Бумажный тигр (II. - "Форма") (СИ) - Соловьев Константин Сергеевич

— Кажется, ваши новые приятели молчуны, каких поискать. Эй, вы! Может, поведаете моим гостям, как тут очутились?

Роттердрах стиснул алыми пальцами подбородок одного из мертвых клерков и стал двигать его вверх-вниз, обнажая кривой провал рта в обрамлении ржаво-красных губ.

— Мы крысы, мы вечно что-то вынюхиваем, — мертвец, говорящий исковерканным голосом Роттердраха, безучастно смотрел на Лэйда тусклыми, как выцветшие пуговицы, глазами, — Мы шли по следу мистера Уилла и его приятеля, чтобы все выведать и доложить куда следует. Мы очень хитрые и коварные, но, как и многие крысы, слишком самоуверенные. Нам не стоило заходить на территорию мистера Роттердраха и теперь мы сильно жалеем об этом. О да, очень-очень сильно!

Ухмыльнувшись, Роттердрах стиснул пальцы, с тихим хрустом раздавив подбородок мертвого клерка, после чего брезгливо вытер алые пальцы о стену.

— Я разочарован, — пробормотал он, уже своим обычным голосом, — Я надеялся, полковник Уизерс пошлет присматривать за вами больше хвостатых тварей, а может даже, явится и сам. Увы! Видно, его величество Крысиный король слишком бережет свою шкуру, чтобы рисковать ей попусту. Отправил следить за вами жалких клерков.

Лэйд не выругался, хоть его и подмывало сделать это. Не хотел доставлять демону дополнительное удовольствие. Он подозревал, что полковник Уизерс, сам большой хитрец и знаток многих непростых игр Нового Бангора, приставил к Уиллу слежку. Не лишняя мера предосторожности, учитывая, какую роль тот, сам того не зная, мог сыграть в судьбе острова. Но он не думал, что Роттердрах с такой легкостью оборвет все страховочные концы.

— Лучше бы вам отпустить нас, — заметил он, — Пока полковник Уизерс в самом деле не заявился сюда, превратив вас в лужу морса. Я слышал, он отличается ужасным нравом, когда не в духе.

Роттердрах клацнул зубами. Без злости, скорее пренебрежительно, но от этого звука у Лэйда едва не оборвалось что-то в животе.

— До тебя мне нет дела, дряхлый тигр. Ты жив лишь потому, что твой запах показался мне знакомым. Дразнящим воспоминания. Я вспомню, где его встречал — позже. А потом…

Роттердрах в два шага оказался возле кровати и протянул к лицу Лэйда пальцы, каждый из которых был увенчан черным и потрескавшимся, как лошадиное копыто, когтем. Лэйд рефлекторно подумал о том, что эти когти не отличаются особой остротой, как когти львов или ястребов. Скорее, они напоминали тупые мощные когти грифов, служащие больше для того, чтоб разрывать добычу, чем пронзать и вспарывать.

Это падальщик, подумал он, ощущая невыносимый уксусный смрад, ударивший ему в лицо, просто не в меру вымахавший падальщик, невесть что о себе возомнивший. Надо лишь…

— Знаешь, многие повара, сведущие в кулинарии, делают большую ошибку, когда готовят мясо, — огромные пустые глаза Роттердраха, истекающие прозрачными слезами, прищурились, отчего в их глубине проступили кровавые прожилки, — Они умерщвляют его, а это большая ошибка. Мертвое мясо безучастно и пресно, какими специями ни пытайся это скрыть. Мне больше по вкусу живое мясо. Оно не лежит безразлично на тарелке, оно такой же полноценный участник трапезы, как и ты, ведь ощущает ее от начала и до конца. Знаешь, мясо становится сочнее, пока живо. Пока истекает кровью и дрожит от боли. Я думаю, мы сможем смягчить даже такое сухое, жесткое и горькое мясо, как твое, старик. О да, значительно смягчить…

Кислый дух из пасти чудовища, хлестнувший Лэйда в лицо, был столь силен, что комната «Ржавой Шпоры» на несколько секунд потускнела — это его сознание попыталось отстраниться от происходящего, съежившись в дальнем темном чулане черепа. Роттердрах был не просто силен. Его поры словно источали концентрированную кислоту, а дыхание отдавало ипритом. Если когда-то он в самом деле был человеком, Новому Бангору, должно быть, пришлось потратить многие годы, чтоб превратить его в это чудовище. Многие годы и немало сил.

Демон не дал Лэйду возможности возразить — даже если бы тот намеревался. Легко подхватив с пола кляп, он бесцеремонно всунул его между зубов, так глубоко, что тот едва не лишился возможности дышать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Лучше прибереги свои голосовые связки, — промурлыкал он, — Не хочу, чтобы ты охрип, когда мы начнем сервировку стола. Нет, мистер Тигр, не тешьте свою гордость, для меня вы играете не большую роль, чем кусок вчерашнего мяса, забытый в буфете. Если я и провернул все это дело, то только ради вас, мистер Уильям. Только лишь ради вас.

Лэйд видел, как дрогнули колени Уилла — словно кто-то водрузил ему на плечи сундук весов в сотню фунтов. Он не попятился, не попытался вжаться в стену. Напротив, приподнял на дюйм выше подбородок. И хоть это не получилось особенно внушительно, Лэйд испытал мимолетное подобие гордости за своего незадачливого нанимателя.

Во что бы то ни стало нельзя показывать острову своих страхов, иначе он превратит их в свое самое действенное оружие. А человек, поддавшийся страху, сродни канатоходцу, потерявшему равновесие над бездной. Оглянуться не успеешь, как все будет кончено.

— Мне лестно, что я вызвал у вас столь живой интерес, мистер Роттердрах, — Уилл едва не сбился, когда Красный Дракон ухмыльнулся, прыснув на пол обильной капелью разящей уксусом слюны, — Однако в свою очередь не могу разделить радость от этого общества. Возможно, потому, что выбрал его не по доброй воле, а оказался к нему принужден не очень-то вежливым образом. Во имя благоразумия призываю вас прислушаться к голосу разума и отпустить меня и мистера Лайвстоуна из этого места, пока вам не пришлось сожалеть о своей поспешности, сэр.

— Сэр… — сладко пророкотал Роттердрах, — Давно меня так не называли… Нет, мистер Уильям, если я о чем-то и сожалею, так это о том, что не оказался среди встречающих вас на пристани, когда вы впервые сошли на берег. Ради такого случая я бы, пожалуй, выбрался из этого грязного захолустья, в котором прозябаю последние годы, чтобы иметь честь поприветствовать вас тут, в Новом Бангоре.

— Я бы согласился и на скромный военный оркестр, — звенящий от напряжения голос Уилла испортил впечатление от хорошей остроты, но Лэйд счел, что в данных обстоятельствах это терпимый урон, — Предупреждаю вас, что бы вы ни задумывали, вы бессильны навредить мне и сами об этом знаете. А значит, нет никакого смысла и… ох!

Роттердрах резко шагнул в сторону Уилла, протягивая развернувшуюся веером черных потрескавшихся когтей лапу. Эта лапа, без сомнения, могла смять его в ком истекающего кровью мяса, силы для этого в ней было достаточно. Но Лэйд не закрыл глаз, хотя и мог. Он знал, что увидит.

Лапа Роттердраха коснулась головы Уилла и прошла сквозь нее, беззвучно и мягко, как невесомый лунный свет проходит сквозь оконное стекло. Ни хруста, ни треска, ни крика. Это было похоже на причудливый оптический фокус, но в комнате не было ни одного человека, который посчитал бы возможным наградить его аплодисментом.

— Хватит! — Уилл отшатнулся, ощупывая грудь, точно проверяя, нет ли ран. Ран не было, когти демона из Скрэпси не оставили даже дырок на его рубашке, — Прекратите, чтоб вас!

Роттердрах поднес руку к лицу, разглядывая чистые, не запятнанные чужой кровью, когти.

— Восхитительно, — пробормотал он, — Воистину, восхитительно.

— Вы… вы знали это!

— Знал? — Роттердрах широко улыбнулся, отчего искривленная челюсть хрустнула, становясь на место, — Ну конечно же знал! Неужели вы думаете, что я бы стал приглашать к себе домой каждого встречного?

К себе домой, подумал Лэйд. Вот оно как. Значит, «Ржавая Шпора» для тебя не просто лаборатория, разделочный кабинет или зал славы. Ты в самом деле считаешь это место своим домом…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Роттердрах, не обращая внимания на ужас Уилла, мягко, с отвратительной плотоядной нежностью провел когтями по его голове, точно приглаживая волосы.

— Каково это, мистер Уильям? — прошептал он вкрадчиво, — Скажите мне, каково это? О, как бы я хотел обонять это чувство… Ухватить хотя бы краешек его, хотя бы кроху…