По средам мы носим чёрное (СИ) - "Vastise"

Она резко дернула его за плечи, притянув к себе еще ближе. Гермиона жаждала поцелуя. И в своей жажде она изучала его границы, пытаясь понять, что Малфой готов ей дать, что готов позволить, как далеко готов зайти. В безумном взгляде серых глаз ясно читалось, что эти самые границы были очень и очень широкими. Что в этот раз он не остановится, даже если в библиотеку ворвутся Волан-де-Морт вместе с Пожирателями.

— Драко, я…

Мужчина не дал ей договорить и впился в её сладкие губы жадным поцелуем, проникая языком в стонущий рот. Он думал об этом с той самой чертовой ночи на складе, когда она извивалась под его прикосновениями, когда она призналась ему, что хочет его, когда она вытянула из него ядовитое проклятие. Драко запустил пальцы в кудрявые волосы волшебницы и слегка потянул в сторону, заставляя ее подставить свою молочную шею прямо под его исследующие поцелуи.

В ответ она больно укусила его плечо, сжав свои острые зубки на бледной коже и оставляя неглубокие следы. Грейнджер управляла тьмой. Его тьмой. Та тянулась к ведьме своими путами, желая заполучить её всю полностью. Без остатка. И не отпускать.

Девушка лизнула место укуса и посмотрела на слизеринца взглядом, полным удовлетворения своей выходкой, словно хотела сбить с него спесь, словно хотела показать ему, что владеет ситуацией, словно хотела сделать ему больно.

Он медленно спускался, изучая каждый миллиметр ее безупречной кожи. Малфой хотел большего и не собирался останавливаться. Мужчина почувствовал, как волшебница обвивает его ногами и притягивает к себе. Он сжал ее оголившееся бедро с хриплым рыком и возобновил прервавшийся поцелуй. Гермиона нуждалась в нём.

Она была такой требовательной и такой соблазнительной, что дементор всех подери, Драко не мог оторваться от нее. Это было выше его сил.

— Грейнджер, если ты вдруг в середине передумаешь, я не знаю, что сделаю с тобой — с этими словами мужчина развязал пояс от ее платья и быстро стянул его.

Прикосновения были умопомрачительно приятными, сводя с ума волшебницу, которая чувствовала, что он хочет ее так же сильно, как и она его. Через тонкую ткань своего белья и жестковатый материал его штанов, девушка ощущала, насколько сильно он желает её.

Драко на секунду оторвался от красных губ и остановился, рассматривая запрокинутую голову Гермионы и длинные ноги, крепко державшие его торс. Она захныкала, боясь, что Малфой решил прекратить и оттолкнуть ведьму от себя. Но тот лишь зашипел и снова овладел её ртом, углубляя поцелуй.

Он перестал себя сдерживать, и его движения тоже перестали быть такими. Грейнджер сводила его с ума. Заставляла чувствовать то, что волшебник давным давно запретил себе чувствовать: надежду. Дарила ему колдовской свет, вытягивая отвратительное проклятие.

Трясущимися пальцами она расстегивала пуговицы, которых казалось было бесконечное количество, на помятой рубашке. Малфой стащил её через голову, не желая ждать ни минуты больше. Сейчас. Он должен ощутить податливое тело под собой прямо сейчас. Гермиона хотела того же и спустила широкие рукава платья, оголяя дрожащую кожу. Она осталась практически в одном нижнем белье, смяв сбившийся шёлк где-то внизу.

Его взгляд, полный удивления и чего-то похожего на восхищение, ласкал полуобнаженную грудь и живот волшебницы. Сейчас она почти физически чувствовала, что принадлежит именно ему. Что никто и никогда не сможет прикасаться к её телу с такой прожигающей до самых костей страстью. Предназначение.

— Не так быстро, Грейнджер, — он подхватил ведьму на руки и аппарировал в свою спальню.

В его движениях не было ни капли нежности. Властно прижав её к идеально заправленной постели, Драко навис сверху и расстегнул ремень. Девушка простонала от одной мысли, что сейчас они соединятся в один огромный вихрь. Что вся внутренняя энергия вырвется наружу, выкрикивая его имя. Он — опасные сети и самый желанный плен, в который Гермиона так отчаянно стремилась.

Жар разгоряченного тела обжигал руки Малфоя, ласкающего белоснежную грудь Гермионы. Отрывистыми движениями он заставлял изгибаться её тело, вырывая прерывающиеся вздохи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Драко приподнял девушку, ловко расстегивая замочек на бюстгальтере. Бросив кружево в сторону, он накрыл большими пальцами соски и начал мягко массировать, заставив ведьму вскрикнуть от удовольствия еще громче. Она извивалась, желая почувствовать его прикосновения с большей силой.

Драко слегка спустился ниже и продолжил ласкать грудь Грейнджер уже языком, вырисовывая незатейливые круги. Его рука коснулась кружева трусиков и мягко надавила на чувствительную точку. Волшебница дёрнулась ещё сильнее, стараясь быть к нему ближе. Стараясь ощущать всё глубже. Голова кружилась от бурлящего желания, а кровь стучала в висках.

Недостаточно. Гермиона схватилась за светлые волосы и прижала мужчину, желая отобрать у него весь огонь, чтобы сгореть в нём. Она требовала. Хотела получить все. И получит.

— Драко, пожалуйста…

Грейнджер умоляла. В первый раз. И Салазар им свидетель, Драко поклялся, что не в последний. Малфой стянул дурацкое кружево, отбросив трусики куда-то в темноту комнаты, и провёл рукой по разгоряченному бедру. Его возбуждение достигало предела, стоило увидеть, как Гермиона тянется к нему. Услышать, как из её горла вырываются сдавленные стоны. Почувствовать, как она раскрывается под его напором.

Он начал гладить её пальцами очень осторожно и медленно, заражая ведьму безумием. Драко хотел, чтобы она изнывала от удовольствия так же, как терял голову он сам. Чтобы растворилась в ощущениях и судорогах, признавая — между ними воющий мрак и испепеляющая страсть.

Она двигалась навстречу, желая чувствовать его прикосновения сильнее и глубже. Мужчина положил руку на её живот, вынуждая остановиться. Ему стоило всех вселенских сил сдержать себя и не овладеть ей прямо сейчас. Член так плотно натянул ткань белья, что та едва не трескалась под напором.

Такая сладкая пытка. Гермиона уже не могла выдержать. Она хотела, чтобы он был внутри. Невозможно больше ждать, невозможно терпеть. Вечная мерзлота Малфоя оказалась настолько жаркой, что ведьма едва не горела. Ее тело извивалось от проходящего по всем клеткам тока.

— Прошу тебя, Драко…

Второй раз. Одним движением он приспустил резинку. Девушка коснулась головки, снося все барьеры контроля в его голове. С ней он мог быть настоящим, без мерзкого притворства и масок, которые почти приросли к острому лицу. Её мольбы и стоны сводили с ума, вынуждая хотеть Грейджер до боли, до потери пульса, до самого конца.

Гермиона слегка улыбнулась, наслаждаясь запрокинутой головой Малфоя. Возбуждённый член задвигался под мягкими движениями горячих пальцев. Она возвращала ему ту самую сладкую пытку, под которой стонала несколько минут назад. Становилась единственным смыслом всего, что у него было. Медлить не оставалось никаких сил.

Раздвинув коленом ноги волшебницы, Малфой вошел, наслаждаясь каждой секундой, каждым миллиметром тела Грейнджер, каждым аккуратным движением. Ему хотелось, чтобы она ощутила, что он готов перевернуть весь чёртов мир ради неё. Сдержать любую бурю и превзойти самого себя. Отдать ей, не моргнув глазом, остатки собственной души.

Драко увеличил темп, двигаясь внутри Гермионы сильнее и жестче. Толчки становились всё более рваными. Он входил до упора, заполняя её полностью. Ведьма стонала от каждого скользящего рывка. Малфой сжал тонкую талию, впиваясь пальцами в нежную кожу.

— Боже мой, не останавливайся, — выдохнула волшебница, вцепившись в его плечи.

Мужчина даже и не думал. Он вбивался резкими движениями, входил глубоко, не оставляя ни миллиметра между ними. Драко чувствовал, как её мышцы сжимаются. Грейнджер сейчас всецело принадлежала ему, и он брал все, что она ему предлагала. Малфой не мог оторваться от неё и завладел сладким ртом ведьмы, заглушая громкие стоны. Да, милая. Покажи мне, что ты чувствуешь.

Гермиона двигалась вместе с ним в яростном ритме, обвивая ногами рельефный торс Малфоя ещё сильнее. Это был дьявольский омут страсти, в котором они оба тонули, забыв обо всем на свете. Никогда ранее она ничего подобного не чувствовала. Это был не просто секс. В её тело буквально впивались острые зубы его внутренних демонов, разрывая нежную плоть на части.