Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1 - Балинт Мадлович

подделывать результаты выборов в свою пользу[894]. Реализация права выбирать способ управления жизнью требует знания об альтернативных кандидатах и шансов, что они могут победить на выборах, сформировать правительство и создать законы, которые будут регулировать жизнь людей в соответствии с их желаниями. Кроме того, поскольку пункт (2) должен быть гарантирован каждому гражданину в каждый момент времени, процесс публичного обсуждения должен быть цикличным. Воля народа должна быть способна сместить с поста действующего актора, у которого, в свою очередь, не должно быть возможностей влиять на предвыборную борьбу вопреки утрате популярности, поскольку это означало бы, что он держится за власть, нарушая пункт (2), несмотря на то, что люди поменяли свое мнение о том, как должно происходить управление их жизнью.

Как объясняет Киш, защитные механизмы воплощены в «гарантийных институтах», обеспечивающих верховенство закона, включая «независимый конституционный суд и суды общей юрисдикции, прокуратуру, на которую не оказывает прямого влияния партия, и бюрократию без партийной принадлежности»[895]. Однако, тогда как мы говорим о внутреннем значении этих институтов, то есть о том, почему их независимость важна для государства, Киш акцентирует внимание на том, что в отношении людей за пределами государства можно назвать внешним значением институтов, а именно на обеспечении защиты политических прав граждан. Среди этих политических прав он перечисляет «равную для всех свободу слова, собраний, объединений, право на доступ к информации, представляющей общественный интерес, и всеобщее и равное избирательное право» и утверждает, что «[политические] права, в отсутствие прочного фундамента власти закона, перестают работать. Однако там, где институты верховенства права сильны, политические права не могут быть легко подорваны»[896]. Таким образом, институты, гарантирующие соблюдение пункта (1) путем защиты политических прав, способствуют надлежащему функционированию процедур публичного обсуждения, а следовательно, и соблюдению пункта (2). Именно эти базовые права, как отмечает Киш, «гарантируют, что ни одна социально значимая группа не останется без политического представительства и что потерпевшая поражение предвыборная коалиция не лишена шансов на победу на следующих выборах»[897]. Одним словом, разделение ветвей власти препятствует развитию автократических тенденций, ограничивая властные полномочия как по горизонтали, так и по вертикали, тогда как цикличность процессов публичного обсуждения не допускает вечного правления автократов, обеспечивая их сменяемость и ответственность. Эти два институциональных механизма обеспечивают враждебное для автократии развитие системы и благоприятствует ограниченному демократическому правлению.

4.4.1.2. Фракционная борьба: свобода социальных групп и четыре автономии гражданского общества

В своем исследовании, посвященном сохранению демократии, Андраш Якоб предлагает следующий список институтов, которые, с нашей точки зрения, гарантируют функционирование двух защитных механизмов: (1) недопущение президентской власти и/или ограничение ее сроков; (2) регламентированное партийное финансирование и внутрипартийная демократия [♦ 4.3.4.4]; (3) международные и наднациональные правовые требования верховенства закона; (4) федерализм; (5) наличие специальных конституционных положений (таких как «неизменяемые» статьи); (6) пропорциональная избирательная система; (7) независимая судебная система, как в организационном, так и в финансовом отношении; и (8) сеть независимых институтов, взаимно контролирующих друг друга[898]. Некоторые из этих институтов мы уже рассматривали, об остальных речь пойдет ниже. Однако, даже если ветви власти формально разделены, а базовое (политическое) право участвовать в процессе публичного обсуждения защищено законом, фактическая реализация разделения предполагает наличие основополагающего условия, а именно независимости людей, управляющих этими институтами. Джеймс Мэдисон, как известно, утверждал, что конституционная система может быть самодостаточной только в том случае, если члены каждого института в наименьшей возможной степени зависят от других институтов, поскольку именно это позволяет им действовать свободно и защищает от возможного принуждения идти на поводу у других институтов. По словам Мэдисона, принцип эффективных сдержек и противовесов заключается в следующем: «Честолюбию должно противостоять честолюбие»[899]. Чтобы помешать развитию автократических тенденций или, по словам Мэдисона, «турбулентности и слабости необузданных страстей», требуется фракционная борьба, то есть конкуренция между автономными группами с различными интересами, которые участвуют в процедуре принятия государственных решений[900]. Поскольку ни одна фракция не заинтересована в единовластном правлении другой фракции, у них есть явный стимул для борьбы с автократическими тенденциями, а независимость от автократического актора позволяет им вести эту борьбу.

Аргумент Мэдисона в пользу фракционной борьбы касается государственных институтов, то есть разделения ветвей власти. Действительно, в этом отношении автономия государственных институтов и особенно местных органов власти чрезвычайно важна, и они не должны полностью зависеть от центрального правительства, особенно в плане налоговых поступлений[901]. Но аргумент Мэдисона вполне может быть распространен и на частную сферу, равно как и на весь процесс публичного обсуждения. Такие фундаментальные права, как свобода слова и ассоциаций, могут свободно осуществляться только в том случае, если частные лица не зависят от государства и если свобода и автономия социальных групп имеет приоритетное значение. Опять же, это относится главным образом к финансовой независимости, то есть к способности людей обеспечивать себя и финансировать осуществление своих прав независимо от решений представителей власти[902]. С одной стороны, в либеральных демократиях оно гарантировано нормами и правовыми актами, которые не позволяют главам государств принимать решения о распределении ресурсов по своему усмотрению и дискриминировать предпринимателей и госслужащих по политическим мотивам при планировании бюджетных расходов и заключении госконтрактов[903]. С другой стороны, возможно, более существенной базой для реализации свободы и автономии является способность содержать себя за счет частного сектора, то есть за счет поставляемых гражданам товаров и услуг без вмешательства правящей политической элиты.

Чтобы понять, как автономия групп сказывается на процессе публичного обсуждения, рассмотрим следующие четыре группы акторов:

• автономия СМИ или предпринимателей в сфере СМИ позволяет им транслировать критические мнения, не опасаясь последствий со стороны государства. Это принципиально важно для процесса публичного обсуждения, поскольку именно представленность альтернативных вариантов на национальном уровне (1) позволяет гражданам оценивать их (фаза дискуссии) и (2) делает видимыми альтернативные программы, предлагаемые оппозиционными политиками и партиями;

• автономия предпринимателей позволяет им, не опасаясь последствий, по своему усмотрению поддерживать политических акторов, а оппозиция может мобилизовать финансовые ресурсы для эффективного функционирования. Некоторые видят угрозу в том, что бизнес спонсирует демократическую политику[904], а предпринимательское финансирование получило ярлык «плутократического»[905]. Однако когда возникают автократические тенденции, а государство, постепенно превращающееся в автократию, начинает все больше и больше контролировать государственные ресурсы[906], именно анонимные предприниматели могут предоставить оппозиции источники финансирования, независимые от государства и его лидеров;

• автономия НПО обеспечивает выполнение функций общественного контроля за тем, как работают государственные институты, а также отсутствие стимулов замалчивать информацию, представляющую общественный интерес. В процессе публичного обсуждения НПО