История античной науки. Открытия великих ученых и мыслителей древности - Джордж Сартон

идет об Индии (рис. 63). Эти книги частично сохранили Диодор Сицилийский (I – 2 до н. э.), Николай Дамасский (I – 2 до н. э.) и другие, но главным образом Фотий Константинопольский (IX – 2). Фотий может показаться очень поздним свидетелем, но время не имеет такого значения, поскольку очевидно, что в руках у Фотия были оригиналы. В своей «Библиотеке» или «Мириобиблоне» (труде, завершенном до 857 г.) Фотий собрал резюме или обзоры на 280 с лишним трудов, многие из которых утрачены. Например, его статья о «Персике» начинается так: «Читайте труд Ктесия Книдского, „Персика“, в 23 книгах. Впрочем, в первых шести речь идет об Ассирии и других событиях, которые имели место до персидских». Статья на греческом языке занимает около 850 строк.

Примерно так же начинается и его отчет о втором труде: «Читайте „Индику“ того же автора в одной книге. Сочиняя ее, он больше пользуется ионийским диалектом». Эта аннотация короче; греческий текст занимает около 442 строк.

Первые шесть книг «Персики», посвященные истории Ассирии, более или менее сохранены Диодором Сицилийским; Николаю Дамасскому мы обязаны рассказами о поражении Астиага, царя Мидии, нанесенном Киром в 549 г., и о начале персидского владычества. Вся остальная история Персии (до 398 г.) вкратце пересказана Фотием, который сравнивал автора «Персики» с Геродотом. Знание истории Персии почерпнуто Ктесием у Геродота, которого он часто критиковал, но к его основе он добавил много сведений, полученных во время долгого пребывания при персидском дворе. Можно предположить, что многое ему рассказывали царь и его приближенные или властная Парисатида и ее придворные дамы. Однако по большей части все сведения, приведенные Ктесием, – не более чем слухи и сплетни. Его труд настолько ненаучен, что Ктесия можно назвать не отцом истории, как его соперника, а отцом исторического романа, что далеко не так хорошо. Однако и исторические романы могут оказаться полезными в тех случаях, когда недоступны «чистые» сведения. Сведения, приведенные Ктесием, часто весьма любопытны, а когда он противоречит Геродоту, не стоит поспешно заключать, что прав именно Геродот, хотя в целом он гораздо больше заслуживает доверия.

Хорошим примером крайней некритичности Ктесия служит его рассказ о Бехистунской надписи. Она была выбита в 516 г. в честь победы Дария над мятежными вассалами; текст написан клинописью на трех языках – персидском, эламском и аккадском. Бехистунская надпись имеет огромное значение для филологов, так как параллельные тексты помогли расшифровать неизвестные ранее языки; ее называли «Розеттским камнем клинописи» (или ассириологии). Ктесий, живший почти 100 лет спустя после сооружения этого памятника, когда предания, связанные с ним, были еще живы, утверждал, что текст написан сирийскими (ассирийскими) буквами, и приписывал его царице Семирамиде! Можно подумать, что персидские придворные лучше знали обстоятельства создания памятника. И все же главной героиней «ассирийского романа» Ктесия стала легендарная Семирамида.

Геродот описал царскую дорогу Персидской империи от Эфеса до Суз; Ктесий продолжил рассказ о дороге от Суз до Бактрии и Индии (этот текст утрачен).

Еще одна история, рассказанная Ктесием, заслуживает доверия; она касается наличия в Вавилоне асфальта и бензина: «Хотя в Вавилоне много несравненных достопримечательностей, не последнее чудо – огромное количество битума (асфальта), который производят в этой стране; так велики его запасы, что их не только хватает для строительства зданий, многочисленных и больших, но и простые люди также, собравшись на месте, берут его без ограничений и, высушив, жгут вместо дров. Бесчисленное количество людей, которые берут асфальт, но его количество не уменьшается, как будто он происходит из какого-то огромного источника. Более того, рядом с этим источником есть отдушина, небольшая, но весьма мощная. Ибо она испускает адские пары, которые несут смерть всем живым созданиям, которые к ней приближаются, и их ждет быстрый и странный конец; после задержки дыхания наступает смерть, как будто дыхание им затрудняет некая сила… тело же сразу раздувается, особенно в области легких. А на другом берегу реки есть также озеро с прочными берегами, и если какой-либо человек, незнакомый с ним, войдет в озеро, он плывет короткое время, но ближе к центру его утягивает на дно, как будто неведомой силой; а когда он начинает барахтаться и хочет снова повернуть к берегу, хотя пробует выпутаться, его как будто тащит на дно; и сначала у него немеют ноги, затем бедра до паха, и, наконец, когда все его тело немеет, его утягивает на дно, а позже выбрасывает наверх мертвым»1.

Это подтверждается рассказом Геродота о залежах асфальта у города Ис[86] [87].

Описание Индии еще более баснословно, чем описание Персии. В Персии Ктесий хотя бы провел много лет, жил среди персов; но в Индии он никогда не бывал, и его рассказы представляют персидский взгляд на Индию. Под Индией он понимал главным образом область между Индом и Джеламом (Гидаспом). Любопытно, что Ктесий не пишет о Таксиле (Такшашиле), который тогда уже был главным городом региона (Пенджаб). «Индика» тем не менее имеет большое значение; на протяжении долгого времени сочинение Ктесия считалось на Западе главным источником знаний об Индии.

Поскольку Ктесий был врачом, интересна глава, связанная с морозником (чемерицей); после Ктесия она попала в «Медицинский сборник» Орибасия. Вот выдержки из главы: «Мои отец и дед не смели прописывать чемерицу, потому что понятия не имели, как готовить отвар и какова правильная дозировка; если нужно было дать пациенту выпить чемерицы, вначале ему советовали написать завещание. Среди людей, которые пробовали отвар, многие задохнулись, а выжили немногие. В настоящее время ее использование вполне безопасно».

Отрывок очень поучителен, так как показывает развитие фармакологических знаний в Книде в течение трех поколений; книдские врачи проводили медицинские опыты и записывали результаты.

Судя по количеству ссылок на Ктесия во многих греческих и византийских трудах, он принадлежал к числу любимых авторов; возможно даже, что его читали охотнее, чем Геродота. Даже Платон и Аристотель были с ним знакомы; можно предположить, что самый знаменитый ученик Аристотеля, Александр Македонский, тоже читал Ктесия. Более того, сподвижник Александра полководец Неарх (IV – 2 до н. э.) утверждал (по версии Страбона), что царя привлекали истории о Семирамиде и Кире. Скорее всего, воображение военных воспламеняли мифы, а не научные отчеты. Наверное, Геродот казался великому царю слишком научным, поэтому ему больше нравился Ктесий. Таким образом, на Ктесии лежит доля ответственности за азиатские походы Александра.

XIII. Греческая медицина в V в., главным образом Гиппократова

Хотя настоящая книга – не история медицины, в ней уже было сделано много ссылок на медицинские темы. Как ни странно, значительный прогресс медицины