Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I - Юрий Александрович Лебедев

Германии «ускользнуло» огромное количество документов и образцов новейшей военной техники. И теперь нужно было попытаться вернуть себе хотя бы часть военных трофеев, буквально украденных союзниками из советской зоны оккупации.

Для этого нужны были специалисты соответствующих профилей. И наличие у ГРУ такого профессионала в области химии и атомной техники, как Жорж, показавшего к тому же свои способности к овладению новыми областями знания, давало надежду ГРУ выиграть партию внутриведомственной игры сталинских разведок в решении этой важнейшей задачи.

Волею судеб в 1943 году Жорж не попал в подчинение I Управления НКГБ СССР, оставшись сотрудником военной разведки, и теперь мог и повышать свою инженерную квалификацию, и через систему связей специалистов CCNY, неизбежно привлекавшихся к анализу огромного объёма поступающей из Германии информации, добывать для ГРУ сведения о похищенных американцами немецких технических и военных секретах.

Выявление такой нити в волокнах судьбы Жоржа 1946–1948 годов и является результатом применения метода «информационного затмения» к описанию этого периода работы разведчика Дельмара.

Жорж окончил колледж с отличием и получил диплом бакалавра 1 февраля 1948 года. Он оказался четвёртым по успеваемости из 186 выпущенных в этом году инженеров и вторым из 67 по специальности электротехника.[1200]

Сведения о пребывании Жоржа в CCNY содержатся в отчётах ФБР. Вот некоторые детали «гражданской жизни» Жоржа в 1946–1948 годах, извлечённые мною из этих отчётов.

Как трудно быть в Нью-Йорке сиротой…

В июне 1954 году агент ФБР Роберт Дж. Бёртон (Robert J.Burton) проверял записи о Жорже регистрационном офисе колледжа. И обнаружил, что Жорж заявил, что его родители умерли.[1201]

Жил сирота на съёмной квартире в Бронксе, на Валентайн-авеню (2004 Valentine Avenue)[1202]. К сожалению, как сообщил А. Кривеня-Крицкий, нью-йоркский читатель этой книги, дом не сохранился:

«Я был там. На месте, где мог бы быть, судя по нумерации, дом 2004, стоит жилой дом, смахивающий на общежитие, построенное, предположительно, в 70-e годы; местные жители, в том числе работники-коммунальщики, не знают дома с таким адресом».[1203]

Современный вид Валентайн-авеню в районе места, где стоял дом 2004, представлен в Googl так:

06.61. Скриншот вида Валентайн-авеню в районе дома 2004 на сервере Googl.[1204]

Как видно на фотографии, место, где располагался дом 2004, находится рядом с замечательным творением природы – Эхо-парком:

06.62. Скалы в Эхо-парке.[1205] 06.63. Общий вид Эхо-парка.[1206]

Кряжистые скалы ледникового периода создают в парке условия возникновения долгого и громкого эха. Не исключаю, что парк был удобным местом для устройства разного рода тайников и организации конспиративных встреч – это невольно приходит на ум, учитывая «специфику» работы Жоржа в Нью-Йорке.

Но мне кажется, что привлекал он к себе Жоржа ещё и тем, что чем-то этот островок дикой природы в Бронксе напоминал ему памятные аллеи сада ЦДКА…

Это жильё оказалось довольно далеко от места учёбы – по данным Googl пеший маршрут имеет протяжённость 3,8 мили и требует в среднем 1 часа 20 минут.

Но Жорж не ходил пешком! После армейской службы он приобрёл «коричневый, армейского типа джип».[1207] На нём он оттренировал навык городской езды, который через многие годы так пригодился ему при освоении приобретённого в Москве жёлтого «Москвича».

4 мая 1955 года Джон У. Боземан (John W.Bozeman), сослуживец Жоржа по ASTP и соученик по CCNY, вспомнил, что в 1946 году, когда он встретил Жоржа в CCNY, Жорж был выдающимся студентом («brilliant student»).

Помимо учёбы, Жорж работал в какой-то рентгеновской лаборатории.[1208] Можно предположить, что эта лаборатория входила в состав Medical Salvage Company, где Жорж действительно «подрабатывал» в это время.

Не думаю, что ГРУ могло допустить такое положение, при котором его нелегал в городе, где располагается резидентура, должен был искать подработку для обеспечения себя «хлебом насущным». Вероятнее всего, работа в рентгеновской лаборатории была частью его задания.

Боземан утверждал, что никакой порочащей Жоржа информацией он не обладает, и, на основании своего опыта общения с ним, может сказать, что Коваль был лояльным гражданином.

Из известных ему общих знакомых Боземан указал на Арнольда Крамиша (Arnold Kramish) и Фреда Вриланда (Fred Vreeland), работавших на момент опроса в Комиссии по атомной энергии и бывших друзьями Коваля в CCNY.

9 мая 1955 года была проведена проверка Крамиша и Фриланда по картотеке ФБР и никакой порочащей их информации не обнаружено.

Это важное замечание в контексте взаимоотношений Жоржа с Крамишем. Вероятнее всего, проверка велась по картотеке «подозреваемых» – ведь искались потенциально «порочащие связи»:

«Указатели Нью-Йоркского отделения Федерального бюро расследований от 9 мая 1955 года не отражали никакой уничижительной информации, которую можно было бы идентифицировать с Арнольдом КРАМИШЕМ, Фредом ВРИЛАНДОМ и профессором ГАРОЛЬДОМ ВУЛФОМ на основе справочной информации, известной в настоящее время по этим лицам».[1209]

Если это так, то оно явно показывает, что Крамиш действительно не был связан с ФБР в период знакомства с Жоржем, в чём он и заверял его в период восстановления отношений в 2000 году.

25 мая 1955 года была проведена беседа с Ирвином Вейсманом (Irving Weisman), сотрудником лаборатории Колумбийского Университета и сослуживцем Жоржа по ASTP и соучеником по CCNY.

Психологически понятно, что когда к тебе на работу приходят сотрудники ФБР (а именно так и было в данном случае) и просят рассказать, что ты знаешь о своём знакомом, которого ты не видел уже семь лет, и который не был тебе достаточно близок, воспоминания окрашиваются тонами тревожной подозрительности в отношении этого знакомого.

Но опасность оговорить его перед лицом следователей из ФБР удерживает от соблазна дать волю возникшей подозрительности. И ты изо всех сил стараешься быть объективным. Вот что сказал в этой ситуации И. Вейсман:

«Коваль был отличником электротехники, а также очень активным в делах студенческого сообщества CCNY. Он, видимо, полностью полагался на свои "солдатские привилегии" и поэтому ограничивал свою активность в учебной работе и связанных с ней мероприятиях».[1210]

«Ограничивал свою активность в учебной работе» – это эвфемизм для глагола «ленился»? ☺

Любопытна и реконструкция политических взглядов Жоржа, представленная И. Вейсманом:

«Коваль делал заявления, отражающие просоветские симпатии, но не производил впечатления коммуниста или политического фанатика. Но, например, если бы вы спросили его о какой-то спорной проблеме, касающейся действий правительств России