Мне доставшееся: Семейные хроники Надежды Лухмановой - Александр Колмогоров

Начались многочисленные нарушения государственной границы, обстрелы советской территории, и штаб армии готовился к возможному развитию событий с новым коварным противником.

В июле 1931 года Николай успешно окончил шестимесячные курсы усовершенствования комсостава при IV управлении Штаба РККА с положительной характеристикой. За ударную информационную работу по Японии неоднократно поощрялся (именное оружие, денежные премии), но ввиду слабого здоровья был освобождён от участия в спецоперациях.

Опорными пунктами советской разведки тех лет являлись Шанхай, где с конца 1932 года успешно действовала группа Р. Зорге, и Харбин с его многочисленной агентурой из среды русской эмиграции. В Японии под личиной помощника военного атташе с 1932 по 1936 годы работал выпускник Восточного Отдела академии имени Фрунзе резидент Н. Вишневецкий «Сакура» — связник Р. Зорге в Токио и бывший начальник разведотдела (РО) ОДВА.

Здесь, на Дальнем Востоке, судьба ещё раз свела офицера Лyxманова с высшими чинами Красной Армии, определившими его судьбу: военным дипломатом, командиром корпуса и Приморской группы войск (с января 1932 по июнь 1934 года) В. К. Путна; заместителем командующего армией по политчасти (с апреля 1935 по июнь 1936 годы) корпусным комиссаром Я. К. Берзиным.

После второй волны провалов советских резидентур в Австрии, Латвии, Германии, Польше, Румынии, Турции, Финляндии, Франции в 1932–34 годах вопрос в мае 1934 года рассматривался на заседании Политбюро ЦК. В результате Разведуправление Штаба РККА усилили более чем 20-ю специалистами иностранного отдела ОГПУ во главе с асом разведки А. Х. Артузовым (Фраучи, итальянцем по происхождению).

Но спустя всего лишь 9 месяцев после реорганизации секретной службы, в феврале 1935 года, последовал разгром советской агентуры в Дании с арестом четырёх транзитных нелегалов. Принимая на себя вину за случившееся, Ян Карлович Берзин сам подал рапорт об увольнении с должности и был отправлен подальше с глаз генсека.

В начале января 1934 года и японцы раскрыли несколько групп IV отдела штаба ОКДВА в Маньчжурии. После перевербовки арестованные агенты, как депортированные, оказались на территории СССР. Одним словом, просчётов и некомпетентности в деятельности тайных служб всех уровней действительно хватало. По рекомендации комиссара Николай Дмитриевич в марте 1936 года становится помощником руководителя информационного отделения РО, где знакомится с вернувшимся после 4-летнего «представительства» в Японии «Сакурой», назначенным начальником одного из отделений разведки.

К этому времени Н. Лухманов имел в своём активе двухгодичный стаж преподавателя курсов переводчиков при разведотделе и две книги военной тематики, изданные в Хабаровске в 1934, 1936 годах: «Справочник командира ОКДВА по японскому язык» (совместно с Ли Сер-Соном); «Действия японских войск в горах» (с 36 схемами) — опыт ведения боёв в Маньчжурии на примерах работ бывшего профессора Военной академии РККА А. А. Свечина[866] и новых полевых уставов японской армии. Автор второй книги скрылся под псевдонимом Митин (сын Мити, по домашнему имени отца). Возможно, сказались годы жизни Николая в Китае, и предпочтение было отдано философу 5 века до н. э. Ми-Ти, последователю учения Конфуция «о всеобщей любви».

В 1935 году во Владивосток приезжает с мужем-офицером и 5-летней дочерью Ксения Гольдберг. Создание на базе морских сил Дальнего Востока Тихоокеанского флота потребовало перевода сюда опытных кадров военных моряков из европейской части СССР. Многие месяцы в семье Ксении будет находиться и сын Николая Дмитрий. Помогать воспитывать внуков станет бабушка Вера Николаевна.

А на пороге уже стоял зловещий 1936 год… Август потряс страну и «старую гвардию» московским процессом «троцкистско-зиновьевского объединённого центра». Отбывающих многолетние сроки заключения бывших Председателей Петроградского и Московского Советов и членов Политбюро ЦК партии Г. Зиновьева и Л. Каменева опять доставили в Москву и судили очередным советским судом.

16-ти осуждённым приговор от 24 августа не оставил никаких надежд на пощаду. На казнь Каменева волокли под руки, Зиновьева несли на носилках. От ближайшего окружения Сталина надзирал за агонией жертв комиссар Госбезопасности 2-го ранга К. Паукер. Сохранилось свидетельство очевидца, как он «в лицах», с тюремным юмором и смехом тешил Хозяина подробностями расстрела именитых «врагов народа». Для справедливости сообщим читателю, что ровно через год, 14 августа 1937 года, Большой террор поставит точку в жизни и этого, одного из самых приближённых людей Вождя. «Хороший свидетель — мёртвый свидетель!» Генсек обожал чёрный юмор, убирая вслед за бывшими соратниками и наиболее рьяных исполнителей его грязных дел.

Ещё шло судилище, когда 22 августа «Правдой» были озвучены требования масс о расследовании связей подсудимых с новыми жертвами. Были названы имена партийной элиты — Томского, Бухарина, Рыкова, Пятакова, Радека, Серебрякова… а также комкоры Примаков и Путна. Воронка одного процесса центростремительными силами затягивала в омут НКВД очередных, указанных усатым дирижёром, бывших сподвижников. После бурной встречи с Вождём на своей даче в Болшево, не дожидаясь унижений и издевательств в подвалах Лубянки, покончил с собой бывший член Политбюро ЦК М. Томский.

В конце августа Лухмановы получили известие от Зои Соколовой из Ленинграда о смерти 21 августа её родной сестры Елизаветы, похороненной на Смоленском кладбище города недалеко от могилы матери. Эпилепсия так и не выпустила из своих цепких когтей 33-летнюю Лялю Массен, не позволила ей ни выйти замуж, ни родить детей, о чём она так мечтала. Но сохранились её дневники, которые донесли до нас внутренний мир юной гимназистки и молодой страдающей женщины 1910–30-х годов прошлого века…

Но вернёмся к московским процессам, потребовавшим более изощрённых, чем Генеральный комиссар (маршал) госбезопасности Г. Ягода, заплечных дел мастеров. 1 октября опального любимца сменил новый фаворит Сталина — «кровавый карлик» Н. Ежов.

Волны арестов быстро докатились до ОКДВА и вырвали из её рядов первые 93 «троцкистских элемента». Ещё 427 оказались в разработке. Сам же командующий лишь заменял арестованных «врагов» новыми командирами, не прислушиваясь ещё «по ком звонит колокол»…

После казни 1 февраля 1937 года в Москве близкого друга и первого заместителя Г. Орджоникидзе по Наркомтяжпрому Г. Пятакова, убийства 17 февраля в собственной квартире в Кремле самого наркома, ареста 27 февраля прямо на Пленуме ЦК бывших членов Политбюро Н. Бухарина и А. Рыкова пришёл черёд и военных…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});