Левая рука тьмы: Левая рука тьмы. Планета изгнания. Гончарный круг неба. Город иллюзий - Урсула Ле Гуин

Все, в чем он нуждался, тут было: постель, сандвичи, легкие напитки для работающих по ночам в лабораториях. Но он не был голоден. Его охватила какая-то апатия. Без особого интереса он слушал радио. Он остался один, и все потеряло для него свою реальность и прочность. Ему нужен был кто-то, с кем он мог бы говорить, кому мог бы рассказать, что он чувствует, когда видит, как все рушится. Ужас одиночества был так велик, что чуть не выгнал его из института к толпам людей. Но апатия оказалась сильнее страха. Он остался на месте. Ночь сгущалась.

Красноватый отблеск над вершиной Маунт-Худа то разгорался, то спадал. В юго-западной части города, невидимой из его кабинета, что-то сильно ударило. Скоро облака осветились отблесками пожаров, по-видимому, в той стороне. Хабер вышел в коридор, чтобы посмотреть все это, держа в руке приемник. По лестнице поднимались какие-то люди, он их не слышал и не узнавал.

— Доктор Хабер, — сказал один из них.

Это был Орр.

— Как раз вовремя, — едко сказал Хабер пациенту. — Где вас носило целый день! Входите!

Орр хромал, левая сторона лица у него распухла и половины передних зубов не хватало. Женщина, похоже, пострадала меньше, но казалась совершенно изможденной: глаза смотрели в одну точку, ноги подгибались. Хабер посадил ее на кушетку и громким голосом медика спросил:

— Она получила удар по голове?

— Нет. Просто очень долгий день, — ответил за нее Орр.

— Со мной все в порядке, — пробормотала женщина.

Она чуть вздрогнула. Орр осторожно снял с нее ужасно грязные туфли и заботливо укрыл ее верблюжьим одеялом. Доктор рассеянно подумал, что где-то ее уже видел.

— Пусть отдыхает. Идите сюда, умойтесь. Я целый день вас искал. Где вы были?

— На даче. Береговой хребет.

— Что с вашей ногой?

— Повредил во время аварии машины. Послушайте, они уже в городе?

— Если военные и знают что-то, то держат это в тайне. Они сообщили только, что, когда утром приземлились большие корабли, они тут же разбились на маленькие подвижные машины типа вертолетов и разлетелись. Теперь они рассеялись по всей западной половине штата. Передвигаются они не слишком быстро. Но если кого-нибудь из них сбили, то об этом ничего не известно.

— Мы видели одну машину.

Лицо Орра появилось из полотенца, украшенное багровым синяком, с которого он смыл кровь и грязь.

— Должно быть, это они и были. Маленькая серебристая штука пролетела примерно в тридцати футах над пастбищем вблизи Северных равнин. Подпрыгивает будто кузнечик. Выглядит непривычно. Как ведут себя чужаки, вступают ли в бой?

— Радио сообщает только о потерях среди гражданского населения. Выпейте кофе и поешьте, а потом у вас будет терапевтический сеанс посреди ада. Мы положим конец этой идиотской путанице, которую вы затеяли.

Хабер набрал в шприц пентопола и теперь всадил его в руку Орра — без предупреждения и извинения.

— Я для этого и пришел. Но я не знаю…

— Сможете ли? Сможете! Пошли.

Орр остановился возле женщины.

— Она спит, — сказал Хабер, — не трогайте ее. Ей нужен только сон. Пошли.

Он дал Орру бифштекс, яйцо с томатом, два яблока, четыре плитки шоколада и две чашки кофе. Они сидели в первой лаборатории за столом, сдвинув инструменты, брошенные утром, когда прозвучали сирены.

— Ешьте. Если вы сомневаетесь, что не в силах навести порядок, оставьте это. Я работал с усилителем, он нам поможет. Я теперь знаю модель ваших эффективных снов. Все эти месяцы я ошибался, искал что-то единое, омега-волну. Ее нет. Есть комбинация, образуемая другими волнами. За несколько дней до того, как начался этот ад, я нашел эту комбинацию. Цикл длится девяносто семь секунд. Для вас это ничего не значит, хотя делает это ваш треклятый мозг. Когда вы видите эффективный сон, ваш мозг излучает сложный синхронный набор волн, который повторяется каждые девяносто семь секунд. Эффект этого цикла так же соотносится с обычной ж-стадией, как симфония Бетховена с песенкой «Была у Мэри овечка». Набор невероятно сложный, но последовательный и все время повторяющийся. Так вот. Я записал этот набор и могу вернуть вам его в мозг. Усилитель готов, на этот раз он настроен на ваш мозг. Ваш сон будет по-настоящему великим! Он остановит это безумие, перенесет нас в иной континиум, где мы сможем начать все сначала. Вот что вы сделаете. Вы измените все предметы, не чью-то отдельную жизнь, вы измените весь континиум.

— Очень рад это слышать, — вставил Орр.

Он с невероятной быстротой поглощал еду, несмотря на разбитые губы и отсутствие зубов. В его словах звучала ирония, но Хабер был слишком занят своими мыслями, чтобы заметить ее.

— Послушайте. Это вторжение произошло само по себе или из-за того, что вы пропустили сеанс?

— Я увидел его во сне.

— Вы позволили себе неконтролируемый эффективный сон?

В голосе Хабера звучал гнев. Он слишком нянчился с Орром. Безответственность Орра стала причиной гибели множества людей, разрушений и паники в городе.

— Нет… — начал Орр.

Но в этот момент раздался сильный взрыв. Здание подпрыгнуло, зазвенело, загремело, электронные аппараты обрушились на пустые кровати, кофе выплеснулось из чашек.

— Это вулкан или бомба? — спросил он.

Среди ужаса, охватившего его, Хабер вдруг заметил, что Орр остается невозмутимым. Все его реакции были совершенно неправильны, аномальны. В пятницу он готов был рассыпаться на куски из-за этических соображений, сейчас, в среду, среди Армагеддона, он холоден и спокоен как ледяная глыба. Казалось, он не знает страха. Но ведь должен. Если он, Хабер, боится, то и Орр должен бояться. «Должно быть, он считает, — подумалось Хаберу, — что если он сам является причиной вторжения, то оно для него безопасно, что оно всего лишь сон».

А если это так?

Чей сон?

— Лучше не думать, — сам себе сказал Хабер, вставая.

Он чувствовал нарастающее нетерпение и раздражение, которое становилось невыносимым.

— Что это за женщина с вами?

— Мисс Лилач, — ответил Орр, глядя на него как-то странно. — Адвокат. Она была здесь в пятницу.

— Как же она с вами оказалась?

— Она меня искала и приехала на дачу.

— Объясните позже, — сказал Хабер. — У нас нет времени на пустяки. Нужно разобраться с этим взрывающимся миром.

В тот момент, когда они входили в кабинет Хабера, большое двойное стекло со звоном разлетелось, воздух хлынул в оконный проем. Обоих потащило к окну, как к устью вакуумного пылесоса. Оба упали.

Когда видимость восстановилась, Хабер поднялся, ухватившись за стол. Орр стоял у кушетки и успокаивал испуганную женщину. В кабинете стало холодно, весенний холодный воздух вливался в открытое окно и пах дымом, горелой изоляцией, озоном, серой и смертью.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});