Жизнь и приключения Лонг Алека - Юрий Дмитриевич Клименченко

он шел в бельгийский порт Гент за стальными листами и трубами. Ход был невелик, береговые маяки долго торчали за кормой, и от этого казалось, что пароход совсем не двигается. Но все же он делал по восьми узлов, честно трудился, поедая положенные ему мили. Алексей Иванович спустился с главного мостика, зашел в рубку, поставил на карте точку. Здесь находилось судно.

По приезде в Петроград его назначили старшим помощником капитана. Алексей не задал никаких вопросов. Какое судно, куда идет? Он получил место штурмана на пароходе, и этого было для него достаточно. Когда он увидел «старика», ошвартованного к стенке Торгового порта, тот даже понравился ему. Маленький, компактный, — судя по обводам корпуса, хороший мореход. А тонкая черная труба с красной полоской наверху даже придавала ему некоторую элегантность. Капитан тоже понравился. Такой же старый, как и судно, которым он командовал. Эстонец, он напоминал Алексею капитана Казрагса с буксирчика «Эклипс». Но этот говорил еще меньше. На все вопросы миролюбиво отвечал:

— Это правда есть, — и пыхтел трубкой.

Капитан прекрасно ориентировался в море, с детства плавал на «лайбах» в этих районах, и ему достаточно было взглянуть на полоску берега, как он безошибочно узнавал место своего парохода.

Алексей Иванович поселился в крошечной каюте. Он с удовольствием занимался навигацией, астрономией, неохотно уходил с мостика, окончив свою вахту. Как человек, долго испытывавший жажду, пьет воду стакан за стаканом, так и он не мог утолить своего желания подольше побыть наедине с морем. Он чувствовал себя надежно, уверенно, все ему было знакомым, и старенький пароход сразу стал для него родным домом. Когда судно стояло у берега, Алексей Иванович никогда не пропускал времени подъема флага. К восьми часам он выходил на палубу и наблюдал, как ползет по флагштоку красное полотнище с серпом и молотом в верхнем углу. Он все еще не мог к этому привыкнуть и каждый раз радовался, присутствуя при церемонии. Серп и молот! Под этой эмблемой ему еще не приходилось плавать.

В общем, жизнь налаживалась именно так, как хотелось Алексею Ивановичу. Он уже подумывал о переезде семьи в Петроград. Жить им стало полегче. За границей он покупал кое-какие продукты, посылал их в Москву Айне. Ходили они обычно в Швецию и Германию, вот сейчас идут в Бельгию.

В Генте пароход стоял несколько дней. Грузили не торопясь, в одну смену. Полного груза не набиралось. Капитан пошел к агенту, и тот сообщил, что имеет указания пароходства направить судно догружаться в Лондон.

— Лондон идем, — сказал капитан, возвратясь на пароход. — Не тратьте здесь теньги. Там шерсть тешевая.

Так и вышли они в рейс вполгруза. Лондон встретил их необычайно хорошей погодой: теплом, голубым небом, солнцем. Все время, пока судно шло по желтой Темзе, Алексей Иванович не сходил с палубы. Смотрел на стоящие по берегам баржи, идущие навстречу пароходы, Вестминстерское аббатство. Он вспомнил свою молодость, жизнь в «Чарли Брауне», экзамен в Торговой палате. Пароход убавил ход и скоро ошвартовался недалеко от моста Лондон-бридж.

Погрузку начали с утра. Грузили трубы. Алексей Иванович следил за укладкой, перебрасывался шутками с грузчиками. Те удивлялись, откуда этот русский так хорошо знает английский.

Смену закончили как обычно в пять вечера. Грузчики ушли.

— Ну что же, Франц Густавович, завтра, наверное, уйдем, — сказал Алексей Иванович капитану. — Немного осталось. К полудню все будет готово.

— Это правда есть, чиф. Осталось мало. Домой пора. Старушка сашдалась.

— Через недельку будем дома, Франц Густавович, — заверил Алексей. — Будем.

Но он ошибся. Дома Алексею быть не пришлось…

22

— В «Иммигрейшн оффис», наблюдающем за всеми лицами, въезжающими в Англию, круглоголовый человек с отвисшими щеками, в толстых очках, внимательно слушал молодого служащего отделения.

— Прибыл немецкий пароход «Кайзер Вильгельм»…. Капитан Герберт Шульц…

— Что-нибудь новое?

— Нет, сэр. Команда прежняя.

— Дальше.

— Советский пароход… Капитан Эгли. В первый раз.

— Давайте судовую роль, Патрик.

Молодой человек протянул ему список команды.

— Кто из инспекторов принимал судно?

— Инспектор Ричардсон, сэр.

Начальник углубился в чтение судовой роли. Вдруг глаза его блеснули, он принялся барабанить пальцами по столу.

— Чибисов, Чибисов, — забормотал он. — Что-то было связано с этой фамилией. Даже четвертый отдел шумел… Не помните, Патрик?

— Нет, сэр.

— Достаньте нашу картотеку, Патрик.

— Одну минуту, сэр.

Молодой человек вернулся, неся в руках длинный деревянный ящик, наполненный карточками. Он поставил его перед начальником.

— Ну-с, так. Посмотрим, какова память у старого Селфриджа. Может быть, я ошибаюсь, Патрик?

— Сомневаюсь, сэр, — льстиво улыбнулся молодой человек. — Память у вас поразительная.

— В нашем деле память чрезвычайно важный элемент, — самодовольно сказал Селфридж и принялся медленно перебирать карточки, что-то напевая себе под нос. — Так, так, так… Вот, смотрите, Чибисов Алексей, моряк, русский, эмигрант, сдавал экзамены на второго помощника в Торговой палате. На пароходе «Президент Хейс» в должности подшкипера ушел в Соединенные Штаты… Дальше… Э, да тут стоит индекс «А-4-1012». Что это значит? То, что при появлении, Чибисова в Англии надо немедленно сообщить в четвертый отдел «Интеллидженс сервис». Сообщим.

Селфридж по внутреннему телефону соединился с четвертым отделом.

— Говорит Селфридж из «Иммигрейшн». Чибисов Алексей, за индексом «А-4-1012», в Лондоне. Прибыл на советском пароходе старшим помощником капитана. Хорошо, Волт. — Он повесил трубку. — Ну вот, теперь мы можем спать спокойно. Им займется четвертый отдел. Мы свое дело сделали. Идите, Патрик, и тренируйте свою память.

Зато в четвертом отделе о сне не помышляли. Там лихорадочно листали какие-то книги, просматривали картотеки, звонили телефоны. Начальник разведывательного отдела сосредоточенно думал. Сопоставлял факты, полученную информацию. Года два назад агент из Константинополя сообщил, что инженер Бернс и его жена расстреляны турецкими партизанами, а их документы якобы переданы бежавшему из турецкой тюрьмы, осужденному в Австралии на десять лет каторги социалисту Лонгу… «Якобы» — это еще не факт, но возможно. Бернсы-Палмеры — люди четвертого отдела, посланные в Турцию с особым заданием.

Еще через некоторое время из Одессы от английской миссии поступили запрос и сообщение. В городе появился некто Генри Палмер с женой Вирджинией, с подлинными, как подчеркивалось, паспортами и другими документами. Один из офицеров признал в англичанине опасного большевика Алексея Чибисова. Задержать его не удалось. Палмеры скрылись. Можно предполагать, что Палмер, Лонг и Чибисов одно и тоже лицо. А если так, он причастен к гибели настоящих Палмеров. Кроме того, Лонгу по решению австралийского суда запрещено появляться на территории Соединенного Королевства. Есть все основания для его ареста. Недурной материал, чтобы скомпрометировать советского гражданина. Вот, мол, смотрите, каковы они, кровавые большевики! Об этом будут писать