Война мага. Том 4: Конец игры - Ник Перумов

— Мятеж затеял, проконсул?

— Ни за что, повелитель. Но с юга уходить всё равно нельзя. Мы с Тарвусом, мир его праху, держали баронов с двух сторон, как ухватами. Они и двинуться никуда не могли — другое войско, того и гляди, в спину зайдёт.

— А теперь?

— Теперь, повелитель? Теперь всё понятно. Двигать на Мельин. С полудня мы, с восхода Тар… то есть Тертуллий. Конгрегации останется ни с чем убираться обратно на север. Может, и штурмовать столицу не придётся.

— Если это нам позволят козлоногие.

— Козлоногие, повелитель, что-то встали последнее время. Может, по той причине, что рассказал молодой барон Аастер, может, ещё отчего-то. Мы простые легионеры, не маги. Но вперёд твари пока не лезут. А раз так, надо покончить с тем врагом, с каким можем. Сломаем хребет мятежу — вновь повернём против Разлома.

* * *

Что-то не так, терзался Император, лёжа ночью без сна. Рядом точно так же бодрствовала Тайде, она не смыкала глаз, если не спал её Гвин.

— Клавдий…

— Что-то не так. Что-то случилось, — подхватила Сеамни, точно ждала этих слов. Ароматные волосы шёлковой волной накрыли лицо Императора, губы Дану оказались возле его уха:

— Почему убили Тарвуса? И оставили в живых Клавдия?

— В том числе и для того, чтобы мы задались бы этим вопросом, — так же еле слышно шепнул Император. Близость тёплого тела, нечеловечески гладкая кожа навевали совсем иные мысли, под которые подобный разговор вообще невозможен.

— Вопросом, не изменил ли он?

— Да. Если Серая Лига рискнула выступить на стороне Радуги и баронов, то…

— То почему они действительно не убили обоих сразу? Не нашлось, кого послать? Но вот Сертория-то они достали… А если прикинуть расстояние…

— Клавдий был им нужен. Зачем-то. Живым. — Решительности Императору было не занимать.

— Ты так уверен, Гвин?

— Я ни в чём не уверен теперь, Тайде. Но если Радуга дотянулась до Тарвуса и потом не сделала даже попытки покончить с Клавдием, — это странно.

— Если маги попытаются купить проконсула, они очень погорят на этой сделке, — с непреодолимой уверенностью заявила Сеамни.

— Ты настолько убеждена?

— Да. И не вздумай сомневаться в Варроне, что бы он ни сделал.

* * *

Тревога поднялась на следующий день к вечеру; Император успел побывать во всех легионах, заглянуть в солдатские котлы, не пряча от воинов кровоточащую левую руку. Мол, кровит и кровит, я и в ус не дую, так что и вам нечего беспокоиться.

К восточной армии — теперь уже Тертуллия, не Тарвуса! — помчались спешные гонцы. И крылатые, и верхами. Оказавшемуся во главе войска первому легату предписывалось наступать прямо на Мельин.

Готовились к походу и в лагере Клавдия. Собрана немалая сила; к пяти легионам проконсула добавились Серебряные Латы, лучшие воины Империи и гномий хирд Баламута, едва ли им в чём-то уступающий. Козлоногие стояли; самое время покончить с баронской смутой. Лучше всё-таки иметь только одного врага. Даже если силы и возможности этих врагов несопоставимы.

Клавдий вновь стал прежним. Его неповиновение — показное, если разобраться — Император не забыл. Подобного он не забывал никогда. И такой уж каменно-несокрушимой правоты в отстаиваемой проконсулом позиции правитель Мельина не видел. Да, оставаться здесь имело свои преимущества. Но и объединить две разорванные армии тоже необходимо. К счастью, бароны не в состоянии оказались разбить их по частям.

Но Тарвус, Тарвус! Можно вздохнуть «какая потеря», а можно молчать, сжимая зубы и стараясь отделаться от укоризненного взгляда верного соратника, который теперь навсегда с тобой, и укор его — тоже навсегда.

Не защитил и не уберёг. И не говори «а как же я мог?!». Мог. Отдав другие приказы. Не оправдывай себя и не кайся перед другими — Император всегда прав — только не лги себе и не отшвыривай собственные чувства.

Маги что-то задумали. Что ж, постараемся устроить всё так, чтобы они перехитрили самих себя. Это станет лучшей местью за графа.

…Кучка козлоногих вдруг сбросила оцепенение и, оставив далеко позади «фронт» вторжения, движется прямо к лагерю Клавдия — принёс известие всё тот же барон Марк Аастер. Пареньку, похоже, несказанно везло на подобное. Прошлый раз своими глазами видел резню детишек, этот — натолкнулся на перешедших Маэд тварей.

— Я распорядился выслать отряд. — Клавдий уверенно-успокоительным жестом вскинул руку. — Повелителю незачем беспокоиться.

— Когда это я не беспокоился и когда посылал других на верную смерть? — возмутился Император. — Задержи наших людей, проконсул. Мы отправимся с ними.

— Я тоже, — тотчас заявила Сеамни.

— Ты? — повернулся Император. — Но это…

Он осёкся, посмотрев в глаза Дану.

— Не стоит сажать меня под замок, повелитель, — дерзко бросила девушка.

Император только скрипнул зубами. Его Тайде отличалась поистине непреклонной волей.

— Хорошо. Но только с моим эскортом. Ни шагу в сторону, понятно? Кер-Тинор, прошу тебя особо позаботиться…

— Повелителю не требуется объяснять мне это, — гордо поклонился Вольный.

— А меня? А я? — возмутилась Сежес. — Мне что, предлагается остаться в лагере и, может, заняться постирушками?..

…Что это, разведка? — недоумевал Император, трясясь в седле. С левой руки всё так же срывались тяжёлые и тёплые капли, ночь подхватывала их, словно расторопный слуга, поспешно уносила прочь. Бестии Разлома никогда раньше так не действовали. Они просто валили валом, их не занимали никакие стратегические или, паче того, тактические ухищрения. И тут небольшой отряд, два десятка — что им тут делать, тем более за Маэдом?

Ночь набросила на речные берега лёгкую вуаль первого сумрака; раньше в такие времена добрые люди, закончив дневные дела и затеплив — по достатку — кто лучину, кто единственную свечу, а кто и целую их люстру, садились, брали на колени набегавшихся к вечеру детей и — кто слушал сказку, кто её рассказывал, но все одинаково смотрели на живое пламя и благодарили про себя прошедший день.

Теперь благодарить некого. Да и детей теперь, небось, прячут по погребам и лесным заимкам.

…Императора окружал привычный эскорт — Вольные, в их кольце — Сеамни и Сежес, Кер-Тинор — подле самого стремени правителя Мельина. Впереди, рассыпавшись, ровной, сберегающей силы коней рысью шли четыре полнокровных турмы конных лучников. Гномы остались в лагере, несмотря на шумное возмущение Баламута.

— Ты уж там поосторожнее, государыня моя, — услыхал Император слова, вполголоса сказанные гномом чародейке Сежес. Та ничего не ответила, даже не возмутилась, только молча кивнула.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});