Рейтинговые книги
Читем онлайн Вавилон - Маргита Фигули

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 122 123 124 125 126 127 128 129 130 ... 167

— Я не хочу растравлять твои раны, царь. Будущее убедит тебя в этом, хотя меня оно тоже очень пугает. Говорят, Кир приближается к Вавилону.

Зоробабель промолчал.

— Разумеется, Вавилон не намерен сложить оружие, по нынешним временам это для твоих соплеменников страшнее всего. Поэтому я охотно берусь исполнить твою просьбу и похлопочу за них.

Заробабель поблагодарил.

— Если уж ты решишься обеспокоить царя, княгиня, — сказала он ей, — прошу тебя еще об одном — замолви словечко за невинного пророка Даниила, которого его величество несправедливо заточил в темницу.

— Хорошо, — кивнула она, — я буду довольна, если кто-нибудь помянет меня добрым словом. Как знать, что сулит нам грядущее? Пусть пророк Даниил не забудет обо мне. — Она испытующе посмотрела на Зоробабеля. — Нужно ли тебе еще что-нибудь? Может быть, у твоих соплеменников на Хебаре тоже есть просьбы? Не замолвить ли и за них словечко?

Зоробабель не проронил ни звука. Стараясь скрыть волнение, он машинально потянулся к чаше. Словно из тумана возник перед ним начальник стражи у Ворот Иштар, и Зоробабель слышит его голос: «Хебар в руках Кира».

— Что же ты молчишь, Зоробабель? В предчувствии чего-то непоправимого Телкиза тоже подняла чашу и судорожно сжала ее в руках.

— Быть может, Кир уже захватил Хебар и ты не решаешься сказать мне об этом?

Зоробабель опустил голову. Он видел, как ослабли и дрогнули пальцы Телкизы.

* * *

В храме Э-мах, храме Великой Матери, примыкавшем к царскому дворцу, пылали светильники, курились кадильницы. Величественные алебастровые стены уходили в необозримую высь, внушая людям, благоговение перед богиней Нинмахой, плодоносное чрево которой являлось источником всего сущего на земле. Проникни к ней. злые духи и умертви они священное семя, человечество перестало бы существовать. Поэтому святилище Нинмахи обнесено тройной стеною, тройным кису. Сама богиня нашла прибежище в нише северной стены. Под нею простирается алтарь, украшенный огромными бычьими головами — знак мужской силы бога, с которым бессмертная Нинмаха зачала бренный мир.

Словно крохотные гномы, молились перед ее гигантским изваянием сановники Вавилона во главе с царем Валтасаром. По левую руку от царя, отступя на шаг, стоял Набусардар, за ним — сановники, высшие военные чины.

У алтаря жрец в длинном белом облачении повторял нараспев:

— О Нинмаха!

— О Нинмаха!

— О Нинмаха!

И вельможи вторили незамысловатому гимну. Допев его до конца, они уперлись подбородками в грудь и уставились в известняковые плиты пола. Ниже всех опустил голову Валтасар, погрузив взгляд, казалось, в самые недра земные. Он горячо раскаивался и молил о спасении Вавилона, хотя совсем еще недавно, обуреваемый гневом и гордыней, бросал вызов самим богам. Потерпев первое поражение в войне с персами, царь понял, сколь пагубны упрямство и заносчивость. Уверовав, что счастье, победы и поражения сильных мира сего — в руках богов, Валтасар преисполнился решимости покаяться перед Нинмахой за прошлые свои ошибки и прегрешения.

— Отныне храни меня, мать богов, — молил он, — от всех напастей, от опрометчивых поступков. Ниспошли мне силы и мудрость. Меня ждет нелегкая царская обязанность — принять послов Кира и решить с ними дела на благо царства и подданных наших. Не допусти повторения кровопролития, подобного тому, под Холмами. Я со всеми моими сановниками и придворными пришел воздать тебе почести, чтобы укрепила ты наш дух, волю и надежду на то, что Вавилон не дрогнет под ударами крыльев полночного орла.

Царь опять низко опустил голову, а вслед за ним — его сановники и военачальники. Иные пали ниц и бились лбом о каменные плиты.

Тут царь услышал, как стоявший позади него наместник Борсиппы шепотом сказал главному казначею о том, что хорошо бы принести жертвы и богу Мардуку, заручиться и его благословением. Царь готов был примириться и со всеми остальными богами, но с Мардуком мириться не желал. Он питал к нему жгучую, неистребимую ненависть за то, что верховный бог Вавилона благоволил не столько к царю, сколько к жрецам.

— С Мардуком — ни за что, ни за что! — повторил он, окончив молитву, и склонил перед богиней голову, препоручая себя ее власти.

Один Набусардар ни разу не склонил головы. Даже поражение под Холмами не побудило его покориться небожителям. В храм он пошел, лишь уступая Валтасару, и стоял перед алтарем, безучастный, ни о чем не прося Нинмаху. Он и здесь думал о своем мече и о своем войске. Ему не верилось, будто Великая Матерь способна отвратить нашествие персов. Напротив, он был убежден, что схватка с персами неизбежна, и готовился померяться с ними силой оружия.

Расправив широкие плечи, непокорный военачальник безучастно смотрел в круглое, похожее на луну, лицо Нинмахи, равнодушно дожидаясь конца богослужения. А чтобы отвлечься от мысли о персидских послах, которые ждали во дворце, Набусардар принялся рассматривать скульптуру Нинмахи как произведение искусства. Одутловатое лицо богини обрамляли густые, ниспадавшие до плеч волосы. Округлые формы се слепили наготой. Выпуклый живот напоминал крышку на глиняном сосуде для зерна, толстые бедра были уродливы. Сие божественное лоно почиталось источником жизни и благополучия! Руки богини были сведены под полушариями грудей, своим молоком небесная Нинмаха вскормила младенцев богов. Прическу ее венчали булавки и броши из золота, слоновой кости и драгоценных каменьев. Шею украшало баснословно дорогое ожерелье, которое пожертвовал царь Валтасар, умоляя богиню предотвратить нападение персов на Вавилон.

Мать богов Нинмаха была для халдеев воплощением женской красоты. Когда Набусардар вспомнил об этом, губы его сами собою растянулись в усмешке. Лабаши, строитель храма Э-мах, должно быть, только потому осмелился причислить свою статую к сонму богов, что никогда не видывал тела, подобного телу Нанаи. Нанаи по праву могла возвышаться у алтаря на удивление всему миру! Сам царь счел бы честью поклоняться ей и шептать пылкие слова любви. Перед ней склонились бы ниц вавилонские вельможи и ползали у ее ног.

Сановник, ведавший хозяйством, коснулся его плеча и тихо напомнил:

— Светлейший! Царь уже в дверях, а ты все стоишь.

Набурсардар не сразу нашелся, что ответить. Лоб его взмок, по бороде стекал пот.

Лишь выйдя из храма, он ожил и поспешил вдогонку свите.

На нижнем дворе, где, стоя у дверей царских служб, их приветствовали чиновники Валтасара, за Набусардаром увязался хранитель печати и негромко сказал:

— Ты сегодня так истово молился, истовей самого царя, хотя персы тебя не страшат, ты даже замешкался у алтаря.

— Разумеется, князя не страшат персы, — вмешался в разговор сановник по торговым делам, — и божественную Нинмаху Набусардар просил не о даре мудрости, силы и мужества, а…

— А ты ясновидец, достойнейший, — укоризненно усмехнулся первый советник, — ты проницательнее Дельфийского оракула.

— Богам было угодно, чтобы я заглянул в сердце верховного военачальника. Представьте себе, предводитель наших войск молил Нинмаху не об укреплении армии, а о том, чтоб она ниспослала нам столько же волов, сколько Набусардар потребовал от нас для своих солдат. И эта его молитва пришлась нам весьма кстати. Клянусь Мардуком, я уже вознамерился было пахать на рабах.

— Новые законы запрещают это, светлейший, — невозмутимо заметил Набусардар.

— Зато благодаря тебе нынче дозволено отбирать у вельмож последнюю скотину, убивать ее на бойне и раздавать мясо городской черни. Ты изменяешь своему сословию. Голодранцы тебе милее господ.

— Сейчас не время говорить об этом, светлейший, — заметил вновь назначенный сановник, в ведении которого были дороги.

— А я рад случаю, — вспыхнул сановник по торговым делам, — высказать, что думаю. И если Набусардар не образумится, я — заявляю это во всеуслышание — не премину возместить недостающее тягло рабами.

— Я не советовал бы тебе, светлейший, делать это, — с угрозой произнес Набусардар, — не советовал бы я тебе в нынешние времена приучать рабов к мысли, что можно пахать и на людях. Как бы самому не очутиться в ярме!

Сановник лишь хмыкнул в ответ, покусывая губы от злости. В молчании прошли они через двойную дверь во внутренний двор, а оттуда — в зал, где вершилось правосудие и где царь самолично выносил и утверждал приговоры.

Здесь Валтасару было угодно принять персов.

Царь сидел в судейском кресле, глядя прямо перед собой. Он постукивал каблуком по его подножию, держа одну руку под мантией. Затем встал, спустился по ступенькам к сановникам и опять остановился в молчании, задумчиво расчесывая пальцами курчавую бороду. Видно, невеселые мысли роились в его голове.

Наконец он подняв глаза и молвил:

— Мой отец, царь Набонид, — пленник Кира. Держава Набонида пала, только Вавилон, верховным властелином и правителем коего я являюсь, стоит неколебимо. Я знаю, в тяжкую годину для народа единственная его опора — царь. Перед алтарем Великой Матери я просил богиню укрепить наш ум, ниспослать нам силу и мужество, чтобы спасти Вавилон от гибели и разрушения. С минуты на минуту сюда войдут персидские послы. Одним богам известно, с чем они к нам пожаловали. Но я, мои верные, я, ваш царь, хочу быть с вами и народом нашим до последнего вздоха.

1 ... 122 123 124 125 126 127 128 129 130 ... 167
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Вавилон - Маргита Фигули бесплатно.
Похожие на Вавилон - Маргита Фигули книги

Оставить комментарий