Месть роботов - Роджер Желязны

к концу этого срока я не заинтересуюсь — тебя застрелят.

Выражение его лица сделалось каменным.

Санат еще раз попытался высвободиться, но с обратным результатом: стражники стиснули его еще сильнее.

— Ваше положение таково, — заговорил землянин, -что вы не можете без серьезных потерь атаковать человеческий флот до тех пор, пока он контролирует Лунную базу; и вы не можете атаковать Лунную базу, пока в тылу у вас восставшая Земля. В то же время, насколько мне известно, с Веги пришел приказ выбросить людей из Солнечной Системы любой ценой и что неудачи Императора не порадуют.

— Ты потратил десять секунд впустую, — заметил адмирал, но многозначительные красные пятна появились над его глазами.

— Согласен, — последовал торопливый ответ, — но что вы скажете, если я предложу вам загнать в ловушку весь человеческий флот?

Молчание. Затем Санат продолжил:

— Что, если я отдам вам Лунную базу и вы сможете окружить силы людей?

— Продолжай!

Это было первое свидетельство заинтересованности, которое позволил проявить себе адмирал.

— Я командую одной из эскадр и обладаю некоторой властью. Если вы согласитесь на мои условия, то через двенадцать часов персонал базы дезертирует. Двух кораблей, — землянин выразительно выставил два пальца, -хватит, чтобы ее захватить.

— Любопытно, — неторопливо произнес адмирал, — но каковы ваши мотивы? По каким соображениям вы на это идете?

Санат процедил сквозь плотно сжатые губы:

— Вас это не заинтересует. Со мной плохо обошлись, отстранили от должности. К тому же, — его глаза сверкнули, — земляне все равно проиграли кампанию. Взамен я ожидаю вознаграждения... и немалого. Поклянитесь в этом — и флот ваш.

Адмирал не скрывал презрения.

— Существует старая ласинукская поговорка: люди неизменны только в привычке изменять. Позаботьтесь изменить как следует и я с вами расплачусь. Даю слово ласинукского солдата. Можете вернуться на свой корабль.

Движением руки он отпустил солдат, потом задержал Саната на пороге.

— Но помните, я рискую двумя кораблями. Они немного решают в составе моего флота. Но если хоть одна ласинукская голова падет благодаря людской измене...

Чешуйки на его голове встали торчком, и Санат опустил глаза под холодным взглядом воина.

Оставшись в одиночестве, адмирал долгое время сидел в неподвижности. Потом фыркнул:

— Ну и мерзость же эти людишки! Сражаться с ними подобно бесчестью!

преступное промедление здесь оставит их фланги открытыми, а одно это сводит победу на нет. Сколько можно повторять: мы должны победить. С нашими новыми таранными кораблями...

Заговорил синеглазый командующий транторианских частей:

— Таранные корабли раньше никогда не применялись. Мы не можем рисковать, используя в генеральном сражении экспериментальное оружие.

— Ваша точка зрения не оригинальна, Поркут. Ты... да и вы, все остальные, — просто трусливые предатели. Трусы! Изменники!

Стул отлетел в сторону, когда один из присутствующих в ярости вскочил на ноги, остальные последовали за ним. Лоара Филип Санат, удобно устроившийся у центрального иллюминатора и напряженно наблюдавший за мрачной поверхностью Луны внизу, с тревогой обернулся, но Жем Поркут поднял грубую руку, требуя внимания.

— Хватит! — заявил он. — Я представляю здесь Трантор и выполняю распоряжения, получаемые только оттуда. У нас здесь одиннадцать кораблей, и один только Космос знает, сколько еще ушло к Веге. А сколько кораблей выставила Сантанни? Ни одного! Зачем она отозвала свою эскадру домой? Не для того ли, чтобы иметь преимущество при нападении на Трантор? Может, найдется человек, который не слышал, что они против нас замышляют? И мы не собираемся ради сомнительных выгод терять здесь корабли. Трантор не будет сражаться. Завтра наш отряд уходит!

— Поритта тоже уходит. Драконианское соглашение уже двадцать лет нейтронным грузом висит на наших шеях. Имперские планеты отказались его пересмотреть, так чего ради мы станем участвовать в войне, которая ведется только ради их интересов?

Один за другим угрюмые выкрики сложились в неп-рекращающийся рефрен:

— Это не в наших интересах! Мы сражаться не будем!

И тут внезапно рассмеялся Лоара Филип Санат. Он отвернулся от Луны и смеялся над спорщиками.

— Господа, — произнес он, — никто из вас не уйдет.

Айрой Смита вздохнул с облегчением и опустился в кресло.

— И кто же нас остановит? — с презрением спросил Поркут.

— Ласинуки! Они только что захватили Лунную базу и окружили нас.

Комната наполнилась тревожными перешептываниями. Растерянное смущение быстро прошло, чей-то выкрик перекрыл голоса остальных:

— Что с гарнизоном?

— Гарнизон уничтожил укрепления и эвакуировался за несколько часов до появления ласинуков. Врагу не было оказано сопротивления.

Молчание, воцарившееся после этого, было более пугающим, чем предшествовавшие ему крики.

— Измена, — выдохнул кто-то.

— Кто ответственен за это? — со сжатыми кулаками и побагровевшими лицами один за другим капитаны воззрились на Сената. — Кто распорядился?

— Я, — спокойно ошеломил всех Санат.

— Пес!

— Поаристская гадина!

— Выпустить ему кишки наружу!

Но они тут же попятились от пары тонитов, появившихся в руках Айона Смитта. Неугомонный тактонец стоял, прикрывая молодого человека.

— Я в этом тоже замешан, — прорычал он. — Теперь вам придется сражаться! Порой, если надо, огонь пускают против огня; так и Санат пустил измену против измены.

Жем Поркут внимательно поглядел на свои руки и неожиданно захихикал.

— Ладно, раз уж нам не увильнуть, то с тем же успехом мы можем и подраться. Приказы приказами, а я не собираюсь отказываться от возможности хорошенько вломить этим пресмыкающимся тварям.

Мучительная пауза понемногу заполнилась стыдливыми высказываниями остальных — согласием и готовностью.