Забытые пьесы 1920-1930-х годов - Татьяна Майская

Входит ГЛУХАРЬ.

ГЛУХАРЬ (комсомолке). Черкни-ка повесточку Сорокину к десяти часам утра послезавтра…

ШУРКА. Я сегодня буду у него. Могу передать.

Входит ЛАРЕЧКИН.

КОМСОМОЛКА (Шурке). Пойдем, напишу.

ШУРКА и КОМСОМОЛКА уходят.

ЛАРЕЧКИН. Здравствуй, Глухарь.

ГЛУХАРЬ. Здорово, Ларечкин. Ты что напетушился, как…

ЛАРЕЧКИН. У вас ответственные к чертовой матери оторвались от масс… Так нельзя, товарищи…

ГЛУХАРЬ. Есть такой грех, да не у всех… А в чем суть?

ЛАРЕЧКИН. Вот какая категория, Глухарек. У нас сию минуту открывается общее фабричное собрание. С бузой… нас будут крыть. По случаю нехватки сырья рабочие требуют управляющего трестом Сорокина. Неполадок пропасть: об деталях для ткацкой, об жилищном вопросе, об покупке водогрейных труб у частной фирмы, об директоре Крымове. Такая категория получается: не приди он — острые вопросы, взятки и всякая такая категория может вылиться… Да… Но Сорокин отказался. Что это за отрыв такой от массы? Что это за вилянье?.. У нас за полгода семь авариев на фабрике.

ГЛУХАРЬ. Но он же едет заграницу… И дела уже сдал…

ЛАРЕЧКИН. Раз требуют рабочие, то ты явись и объясни. Потом вались хоть на все четыре стороны…

ГЛУХАРЬ. Воронин может сделать доклад.

ЛАРЕЧКИН. Воронин — новый человек… А Сорокин скажет — точка.

ГЛУХАРЬ. Надо бы раньше звякнуть сюда…

ЛАРЕЧКИН. Он обещал. Мы ждали… Позвонили, а его супруга с нами разговаривать не желает…

ГЛУХАРЬ. Ого! Ты хочешь, чтобы чуждый элемент с тобой в обнимку… был?

ЛАРЕЧКИН. Дальше и мы не будем смотреть из-под ручки на него… Давай его по партейной линии…

ГЛУХАРЬ звонит. Входит КОМСОМОЛКА.

ГЛУХАРЬ (комсомолке). Машенька! Позвони, пожалуйста, Сорокину.

ЛАРЕЧКИН. Его и дома нет… При мне собрался уезжать на экстренное заседание…

КОМСОМОЛКА. Я сейчас проверю… (Ищет в книжке адрес и звонит.) Пять восемьдесят один ноль один… Благодарю вас… Алло! Товарищ Сорокин? С вами будет говорить председатель рай-ка-ка товарищ Глухарь…

Передает трубку ГЛУХАРЮ.

ЛАРЕЧКИН (удивленно). Как же он дома-то оказался?

ГЛУХАРЬ. Здравствуй, отец! Я с тобой ругаться. Что ж ты: на фабрику пообещал приехать и сдрейфил? Ждут ведь ребята. Пришли жаловаться… Что? Как, как? С партбилетом потом… Нет, давай-ка, Алексеич, съезди сперва на фабрику… Потом уж на экстренное заседание… Подожди ты с партбилетом! Это пустяки… Не можешь? Знаю, что ты в командировке…

Входит ВОРОНИН.

Но… ты бы на недельку остался… Воронин — новый человек, пока не в курсе… Да и делишки есть кое-какие по контрольной линии… Так вот, Алексеич, в порядке парт-дисциплины давай-ка сыпь на фабрику. А послезавтра к нам приедешь — потолкуем о делах и о партбилете… Нет, нет. Никаких отговорок, товарищ. Вали! Дело не терпит. Пока. (Кладет трубку.)

ВОРОНИН. Сорокин не желает оставаться на неделю.

ГЛУХАРЬ. Останется…

ВОРОНИН. Вот еще к той пачке документов, которые я передал тебе. Трест наш накануне краха… Принимать его в таком виде я не буду…

ЛАРЕЧКИН. Видал, какая категория получается?

ГЛУХАРЬ (резко). Как так — не буду? С коих пор это вы, товарищи, научились говорить: «Не буду»? Партия не спрашивает, посылает. Что это такое: «Не буду», «Не желаю»?

ЛАРЕЧКИН. Это правильно. Партия посылает — значит, иди…

ВОРОНИН. Андрей Васильевич! Без ревизии я треста принимать не буду… С фабрикой «Красная Заря» дело обстоит катастрофически…

ГЛУХАРЬ. Что значит — катастрофически?

ВОРОНИН. Сырья нет.

ЛАРЕЧКИН. Сырья нет… Аварии все время. Пьяница-директор.

ГЛУХАРЬ. А почему нет сырья?

ВОРОНИН (развертывает бумаги). Изволь сегодняшнюю сводку… Сырья только на один месяц… А потом что я буду делать?

ЛАРЕЧКИН. И бюро ячейки что будет делать?

ГЛУХАРЬ. Что за ерунду городите?

ВОРОНИН. Не ерунду, а то, что есть… (Указывает на бумагу.) Вот, придется консервировать… Рабочие почуяли.

ЛАРЕЧКИН. Не почуяли, а досконально знают все! От них не скроешься…

ГЛУХАРЬ (смотрит в бумаги). Ах ты, холера, холера! Выходит, тут хужее дело…

ВОРОНИН. Сорокин привык держать курс на заграничное сырьецо. Спецы ему очки втирают, а особенно пройдоха Гарский. А старик все утверждает… Теперь в Наркомторге дело сорвалось с валютой…{292} В результате… вот… тебе — картинка… Акта о приемке я не подпишу.

ГЛУХАРЬ. Подпишешь. Мы срочно разберемся в этом… Фу, холера, голова кружится…

Садится и берется за голову.

КОМСОМОЛКА (подбегает). Езжай, Андрей Василич… Ты еле на ногах стоишь…

ЛАРЕЧКИН. Да, ты что-то не в себе, парень…

ГЛУХАРЬ (Воронину). Если б не трепанула лихорадка, я сейчас с вами метнулся бы на фабрику.

ЛАРЕЧКИН. Тебя-то не нужно там…

ВОРОНИН. Но дело очень скверное…

ЛАРЕЧКИН. Нас сегодня разнесут.

ГЛУХАРЬ (Воронину). Давай, вали туда, добейся перелома, успокой рабочих. Завтра мы этот вопрос поставим… Дело тут, оказывается, хужее…

ВОРОНИН (отдает материал). Хорошо. Пока…

Уходит вместе с ЛАРЕЧКИНЫМ.

ГЛУХАРЬ. Ну, я, товарищи, в баню… Веничком немного покомандую.

КОМСОМОЛКА. Ха-ха-ха! Что ты, старик, что ли?

ГЛУХАРЬ. С веничком-то? Обязательно. Я попариться любитель… Рос в деревне, Машенька…

КОМСОМОЛКА. Ха-ха-ха!

ГЛУХАРЬ. Запри сорокинский билет…

ШУРКА берет билет и смотрит, перелистывая.

Надо двигаться. (Одевается.) Еле ноги волоку…

Звонок телефонный.

КОМСОМОЛКА (берет трубку). Алло! Рай-ка-ка! С фабрики «Красная Заря»?.. Товарищ Ларечкин был здесь, но уже уехал… Товарищ Глухарь здесь… (Глухарю.) Андрей Василич, тебя.

ГЛУХАРЬ. Кто опять?

КОМСОМОЛКА. С фабрики…

ГЛУХАРЬ (берет трубку). Слушаю… Как? Бузят?.. Сорокин будет, и Воронин поехал к вам… Вы там сами, ячеешные, плохо пошевеливаетесь… С прохладцей больно… да… Вас бы потрясти самих немного… Что? Забастовку организуют? Здрасьте, я вас по соплям узнал… Этого срама еще не хватало! (Кладет трубку, комсомолке.) Придется самому туда поехать.

КОМСОМОЛКА. Что ты, смеешься?

и (одновременно)

ШУРКА. Куда тебя, такого, понесет?

ГЛУХАРЬ. Поеду сам взгляну…

Входит АВДОТЬЯ ИВАНОВНА.

АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Здравствуй, Андрей!

ГЛУХАРЬ. Здравствуй, Авдотья Ивановна!

АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. (Шурке). Здравствуй, Шуряк!..

ШУРКА. Здравствуй, Авдотья Ивановна!..

АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. (Глухарю). Ну как, Андрюша, материалы подтверждают?

ГЛУХАРЬ. Материал тяжелый, Авдотья Ивановна! Придется высадить Сорокина из тарелки…

АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Даже так?

ГЛУХАРЬ. Да. Жалко старика, но вертится на холостом ходу и разлагается. Связь с бескостным элементом. Кругом густая сволота… Не провернешь… А на производстве полный развал…

АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Неужели исключат, Андрюша?

ГЛУХАРЬ. Вроде этого…

АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Быть может, как-нибудь можно еще поддержать?.. Не болен ли он?

ГЛУХАРЬ. Авдотья Ивановна! Раздумье у него и раньше бывало… в ссылке; где нужно дело делать, вдруг он размечтается… Черную работу Сорокин всегда недолюбливал. От массы оторвался и не верит ей, не уважает… Слабовольный стал. Я боюсь, он улетит с своей особой, тогда партии краснеть придется.

АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Я поеду в це-ка-ка. Попрошу внимательнее отнестись к нему… Может быть…

ГЛУХАРЬ. Безнадежно! (Показывает партбилет.) И партбилет уж отобрали…

АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Позор! Какой позор! Ну, чем он объяснит все это? (Пауза.) Кто б подумал!