Небо в алмазах (СИ) - Younger Alexandrine

Пчёлкин не испытывал к Артуру жалости. Только брезгливость, сопряженную не самыми радужными воспоминаниями недалеких времен. Так было всегда: и в ранние годы, когда лощеный комсомолец гонял их с Лизкой с подъездных лавочек, и в день, когда они с Саней и Филом решили предложить Артурику выгодное во всех смыслах сотрудничество. Иногда следовало переступить через себя для достижения цели. Обдуманно…

Это беда Лапшина, что он не сумел по уму оценить здравый смысл слов Белого, а зачем-то пинался. Но теперь Витя чувствует, что справедливость хлопает в ладоши и стирает пылинки с его лаковых туфель. Никакой Артур не предъявит, что он парнокопытное, без мозгов и возможностей. Никто не скажет, не посмеет сказать, что Витя Пчёлкин, скорее, просадит печень в самогоне, чем начнёт думать о своём светлом будущем.

Даже недобитый мажор Милославский, у которого Пчёла отобрал лакомый кусочек по имени Софа, навсегда закроет проклятую пасть. Хотя этот дипломат почти не боролся: Пчёла просто поставил его перед свершившимся фактом — он здесь не к месту. Девочка сделала выбор…

Вот здесь Витю Пчёлкина и кинула хваленая чуйка! Ничего у них по-человечески с Софкой не получается, но и по разным углам как-то тоскливо. Лучше бы она не бросала копий в его сторону. Мучился бы только он один, с ужасом осознавая то, что по-крупному влип, влюбляясь в жену брата. А Голикова, бойкий ураган, не ревновала бедного Пчёлу к каждому фонарному столбу, негодуя от тупости ситуации. Мирно бы училась в своём институте, не досаждая уважаемым предкам. Жаль, что Пчёла сам помешал тому, не отдавая себе привычный отчёт, чем завершится их пчелиное жужжание. Потому что для ссоры и слов не требовалось, рискни, посмотри не в ту сторону. Всё понятно станет, как в азбуке. Кто упал, кто пропал, а кто остался на трубе…

Оказываясь на территории института, Пчёла рассчитывал, что справится со своими делами быстро. Дождётся сестру, переговорит с ней о жизни, раз нашёл время, и отвезёт в целости и сохранности Космосу, сегодня на редкость занятому и деловитому. В конце концов, нужно же ему общение с тем, кто не пилит его по щебенкам. Но Пчёла сам караулит свои грабли, преграждая Софе путь домой. Вашу же мать, он по её краплёным картам не играет! В этот раз папаша не спасёт…

— И какого хрена ты здесь забыл, Пчёл? — и это у Софы вместо приветствия. — Я тебе напомню, что «Метла» много в другом направлении, здесь дешманское пойло, и то в общаге…

— Спокуха! — Пчёла на провокацию не поддаётся. Стоит и курит. Тем более у него повод: пока Кос и Белый совещаются по поводу таджикского алюминия, нужно забрать Лизу из института. Не прикопнёшься, с какой стороны не подходи. — Чего ты, как коршун? Злой и страшный…

— Слушай, рыжее бедствие, — в данный момент эта кликуха пришлась ко двору, — ты, говорят, генералом при Белом стал? Почетный опричник?

— Извиняй, что не при форме сегодня…

— Тогда проваливай к своим танкам!

— Я к сестрице пришёл! — нет, со спокойствием крылатый перегнул. Софа намеренно выводила его из себя. Рвать или… продолжать плыть по течению, где знаком каждый камень на дне морском. Может, Пчёла не зря когда-то мечтал стать аквалангистом? — Уймись, а то тошно…

— Обойдешься, — Голиковой больно от мысли, что ему, на самом деле, глубоко плевать на то, что происходит между ними, — а после того, как в дупло пьяный заявился на порог моего дома, не рассчитывай, что все пройдет для тебя просто! Мне на отца стыдно смотреть, а он с тобой разговаривать пошёл зачем-то.

— Потому что твой отец умный мужик, — а как иначе вертеться при такой мудреной жизни, — но непонятно, как ещё с такой мегерой не вздернулся.

— Не лезь, — помощников в этом деле Голиковым точно не надо, — и кончай заливать, не верю, что все это время та-а-ак хотел со мной поговорить! Не чесалось, пока вискарь в голову не ударил, да?

— Такая я собака на сене, хуй ли со мной сделаешь, а, Софк?

— Нет, Пчел, ты долбанная рыжая псина! Ни себе ни людям, — а другие люди Пчёлу элементарно не интересовали, — что тебя держит от того, чтобы послать меня на все стороны раз и навсегда?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А люди-то у нас кто? — Пчёлкин сам себе казался занозой в заднице этой впечатлительной гражданки, но их способность бодаться лбами никуда не уходила. — Ник Милославский? Пошёл бы на хрен этот мудак!

— Что ты к пацану привязался? — Софа знала, что приближать Милославского не следует. Она ещё не совсем смертница. Но парень просто выгодно приходится к слову. — Не мешай его с говном, не стал же он тебе пакостить!

— Так сразу и метнёшься к нему? — или это инстинкт самосохранения. — Охренеть, вот эта смена координат…

— Вот что, Витя, — Софа устала от этой перебранки. Лучше бы пошёл с первокурсницами пообщался, у них высокий спрос на верблюжьи сигареты и золотые цепи, — ты прекрасно знаешь, что я ни к кому не метнулась. А ты обиделся на то, что схема «пришел и простила» больше не работает! Хрен тебе…

— Ебануться! — зря Фил говорил, что Софа всегда была умной девочкой. — Молчанки, кошки с мышками, детсад этот… Это вообще твоя политика? Мы же взрослые люди, Соф! Не надо ровнять было всё под чужую гребёнку…

— Срать ты хотел на мою политику, жучара, — Софка не понимает, почему ещё разговаривает с этим опылителем, но, видимо, сепаратное перемирие подошло к своему логическому финалу, — прости за мой французский. Тебе просто западло так переживать за бабу. На свадьбе Белого я облегчила тебе задачу! Скули за Олю, да хоть за Толю, а меня задолбали твои выкрутасы. Прости, страдания! Но ты же их не признаешь, ты гордый…

— По твоей дурной логике нам вообще никогда нужно было не встречаться…

— И мне бы никогда тебя не видеть!

— Хороший план…

— Охуительный!

— Мы лёгких путей не ищем…

— Мы такие…

— Какие?

— Таких в кинце про любовь не покажут…

— Ты говоришь о любви! Я не в коматозе сейчас, Вить?

— А чё? Я тоже книжки читал…

— Ага, и это была «Эммануэль», которую где-то классе в десятом раздобыл Космос!

— Сука, везде палево…

— Пожалуйста, не надо рассказов о темном прошлом, нам бы с настоящим разобраться…

— Предлагаю прям щас приступить!

— Я с ума с тобой сойду…

Пчёлкин пытается улыбнуться, отправив куда подальше то, что их рассорило. В конце концов, продолжать избегать друг друга нецелесообразно и вредно для психики. Иначе всё не обойдется ночными ариями и оборванными трубками телефона. Софа подкуплена его порывом. Сепаратная пауза умчалась прочь. Но казалось, что три года назад Витя встретился ей совершенно иным человеком.

Она влюбилась в озорного вихрастого парня, который был способен сорвать её с места, посмотреть на жизнь из-под другого угла. Они на что-то надеялись, мечтали, не обращая внимания на пересуды, а когда тайные желания сбылись, совершенно не знали, в какую даль умчалась их прежняя непринужденность. Или раньше глаза горели, наговориться не могли, ждали встреч. Никаких разочарований, они придут позже. С морозным январём девяносто первого года.

Все вокруг менялось, и Пчёла с Софой… неминуемо…

— Не верю, — пару окликает звонкий голос той, к которой, как предполагалось изначально, и пришёл Пчёлкин, — или мне где-нибудь помотаться?! Тогда у вас максимум минут десять! Счёт пошёл…

— Ну, мелкая, и Космос нам тогда точно нафиг бошки пооткручивает, — выяснять отношения при Лизе не хочется: ни Вите, ни Софке, — что, не сдашь брата? А то скажут, что не уследил, и обзовут куском идиота…

— Беременность — не инвалидность, мой несравненный братец, а по утрам я бодрее, чем вы все вместе взятые! — чем ближе Лиза подходила к середине срока, тем больше внушала окружающим опасения, у которых не было существенной почвы. — Ладно, прошу прощения за задержку…

— Холмогорова, да кандыляй уже, не стой в сторонке, — без дополнительного времени на раздумья, Софа осознает, что разбор полетов отложен на неопределенный срок, но никто не жалеет об этом, — тем более такого слонёнка видно и за километр, кто бы про тебя забыл?