Чудо-моргушник в Некитае - Александр Гейман

Обер-полицай чмокнул и остро глянул из-под очков.

- Я так полагаю, - отвечал министр причмокивая и глядя вниз, - что то высокопоставленное лицо, которое ещё не установлено достоверно, я о том сообщнике бандитов во дворце, что...

- Да-да, - перебил государь, - я помню, вы говорили прошлый раз.

- Я полагаю, ваше величество, что это лицо с_а_м_о постарается снестись со мной и предложит известное вознаграждение, чтобы обеспечить мою лояльность - ну, вы понимаете, ваше величество...

- Нет, не понимаю, - резко возразил государь. - А кстати, личность этого сообщника при дворе установлена?

- Пока что нет, но...

- Плохо, - нахмурился государь. - Это серьезное упущение.

- У нас есть несколько версий, - торопливо добавил обер-полицай. Вот, например, мы взяли под подозрение второго гов.маршала - того, которого вы, государь, недавно назначили на эту должность.

- Ну, министр, ты уж бзнул так бзнул, - весело рассмеялся император. Второй гов.маршал человек проверенный, зря я, что ль, его гов.маршалом поставил? Ты тут маху дал, обер-сыщик, - смеялся государь - а в душе у него все так и дрогнуло, так и трепетало от непроизвольного ужаса.

- Мы поправимся, ваше величество, - и министр снова глянул из-под очков. - Мне тоже кажется, что этот высокопоставленный покровитель грабителей - птица куда более высокого полета. Я подозреваю даже... Впрочем, пока рано говорить...

Император коротко усмехнулся:

- Ну, это твоя работа - подозревать. Ты, поди, и меня подозреваешь? А?

Кули-ака почмокал губами и отвечал, глядя вниз:

- Что вы, ваше величество, как бы я осмелился... без улик,без свидетельских показаний... Вот поймаем бандитов, тогда и...

- Так чего же вы тянете? - выразил государь неудовольствие. - Ускорьте же передачу карты!

- Слушаюсь, ваше величество.

Министр попятился к выходу. Государь смотрел ему вслед с нехорошим чувством. "Поди, все уже знает, хорек, сукач поганый, лягаш, мусор, гестаповец! - колотилось сердце у него в груди.Накроет, Берия, с поличным и..." Он окликнул Кули-аку:

- Слышь, министр!..

- Да, ваше величество?

- Ты чего все губами шлепать стал?

- Я, государь? - удивился обер-полицай и чмокнул.

- Ты, кто же еще, - подтвердил император. - Через слово чмок да чмок.

- Я... э-э... м-м... - растерялся министр.

А государь продолжал:

- Ну, я понимаю, ты к ворам бегаешь... Но ты зачем сосешь-то у них, а? Извращение это, - укорил император. - Обер-полицай, а у блатных сосешь. Ай-ай-ай.

Министр побагровел и поспешно попятился к выходу, прижимая к груди папку с документами. "Как я его уел!" - торжествовал император.

На следующий день состоялся большой прием. По этому случаю император не пошел стоять на стреме, а отправил гов.маршала - причем, по рассеянности перепутал которого, и к уркам ушел глухонемой. А император начал прием с чтения газет вслух.

- Ну-ка, Ван Вэй, - велел он, едва водрузил седалище на сиденье трона, - почитай, что там у тебя есть поинтересней?

- В моей газете или в "Некитайской онанавтике"? - уточнил Ван Вэй.

- Хоть где, только чтоб с перчиком и свежатина, - отвечал государь.

- Иного не держим, - браво заверил журналист и ощерился, что означало у него боеготовность. Он зачитал:

- Кто торчит у входа в подвал.

Говорят, будто кто-то, похожий не то на святого графа Артуа, не то на нашего императора торчал недавно в отдаленной части дворцого сада. Якобы он влез на яблоню, что торчит под окном мадемуазель Куку. Только влез, как снял штаны и приторчал в открытую форточку. Якобы уже не в первый раз. Мадемуазель Куку подготовилась к визиту заколдованного якобы онанавта и подпилила ветку яблони напротив своего окна. Якобы человек, похожий на императора, грохнулся на землю, где фрейлина Куку разложила яйца, похожие на тухлые. Я торчу, до чего это никчемные враки и дурацкие сплетни! Откуда мадемуазель Куку возьмет тухлые яйца? А напротив её окна торчит груша, а не яблоня.

Что же касается слухов, будто наш император корешится с двумя олухами-грабителями и роет с ними подземный ход, то я вообще торчу. Какой из государя землекоп? Врачи строго запретили ему работать в наклон.

- Во, бля, - покрутил головой император, - чего токо не ботают! Это правильно, Ван Вэй, ты и дальше опровергай эти выдумки. А вообще - тебе кто настучал, будто я ход копаю?

- А я хрен его не знаю, - рассказал Ван Вэй. - Сижу себе в редакции, думаю - какую бы клевету позабористей придумать, вдруг слышу - кто-то за дверью зачмокал, будто сосет что. Хотел дверь открыть, смотрю - в щель под дверь кто-то бумагу толкнул. Я её взял, конечно, дверь распахнул - никого. К окну кинулся - опять никого, только министр наш полицейский Кули-ака идет себе куда-то по своим внутренним делам да чмокает на ходу. Ну, я бумагу развернул, а там анонимка - вся эта клевета про подземный ход и урок этих, Жомку и Фубрика.

- Во, в натуре! - изумился государь. - А кто у них там на шухере стоит, не написано было?

- Написано, - отвечал газетчик. - Якобы некий неизвестный император и его якобы гов.маршал.

- Охренеть! Ну, ты продолжай опровергать, если ещё какую бумагу подкинут, - распорядился государь.

- Ваше величество! - встрепенулся Ван Мин, завидуя успеху соперника. Это все фигня, а вот что я в "Вестнике некитайской онанавтики" опровергаю...

Вану Мину, однако, опять не повезло - он так и не опроверг свою порцию клеветы. В этот самый момент в залу ворвался с сияющим лицом и истошным воплем министр печати, он же министр секретной правительственной связи. С ним была куча подчиненных и заместители.

- Ваше величество! Сир! О, сир! - из глубины зала взывал он. Получено шифрованное письмо от святого графа Артуа.

- Ах-х!.. - единый вздох потрясенного ликования вырвался из всех грудей сразу.

Фрейлины кинулись на помощь императрице - от счастливого известия государыня едва не лишилась чувств. Она бы сделала это, но ей пришлось бы повалиться с трона, ведь сидячий обморок как-то мало впечатляет. Но трон был высокий, а фрейлины императрицы не были готовы подхватить её, и вот, несчастной женщине пришлось сдержать обуревающие её чувства. И это в такую минуту! К счастью, фрейлины государыни все-таки заметили, что творится с их патронессой и дружной толпой пришли ей на выручку.

- Граф!.. Милый граф!.. О-о-о!.. - простонала императрица и залилась слезами счастья.

- Колбаса мой сентябрь! - запел император, не помня себя от радости.

Многие придворные, в единодушном порыве вторя своему повелителю, обнялись за плечи и, раскачиваясь, подтянули следом:

- Колбас-а-а мо-о-ой сентя-а-абрь!..

- От графа письмо! - продолжал петь император, меж тем как по щекам его невольные текли слезы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});