную гнусность он и сам не смог бы себе простить. И, как это бывает у пар, чья любовь только начинает расцветать, они поцеловались ещё раза три перед тем, как наконец-то разойтись и помахать друг другу рукой.

Довольный Хромос, дыша полной грудью, направился к себе домой, снова напевая в уме ту самую дурацкую песенку и стараясь шагать в такт со славами. Когда твоё сердце преисполнено блаженным теплом, весь окружающий мир выглядит иначе, как-то светлее и лучше, даже если ты идешь один-одинёшенек по тёмным улицам, а твою дорогу перебегает целый табун чёрных котов. К чему внимать дурным и пустым предзнаменованиям, когда ты полон уверенности, что завтрашний день принесёт тебе только счастье и ничего кроме него? Капитан чувствовал себя именно так, и ничто не омрачало его помыслы, словно события последней недели начисто стёрлись в его памяти.

Когда до жилища оставалось всего пару минут пути, капитан увидел впереди, возле одного из домов мужскую фигуру, нервозно осматривавшуюся вокруг. Хромос остановился; от прежнего настроения не осталось и следа, а на душе вмиг стало неспокойно. Он всматривался в этот далёкий силуэт, казавшийся ему чем-то знакомым, но из-за расстояния и темноты у него не получалось увидеть черты его лица. Положив пальцы на рукоятку меча, капитан твёрдым шагом направился к подозрительному человеку, но тот тоже заметил его и, соскочив с бочонка, пошёл прочь, но не слишком быстро, чтобы пытаться убежать.

С каждым шагом, капитан чувствовал, как нарастает тревога и как закручивается его внутренняя пружина; разум без устали твердил, что этот человек ведёт его в западню, но всё же Хромос продолжал идти сквозь переулки и задворки, в тихое место, где никто не сможет за ними подглядеть или прийти на выручку. Теперь он точно видел, что этот мужчина был заметно выше вчерашнего беглеца, а короткие, светлые волосы подсказывали, что впереди него шёл отнюдь не вездесущий Феомир. Они медленно сближались, и Хромос чувствовал жгучее желание рвануть вперёд, ухватить незнакомца за плечо и наконец-то взглянуть ему в лицо, но что-то подсказывало ему не нарушать те негласные правила, по которым они теперь вели игру.

Мужчина замедлился ещё больше и вальяжно прошёл сквозь большую дыру в развалившемся заборе во двор между парой покосившихся домишек. Капитан крепче сжал эфес и последовал за ним. И вот они остановились на крошечной лысой лужайке рядом со старой колодой для колки дров, разбитой телегой без колёс и обломками грязного корыта, пока их пожирали квадратные глазницы пустых лачуг. В молчаливом противостоянии они услышали, как вдалеке часы пробили полночь.

[1] Свобода, честь и братство

Глава XIII «Иные»

То было дивное и мистическое затишье, когда вместе с тёплым сиянием величественного солнца из мира уходят привычные краски и холодная пелена ночи предаёт всему новый вид, извращая сущность вещей. Когда опустевшие улицы заполняют длинные, безмолвные тени, блуждающие в поисках последних прохожих, чтобы лёгкими прикосновениями к волосам и спинам, заставлять их содрогнуться и побежать без оглядки к ближайшему спасительному фонарю. Когда внезапный сквозняк из простого дуновения ветра превращается в пронзительный и заунывный вопль мрачной банши, кружащей над крышами домов и несущая вести о скорой смерти. В подобные ночи, пока люди трусливо дрожат в кроватях, боясь высунуть ногу из-под одеяла, лихие ведьмы седлают сучковатые мётлы и с гиканьем и улюлюканьем мчаться сквозь молочные облака на тёмный шабаш, где в чаще леса на лысой горе они, скинув с себя одежды, без устали пляшут вокруг зелёного кострища и по очереди окунаться в кипящий котёл с плавающими в нём сердцами похищенных младенцев, дабы вновь обрести вид юных дев, пока в глубоких подземных туннелях вонючие, плешивые упыри жадно обгладывают и вылизывают свежие кости. Это время владычества нечисти и час запретного колдовства, когда даже Боги брезгливо отворачиваются от мира земного, чтобы не видеть всей его кощунственной мерзости и первобытных ужасов, что выползают из потаённых, запретных уголков ради дикой охоты и безумных торжеств во славу проклятых владык. То время кровавых таинств… время страха…

Светловолосый мужчина в лёгком тёмно-коричневом дублете стоял, повернувшись спиной к капитану, и тот видел, как незнакомец нетерпеливо мял правой рукой левое предплечье, слегка подёргивая головой в стороны. Хромос также перебегал взглядом со стоявшей впереди фигуры то на окна, то на крыши, пытаясь первым заметить появление других людей, но никто не приходил, и мужчины продолжали безмолвно стоять на захламлённом дворе, словно пара раскрашенных каменных изваяний.

— Ну, — спокойным и властным голосом начал капитан,