Корабли Мериора - Дженни Вурц

Братья щурились, поглядывая друг на друга. Кроме них, в комнате не было никого. Асандир исчез, исчезло и воспоминание о его визите в сигнальную башню. Из бойниц лился желтый солнечный свет, в лучах которого кружились пылинки.

Первым пришел в себя Парин. Мясистые пальцы принялись сосредоточенно чесать затылок.

— Даркарон меня побери! И чего меня вчера дернуло напиться до бесчувствия? — удивленно прорычал он.

Кельдмар уперся глазами в кинжал и кружево срезанных ленточек.

— Хотел бы я знать, кто из моих братцев вчера поддался жалости и освободил эту тушу?

Последовала обычная громогласная словесная перепалка. Никто не желал брать вину на себя. В равной степени никто не мог вразумительно ответить, какая причина заставила их проторчать в башне целую ночь и половину дня.

— Пока мы тут сидим и строим домыслы, лазутчик разгуливает на свободе! — сердито оборвал пререкания братьев Меарн.

Герцог Брансиан вскочил на ноги. Звякнули прокопченные доспехи. Отпихнув Меарна от бойницы, герцог окрикнул караульного, велев готовить к выступлению отряд своих лучших копьеносцев. Но за фасадом его решительных действий таилась разъедавшая Брансиана мысль: маг этот лазутчик или нет, но им его уже не догнать.

— Даже самые ловкие преступники не могут вечно оставаться безнаказанными, — изрек Кельдмар, упершись взглядом в стол.

Парин протер воспаленные глаза и разразился язвительным смехом:

— Останутся, если ты не оторвешь задницу от стула. Так как, долго еще будешь раскачиваться?

Похватав из комода оружие, четверо Бридионов понеслись вниз по лестнице, дабы начать шумную и бессмысленную погоню за лазутчиком.

Три решения

— Теперь мы знаем, куда отправить Элайру, — говорит Первая колдунья Лиренда, обращаясь к Главной колдунье Морриэль.

В руках у Лиренды — донесение от наблюдательницы за шестой ветвью:

Корабль «Черный дракон», промышляющий перевозкой контрабанды, отплыл за сокровищами, приготовленными Маноллой для Повелителя Теней. Местом, куда он должен будет их доставить, названа рыбачья деревушка Мериор…

В Альтейнской башне Сетвир под вечер откладывает перо, чтобы выслушать известие от Асандира:

— У братьев Бридионов не осталось никаких воспоминаний о дымном порохе и кульверине. Изумруды Ратанской короны у них изъяты и вернутся в наше хранилище. Люэйн уничтожил все чертежи и разрушил формы в тайной литейной мастерской Бридионов. Поскольку взрыв арсенала был слишком заметным и его видели многие жители Алестрона, мы должны (как ни печально) смириться с тем, что главным виновником случившегося будут считать Аритона…

В подземелье Алестронского замка у бывшего начальника караула саднит исхлестанная плеткой спина. Не в состоянии ни лежать, ни сидеть, он меряет шагами свою узкую темницу, постоянно повторяя данную себе клятву разыскать и убить Повелителя Теней, по вине которого он в одночасье лишился чести и достоинства, нажитых годами безупречной службы…

ГЛАВА Х

Мериор

После взрыва в алестронском арсенале и последовавших за ним событий Дакара постоянно одолевали мрачные и тягостные раздумья. Он мучительно искал объяснения, поскольку не желал смиряться со своей жалкой ролью. Наконец он выстроил для себя вполне убедительное истолкование. Коварство Повелителя Теней настолько велико, что даже замыслы своих противников он способен повернуть в нужную сторону и заставить служить его собственным тайным замыслам. Уязвленное самолюбие Безумного Пророка требовало либо отмщения, либо утешения. Поскольку первое не представлялось возможным, он целиком сосредоточился на втором, напиваясь до бесчувствия.

Их странствие по восточному побережью продолжалось целый месяц. Пока Аритон ходил по торговцам и ремесленникам, пока пропадал на лесопильне в Тельзене, заказывая свои «деревяшки», Дакар с тупостью камбалы наливался элем, вином и ромом. Но никакая выпивка не могла заслонить он него пугающей правды. Человек, с которым он был связан волею Асандира, носил в себе проклятие Деш-Тира. Шесть лет назад в Страккском лесу оно погубило тысячи человек. Рано или поздно проклятие Деш-Тира пробудится снова и заставит Аритона Фаленского искать способы убить Лизаэра. Да, того самого Лизаэра, который когда-то был лучшим другом Дакара.

Безумный Пророк старался зорко следить за малейшими проявлениями неистовства, спровоцированного Деш-Тиром. Правда, следить удавалось лишь в редкие промежутки между попойками, когда на душе было пусто и муторно. К тому же Повелитель Теней умел ловко маскироваться. Достаточно вспомнить облик Медлира, за которым он скрывался не один год.

Впрочем, еще не было такого дела, ради которого Дакар согласился бы оставаться трезвым. В то утро, когда обшарпанный парусник с грузом корабельного леса достиг конечной точки своего плавания, Безумный Пророк, как обычно, переживал тягостное похмелье. Он едва не терял сознание от килевой качки. Вскоре к ней (словно одной этой пытки было недостаточно) добавился негромкий скрип снастей. Дакару вдруг показалось, что судно село на мель или его намерены вытащить на берег для неотложной починки. Это ничуть не озаботило пьяницу: он намеревался глотнуть из бутылки и вновь погрузиться в дремоту. Но оказалось, что бутылка пуста. Дакаром овладела полнейшая апатия; ему было лень даже злиться по поводу собственной непредусмотрительности. Он повалился на спину и закрыл глаза. Заснуть не удавалось, и пророк стал прислушиваться к разговорам на палубе.

Из речей, доносящихся сквозь крики чаек, топот матросских ног и скрежет лебедки, он узнал, что Повелитель Теней намерен выгрузить лес и сойти на берег в бухточке близ Мериора.

Дакару было муторно раздумывать над замыслами Фаленита. К тому же с похмелья он начисто забыл, что Мериор представлял собой сонную деревушку, почти целиком состоявшую из рыбачьих хижин. Кряхтя и бормоча проклятия, Безумный Пророк выполз из укромного уголка между палубами. Пробираясь между штабелями пахнущих смолой досок, доставленных Аритону с лесопилен, на пути к межпалубной лестнице он успел несколько раз стукнуться обеими лодыжками и локтем. Однако сейчас его не волновали ни ссадины, ни ругань матросов, вынужденных распутывать задетые им канаты. Пока Дакар ковылял по лестнице, с мачты раздались насмешливые голоса:

— Эй, ребята, никак это жирное бревно решило свалить на берег? Приятная неожиданность. Пусть катится, и побыстрее!

Дакар, туманя воздух выдыхаемым перегаром, кое-как одолел сходни и оказался на берегу.

Похожие друг на друга, невдалеке белели хижины Мериора, окаймляя маленькую бухту. Над ними высились макушки пальм. По берегу тянулись заросли песчаной осоки. Деревушка притулилась на узком полуострове, который изгибался крюком, словно загораживая вход в залив Серпа. Безмятежная аквамариновая гладь залива разительно отличалась от океанского побережья. Их разделяло от силы три лиги, но на берегу картина была совершенно иной. Мериор засыпал и просыпался под грохот волн с гребнями белой пены. Деревушка была последним поселением на полуострове, дальше он стремительно сужался и переходил в Скимладскую косу, где песчаные дюны соседствовали с коралловыми рифами. Гавань Мериора не больно-то годилась для торговых судов: здесь не было ни мола, ни причалов. Невысокая, грубо сколоченная дощатая башенка служила маяком для рыбачьих лодок. Когда штормило, рыбаки крепили свои суденышки к старым пробковым буйкам, которые, как тусклые бусины, покачивались среди волн.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});