Рим – это я. Правдивая история Юлия Цезаря - Сантьяго Постегильо

следом за ним – центурионы.

Однако было еще одно важное обстоятельство: приближаясь к крепостным стенам, римляне понимали, что на них вновь обрушится железный град – в бой вступят лучники. Итак, следовало сохранять строй – «черепаху». Но легионеры не могли войти в ворота все сразу: им попросту не хватало места для необходимых движений.

И тут прозвучал приказ.

– К воротам, в боевом порядке! – воскликнул Цезарь. – В боевом порядке, во имя Геркулеса!

Проводя военные преобразования, его дядя Марий постановил, что все центурии в когорте должны состоять из одинаково вооруженных легионеров. Воины отличались друг от друга только боевым опытом. В центуриях соблюдалось единоначалие, существовал утвержденный порядок действий на случай боя, известный всем – и начальникам, и солдатам. Поэтому третья центурия быстро опередила остальных, первой стала мишенью для лучников и продолжила двигаться под защитой щитов, хотя кое-кто получил ранения. После ливня пилумов летевшие с крепостных стен стрелы казались не такими страшными. Позади третьей центурии шла четвертая, за ней – вторая, которую возглавлял Лабиен, далее – пятая и первая центурия Цезаря, а хвост «змеи» образовывала четвертая; воины в ней, как и все остальные, держали щиты над собой. Этот порядок сохранился с тех далеких времен, когда центурии состояли из легионеров с разным вооружением, зато солдаты знали его назубок, и все должно было пройти безупречно. Время для размышлений закончилось. Легионеры были уверены в том, что Юлий Цезарь продумал все за них.

Стены Митилены

– Во имя Аполлона! Бейте их, бейте! – истошно вопил Питтак, видя, как под градом стрел оставшиеся в живых легионеры, надежно защищенные щитами, прорываются к городским воротам, оставляя позади убитых и раненых. Ворота по-прежнему были распахнуты настежь в ожидании возвращения воинов Анаксагора, которые все еще не осознали смысл неожиданных действий римлян.

Питтак подумал о том, что стоило бы закрыть ворота и оставить врага снаружи, но на то, чтобы сдвинуть с места тяжелые железные створки, а затем сомкнуть их, требовалось время. Как и на то, чтобы открыть их чуть позже, когда Анаксагор разобьет центурии, – а между тем главные силы римлян уже высаживались на берег. Все усложнялось непредвиденным образом. Из-за того, что безвестному начальнику жалких шести центурий пришла в голову мысль двинуться на Митилену. Нет. Лучше оставить ворота в покое – даже если часть легионеров войдет в город, сразиться с ними в городе и таким образом обеспечить возвращение Анаксагора. Ворота закроют только после того, как все окажутся внутри, а легион Лукулла и Терма – снаружи. Это главное. А дальше… Истребление в уличном бою оставшихся в живых римлян из шести центурий было лишь вопросом времени. При численном превосходстве, которое дадут вернувшиеся солдаты Анаксагора, победа будет за ними.

– Закрываем большие ворота, мой господин? – спросил кто-то Питтака.

– Нет, – ответил тот, обращаясь к начальникам. – Подождем Анаксагора. Соберите всех, кроме лучников, и постарайтесь задержать центурии на подходе к городу.

Митиленские войска, за пределами города

Анаксагор выстроил свои войска длинной вереницей – еще одна «змея» позади той, которую образовали растянувшиеся центурии. Отныне первоочередной задачей было войти в город. Только так они уничтожат римлян. Он заметил, что Питтак разгадал его замысел и оставил ворота открытыми.

– Ладно. Все может разрешиться, – процедил он сквозь зубы.

Перед большими городскими воротами

Из-за непрекращавшегося потока стрел ряды легионеров таяли на глазах, но третья и шестая центурии уже вступали в город. Там их попытался остановить отряд из нескольких десятков вражеских воинов, но лучшие защитники города ушли с Анаксагором. И хотя легионеры десятой когорты Цезаря, оставленной Лукуллом, не имели боевого опыта, все они прошли обучение, дважды пострадали от безжалостного ливня из копий и стрел и к тому же видели, как гибнут товарищи: гнев их рвался наружу. Но вот начался рукопашный бой, к которому их так долго готовили.

Легионеры первой линии, обороняясь щитами, всовывали мечи в малейшую прореху, которая обнаруживалась в рядах противника; остальные загораживались щитами от лучников, которые по-прежнему пускали стрелы.

Легионеры первой линии что было сил кололи врага.

Яростно, самоотверженно.

Они теснили врага умбонами и, придя в возбуждение, кололи, кололи с яростью, на грани умопомешательства, ибо сражались за свою жизнь.

За то, чтобы выжить.

Они сражались так, будто завтрашнего дня не существовало.

Первые две центурии сломили сопротивление немногочисленных воинов, которых бросил на них Питтак. Сам он стоял на вершине крепостной стены, отдавая распоряжения лучникам, которые теперь стреляли в двух направлениях – в тех, кто оказался внутри города, и в тех, кто подходил к крепостной стене. Когда защитники Митилены, противостоявшие римлянам у ворот, пали, Питтак приказал лучникам не жалеть стрел.

Римляне продолжали наступать, держа над головой щиты. Но… что им было делать, оказавшись в городе? Где трибуны? Они ожидали приказов…

Продвижение к воротам дорого давалось римлянам.

Лабиена ранили.

Стрела угодила ему в ногу. Он не погиб, но упал на землю в двухстах с лишним шагах от ворот, там, где римские солдаты сражались за доступ в город.

Оказавшись со своей центурией у ворот, Цезарь увидел беспорядок, царивший среди легионеров. Он поискал глазами Лабиена. Того нигде не было видно. Однако первым делом нужно было отдать приказы центуриям.

– Третья, шестая и вторая заходят в город! Заходят все до одного! – приказал он. – Защищайте подступы к цепям железных ворот, даже ценой собственной жизни! Убивайте любого, кто встанет у вас на пути! Доложите, когда мы пробьемся к цепям, во имя Юпитера!

Теперь у легионеров имелись четкие распоряжения, и они под предводительством начальников третьей и второй центурий бросились исполнять приказ. Центурион четвертой был убит.

– Пятая, первая и четвертая – за мной к стене, наперерез Анаксагору! – возопил Цезарь и только тогда обратился к центуриону своей собственной центурии, теперь уже обычным голосом: – А где второй трибун?

– Ранен, лежит среди погибших, на подступах к городу.

Он указал туда, где лежал Тит Лабиен, защищаясь щитом от стрел, которые лучники время от времени в него пускали.

Солдаты Анаксагора добивали упавших. Цезарь видел, как они упорно рубят мечами убитых и раненых римлян, продвигаясь к городским воротам. Анаксагор старался уничтожить как можно больше легионеров и начальников. Лабиен был обречен. Рано или поздно – причем скорее рано, чем поздно, – один из солдат Анаксагора лишит жизни раненого трибуна.

LXXII

Приказы Цезаря

Митилена, остров Лесбос

78 г. до н. э.

Перед главными городскими воротами

Цезарь повернулся к начальнику первой центурии. Сейчас Гай Юлий Цезарь во второй раз отдаст собственные, никем не продиктованные боевые приказы. Приказы,