Стёртые буквы - Елена Первушина

— Значит, хватит тут рассиживаться, — сказал Керви, берясь за шест. — Раз Дреки теперь вернулся, завтра собираемся и уходим. С Рависсой и остальными попрощаемся, а там и отплывать пора. Скоро «Ревун» должен придти.

— Лучше послезавтра, — попросил Дреки. — Завтра снова праздник какой-то, неудобно уходить.

— Можно и послезавтра, — согласился Керви, — один день ничего не решит. Время пока есть.

— Если только наш герой на празднике снова чего-нибудь не учудит, — едко сказала Ксанта.

— Не учудю. Не учужу, — пообещал Дреки. — За мной Аркасса присмотрит.

Керви снял шестом часть крыши с шатра, Дреки, раздвинув одеяла и шкуры, выкопал прямо в земле ямку и развел костер. Ксанта задернула полог и велела сыну:

— Ну, теперь рассказывай, где ты шлялся.

Дреки рассказал матери и Керви о деревне оборотней. О своем полете он решил умолчать — это касалось только его и охотников.

— Так, так, — Ксанта подергала себя за нос, — значит, вот куда они своих мертвецов носят. Ну, кости то есть. Значит, это Потерянный Пояс и есть.

— Какой Потерянный Пояс? — не понял Керви.

— Ну тот, про который еще Нишан в Хамарне говорил. На высокой земле, на скалах то есть. Раньше Люди Болот терпели их набеги от Людей Моря, они их Злыми Людьми называли, а потом там на плато эти оборотни поселились и разделили Людей Моря и Людей Болот. По легендам так получается.

— А сами призраки откуда взялись? — полюбопытствовал Дреки.

— Не знаю. Точнее, вру, знаю. Ну, думаю, что знаю. Но я не хотела…,Не хочу… — Ксанта замялась, покраснела, и тут, на ее счастье, в полог шатра что-то стукнуло.

— Вроде, стучится кто, — сказал Дреки, поднимаясь на ноги. — Я сейчас открою. Ох коленки мои… как у старика, совсем не гнутся. Будем с тобой, мама, на пару хромать…

Ксанта вздохнула с облегчением: разговор ушел от опасной темы. Интересно, кому в голову пришло постучаться так кстати? Стой, а почему она сначала подумала «что-то стукнуло», а не «кто-то постучал»? Ну да, именно стукнуло один раз, будто кто-то бросил маленький камень, сам в это время стоя в стороне, в темноте для того, чтобы…

— Дреки, стой! — крикнула она, вскакивая с места. — Не открывай! Но Дреки уже откинул полог.

— Падай! — рявкнул Керви, который тоже понял, что подсвеченный огнем костра силуэт юноши — мишень, лучше которой не придумаешь.

Дреки, как подкошенный, рухнул наземь, в воздухе что-то свистнуло, в шатер влетел и воткнулся в землю прямо у ног Ксанты длинный тонкий стилет. Керви перескочил через лежащего Дреки и бросился в темноту, на ходу выхватывая из-за пояса свой собственный кинжал. Ксанта кинулась к сыну.

Дреки сидел на земле, раскачиваясь из стороны в сторону, закрыв лицо руками, по пальцам текла кровь. Ксанта обняла его:

— Сыночек, маленький, что с тобой? Где больно? Тебя ранили?

— Я бровь разби-и-и-л! — простонал Дреки, не отнимая рук от лица. — Камень, проклятый, лежал на том самом месте! Будто нарочно кто подложил! Мамочки, как бо-ольно!

Ксанта осторожно разжала его ладони, смыла кровь с лица, промыла небольшую ссадину на правой брови, приложила чистую тряпку, смоченную холодной водой, и велела:

— Ложись, прижимай покрепче. Ничего страшного, к завтрему заживет.

Вернулся Керви.

— Как Дреки? — спросил он с тревогой.

— Ерунда, царапина, — ответила Ксанта. А Дреки добавил:

— Видели, кто это был?

— Не знаю, не видел, темно было, — покачал головой Керви. — Может, кто из деревенских с тобой разделаться решил за то, что ты на их кладбище пролез?

— Нет, они, если бы хотели, еще там в лесу бы меня убили. Мы с ними обо всем договорились, — заверил Ксанту и Керви Дреки.

— Да у Людей Болот и оружия такого нет, — согласился Керви, вытягивая стилет из земли. — Все, хватит, уезжать отсюда надо.

— Послезавтра, как договорились, — пообещала Ксанта. — А пока мы осторожны будем.

— Может, мне вас посторожить? — предложил Керви.

— Не надо, иди спать, мы друг друга посторожим. Кто бы этот хулиган с ножичком ни был, ножичек мы у него отобрали. Вряд ли он пойдет искать новый, да решит снова к нам наведаться.

Керви покачал головой:

— Не нравится мне это. Ну ладно, давайте, правда, спать. Утро вечера мудренее. Этот метатель в самом деле вряд ли во второй раз заявится.

Керви ушел. Ксанта затоптала угли, вынесла их на улицу и снова задернула полог. Дреки отнял тряпицу от лица и осторожно потрогал ссадину: она уже не кровоточила.

— Мама, — позвал он. — Мам, послушай, я давно тебе хотел сказать…. Я тут историю одну придумал, может для пьесы подойдет… Как у одного охотника было три сестры, и он их всю жизнь кормил. А как стар стал, решил все свое имущество между сестрами поровну разделить и жить у них, чтобы их дети теперь его кормили. Как ты думаешь, интересно будет? Или вот еще, я подумал: представляешь, будто женщина одна вышла замуж и родила сына. А муж ее бил жестоко, ревновал, держал в доме, на улицу выйти не давал. Но она все-таки нашла способ пожаловаться брату, я еще не придумал как, но это неважно. Главное, брат этой женщины будто злого мужа убил и сестру в свой дом забрал. А потом, когда мальчик подрос, оказалось, что этот человек, ну муж убитый, — злой волшебник, и он стал тенью перед своим сыном являться и требовать, чтобы тот за него отомстил матери и дяде. Как тебе? По-моему, лихо. С призраками пьесы всегда хорошо идут, я точно знаю. Ну ладно, спи, не буду мешать.

44

На утро их обоих разбудил звонкий голос Аркассы:

— Эй, красавица моя, хватит спать! Вставай, одевайся, очаг топи да за грибами отправляйся, а то, что мы вечером есть будем?!

Бесцеремонно откинув полог, Аркасса заглянула в шатер, изумленно вскинула бровь и поинтересовалась:

— Ты, красавица моя, где вчера шлялась, что тебе так личико украсили? Смотри, выслежу, поймаю, шкуру спущу!

Поскольку у Ксанты с лицом все было в порядке, оставалось предположить, что девушка обращается к Дреки. Дреки и предположил.

Он сел на постели, протирая глаза, и жалобно протянул:

— Мам, ты как думаешь, она взбесилась?

— Не знаю, — честно ответила Ксанта.

Аркасса была одета в мужские штаны, в которых ее ноги смотрелись умопомрачительно, рубаху и высокие сапоги. В одной руке она держала лук, в другой — двух мертвых уток, которых бросила на постель Дреки.

— Мне-то по утрам нежиться некогда, я уже поохотиться успел, так что давай, красавица, ощипли, вариться поставь и дуй за грибами, я уток с грибами страсть, как люблю. Только смотри не перевари, а то вздую. А мы тут с дружком моим бражки выпьем и о серьезных мужских делах потолкуем.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});