Странный мир - Сергей Калашников

Полчаса терпения, и ухо более не способно уловить даже самого слабого сотрясения земли. Теперь впереди едет лейтенант, а солдаты следуют за ним. Светает. Летом ночи коротки. След виден прекрасно – это целая дорога. Лошади прошли здесь цепочкой, поэтому большинство отпечатков затоптано, но тех, что видны отчетливо, – достаточно, чтобы понять – эти животные были подкованы. Из короткой дискуссии сопровождающих выясняется, что подозрения на этот счет возникали и у них, поскольку лязг металла о камень изредка чудился и им, но делать в этих местах людям на подкованных лошадях решительно нечего.

Пошли по следу. Не в смысле поскакали по этой свежей тропе, а двинулись параллельно, на расстоянии с полкилометра, изредка поглядывая, не пропали ли отпечатки, не ушли ли они в другую сторону? Настичь или сблизиться не торопились. Преследуемые ехали по открытой местности вдоль реки Камберленд, прибрежные заросли которой позволяли преследователям время от времени укрываться от возможного любопытного взора. Место дневки отряда обнаружили по дыму костра, поднявшемуся из перелеска.

– Это не индейцы. Такие дымы говорят о том, что здесь кашеварят воины линейной кавалерии или богатые горожане, выехавшие на пикник, – рассуждает старший из солдат.

– Причем на одном костре приготовить на сотню человек непросто, – отзывается его товарищ.

А в голову молчаливого лейтенанта приходит мысль о том, что это ведь могут быть ловцы рабов. Так что три четверти лошадей, скорее всего, идут под пустыми седлами – это транспорт для будущей «добычи». Мужчин индейцев пленить, возможно, и не удастся, но женщины и дети – товар ликвидный. С другой стороны, выдавать себя дымом этим охотникам за людьми тоже ни к чему.

Спрятавшись в заросшем деревьями и кустами овражке, солдаты и офицер продолжали наблюдать. Дневную жару передремали по очереди, оставляя одного дозорного. А когда солнце стало склоняться к закату и зной ослаб, цепочка лошадок вышла из пойменного леса в прерию и отправилась обратно по собственным следам. Робин приник к окуляру зрительной трубы. Почти все седла пусты. Всадник возглавляет колонну, а следующий – только через несколько позиций в этой последовательности. И замыкающий в конце. Семьдесят шесть лошадок и всего одиннадцать всадников. Получается, что доставлено к месту было шестьдесят пять человек. И с места доставки подан дымовой сигнал.

Одежда на погонщиках выдает в них обычных лесных жителей, скваттеров, возделывающих самовольно захваченные свободные земли, трапперов – вольных лесных охотников, один похож на надсмотрщика с плантации, еще один – на пастора. Три коровьих парня в характерных шляпах.

– Кастор, Криви! Следуете за этой группой, ни в коем случае не попадаясь им на глаза. Как только убедитесь, что след ведет к Огайо, возвращайтесь сюда, на это самое место. Я тем временем присмотрю за тем лесочком, откуда поднимался дым.

Разведчики тронулись в путь не раньше, чем улеглась пыль на горизонте, за которым скрылась колонна.

* * *

Что интересно, Робин действительно намеревался побыть именно здесь, понаблюдать и поразмышлять. Он имеет основания полагать, что из центральных областей страны сюда доставляются люди. Делается это спокойно, деловито и, кажется, не первый раз. По крайней мере, раз в месяц этим путем проходит аналогичный караван. Дело в том, что следы на отдельных участках легли на грунт, который ранее уже был уплотнен конскими копытами. Отчетливой тропы еще не образовалось – трава успевает подняться и многое скрыть. Да и сами караванщики отнюдь не жаждут точно попадать на свои прошлые следы. Но Жаклин во время занятий с детьми полковника, которые проводила преимущественно на лугах и в лесах, не раз показывала им буквы великой книги следов.

– Как был ты неуклюжим увальнем и неумехой, так им и остался. – Глубокий женский голос, раздавшийся у Робина за спиной, полон насмешки.

– Привет, Натин, как ты узнала меня со спины? – Лейтенант рад старой знакомой. И еще рад тому, как восхитительно она выглядит.

– Можно подумать, что если ты нахлобучил на уши военную шляпу, то никто уже не разглядит бесцветную кудель у тебя на голове. – Девушка бесцеременно смахивает форменный головной убор и запускает пятерню в шевелюру лейтенанта. – Нет, вручную не выходит, придется инструментально. – Гребешок принимается расчесывать вялые покорные пряди, не встречая почти никакого сопротивления. – Жаль, что вы наехали на «подземную железную дорогу» в момент прохождения состава.

Юноша напрягает память. Читал он эту книгу. «Хижина дяди Тома», кажется. Даже помогал переводить с русского на английский. Странное для русской писательницы имя ему запомнилось.

– Так теперь что, все пропало?

– Не знаю. Я не успела разглядеть твоих спутников. Как их имена?

– Кастор и Криви.

– Тогда ничего страшного. Они наверняка отсыпаются у родника Койота. Ты ведь услал их якобы для того, чтобы проверить след. Так они отлично знают, куда он выводит. В этом месте мы пересаживаем пассажиров с лодок на лошадок.

– Кто они, эти пассажиры? – Робин никак не налюбуется на выросшую и похорошевшую Натин. Но помнит правило – выбирает женщина. Ну и вообще он робеет. Нет, с представителями дружественного пола он не тушуется, поскольку признает в них равных себе по разуму существ, наделенных индивидуальными свойствами. В общем, тоже люди. Но с Натин… нет, виду он конечно не подал… или не очень сильно подал?

– Сироты, оставшиеся без попечения, просто дети, которых родители продают в рабство, рабы, бегущие от жестоких хозяев. В вашей стране немало людей, которым непросто живется. А лекарям многое рассказывают. Некоторые из них даже пользуются доверием у своих пациентов, советуют, куда податься, если совсем жить невмоготу.

– И из всех них вырастут русские? – Робин уверен в ответе, но прерывать разговор так не хочется.

– Не знаю. Встречаются совсем забитые, озлобленные и просто гадостные люди. Масса избалованных лодырей или циничных тупиц. Пробелы в раннем воспитании очень нелегко восполнить. За одно поручусь, бандитами они не станут. А кем? – Натин вздохнула. – Принимаясь за работу с вашим сообществом, мы просто не представляли себе, насколько это непросто, изменить целый мир.

Вдруг она вошла в корзинку его рук и тихонько прижалась так, что руки юноши заключили ее в мягкие, но не совсем дружеские объятия.

– Если бы не ты, – продолжила девушка, – задача вообще не имела бы решения.

Эти слова до Робина дошли не сразу.

– Слушай, а почему я? – спросил он удивленно.

– Потому что разговоры гарнизонных прачек расходятся как круги по воде. Те средства, что ты готовил для них в аптеке, завоевали тихую популярность в широких кругах женщин репродуктивного возраста. Аптекарь озолотился, продавая их за сущие гроши, а рождаемость по всей стране снизилась на порядок.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});