Империя хаоса. Тени Бога - Грегори Киз

— Нет пределов человеческому падению, Бенджамин. Но смею заверить, во мне больше достоинства, чем ты можешь себе представить. И если ты желаешь в этом убедиться, мы можем устроить еще одну потеху для французов сегодня же вечером.

Франклин приготовился ответить, когда за его спиной кто-то кашлянул. Он зло обернулся, желая посмотреть в глаза тому, кто их подслушивал. Это был Макферсон.

— Что тебе нужно?! — сердито выкрикнул Франклин. — Ты тоже замешан в этой интриге?

Взгляд Макферсона сделался тяжелым.

— Я даже знать не хочу, о чем вы говорили. Не вмешивайте меня в ваши дела. Только что прибыл человек, которого, я думаю, вы захотите увидеть. Кроме того, и король желает вас видеть.

— Кто приехал? Нейрн? Оглторп?

— Царь Московии.

— Мистер Макферсон, простите, я был непозволительно груб с вами. Приношу свои извинения. Но если я не могу получить прямого ответа от вас…

Макферсон неожиданно усмехнулся.

— Царь Московии, — повторил он и пошел прочь, тихо посмеиваясь.

* * *

Ростом царь отличался изрядным, и, по всей видимости, тяготился этим. Он сутулился, что делало его на несколько дюймов ниже. Он был в выцветшем, изодранном зеленом камзоле европейского кроя и в позаимствованных у индейцев рубашке, брюках и обуви. Косматая голова и кудлатая борода были черные с легкой проседью, черные глаза горели огнем на неизменно суровом лице.

Царь метался по комнате, как зверь в клетке. Он действительно был в заключении, а с ним еще двое человек. Один из них мгновенно приковал к себе внимание Франклина.

— Таг?

Могучий человек поднял голову и покосился на него:

— Мистер Франклин?

— Таг, что ты здесь делаешь?

— Да черт его знает. Мы заехали в город, а они похватали нас — и сразу под замок.

— Нет, я другое… — Франклин посмотрел на стоявшего рядом и следившего за разговором д'Артакита. — Я хорошо знаю этого человека и могу за него поручиться. Выпустите его.

— Он сломал нос нашему солдату, мсье.

— Наверное, во время ареста, мсье? — Бен подошел ближе к министру и зашептал ему на ухо: — Кем он себя назвал? Царем Московии?

Д'Артакит едва заметно кивнул:

— Русский царь посещал французский двор в те времена, когда его величество был еще герцогом Орлеанским. Его трудно не узнать, даже с такой бородой.

— В таком случае позвольте мне поговорить с Тагом наедине.

— А индейца знаете?

Франклин повернул голову к арестантам. Это был не Красные Мокасины.

— Нет, его я не знаю. Поговорю только с Тагом.

Царь внимательно смотрел на шепчущихся Франклина и д'Артакита; время от времени лицо его судорожно подергивалось.

— Хорошо, — сказал д'Артакит, — но в моем присутствии.

— Без вашей помощи мне не обойтись.

* * *

— Невероятная история, — сказал двумя часами позже д'Артакит.

Таг кивнул, его глаза покраснели от выпитого бренди.

— Зря я бросил морское дело. И все из-за этого сукина сына, из-за Красных Мокасин.

— Как ты думаешь, что же с ним такое случилось? Таг мялся в нерешительности:

— Ну, он раз или два что-то такое говорил о всяких духах, с которыми ему приходится иметь дело. Сказал как-то, что если в битве дух начнет его одолевать, то он может этот самый дух проглотить и внутри себя переварить. И я так смекаю, какая-то оказия в этом роде с ним и приключилась. — К немалому удивлению Франклина, по щеке бывалого матроса скатилась слеза. — Ох, и хороший он был парень, этот Красные Мокасины. И вот надо же — индеец, а лучшего друга у меня никогда не было: Но тот парень, которого я видел, в деревне Кричащего Камня, был совсем не Красные Мокасины. Кто-то другой, и такой ужасный. — Таг опустил взгляд. — Но я нарушил свое обещание, — пробормотал он.

— Какое обещание?

— Я обещал ему убить его, если он станет таким. Но я испугался. А Красные Мокасины считал важным делом доставить сюда царя.

— А царь? Он никаких козней не строит?

Таг покачал головой:

— Нет, он характером походит на Черную Бороду, немного сумасшедший, если вы понимаете, что я имею в виду. Но он всю дорогу вел себя хорошо и слушался нас, когда мы объясняли, как лучше сделать.

— Чего он хочет?

Таг усмехнулся:

— Реванша. То и дело талдычит о головах, которые слетят с плеч.

— Таг, ты ему доверяешь?

Здоровенный моряк хлебнул новую порцию бренди:

— Я уже давно никому не доверяю. А королям я вообще никогда не доверял. Но этот ничего такого не замышляет, если вы об этом спрашиваете. Старый Таг, может, и не очень умный, но и не такой уж дурак, чтобы не понять — ради интриги никакой царь или король не будет шастать по диким просторам, и подвергать себя всяческим опасностям.

— Согласен. Но скажи, как дело было: царь отправился в поход со своей армией и его предали или же он ничего не знал об этом походе?

Таг повертел в руках кружку.

— Не знаю, — признался он. — Его корабль улетел далеко вперед, и за ним послали отряд, чтобы вернуть назад. Армия-то двигается медленно.

— Как ты полагаешь, где сейчас находится армия?

— Отстала от нас на неделю-другую, но все зависит от того, как они через реку переправятся. У них есть воздушные корабли, но всех на корабли не посадишь, слишком много их.

— До нас дошли слухи, что они вступили с кем-то в бой.

— Нет, об этом я ничего не знаю. Если так, то я сожалею.

— Спасибо, Таг. — Франклин посмотрел на д'Артакита, который, как казалось, внимательно слушал их разговор. — Может, не будем сажать его под замок?

— Если вы поручитесь, что будете держать его в поле зрения.

— Даю слово.

— Надо и Кричащего Камня выпустить. Он хороший парень. Он нас не бросил, в целости и сохранности доставил сюда, хотя Красные Мокасины истребил всех его сородичей.

— Я подумаю об этом, — сказал д'Артакит. — За дверью вас ждет паж, он разместит вас поближе к мсье Франклину и даст свежее платье.

— Спасибо.

Они проводили матроса взглядами.

— Что вы скажете? — спросил д'Артакит.

— Скажу, что царь может быть хорошим союзником, если его история правдива. Он, должно быть, немало знает об этой армии, возможно, знает и то, как ее остановить.

— Все это он нам может рассказать и под пытками.

— Конечно, но…

— Суть дела в том, что русские захватили Францию. Виноват царь Петр в наших сегодняшних бедах или нет — под вопросом, но то, что он в ответе за покоренную Францию, — факт. И за это его следует подвергнуть экзекуции.

— Царственную особу подвергнуть экзекуции? Не послужит ли это дурным примером?

— Думайте, о чем говорите, мсье Франклин. Не забывайте, где вы находитесь.

— Прошу прощения.

— Есть еще кое-что. Вы держите под стражей русскую женщину. Вы не имеете на это права без разрешения его величества, но сейчас не об этом. Вы задержали ее перед самым приездом царя, и это вызывает у меня подозрения. Объясните мне, что все это значит.

Франклин посмотрел в глаза министру:

— Я не успел вам об этом рассказать. Мадам Карева моя давняя знакомая. Она хотела усыпить меня и тайно похитить. То, что это совпало с арестом царя, чистая случайность. Хотя, возможно, она каким-то образом узнала о его аресте и решила действовать немедленно, пока царь не сказал нечто такое, что сделало бы ее присутствие здесь нежелательным. Она выдавала себя за посланника царя?

— Да.

— Вы уже спрашивали царя о ней?

— Нет еще. Мы намерены забрать ее из-под вашей опеки и взять под свою. Конечно, мы поместим ее в лучшие условия, нежели поместили царя, и будем допрашивать их раздельно. Посмотрим, насколько совпадут их рассказы.

— Хорошая мысль.

Министр снисходительно улыбнулся:

— Благодарю. У меня есть некоторый опыт в подобных делах.

Франклин на секунду замялся.

— Было бы неразумно обращаться с ней слишком сурово. Она может быть нам полезна. Ей известны секреты многих видов оружия русских и меры защиты.

Д'Артакит пожал плечами:

— Хорошо. Хотя я не особенно надеюсь на победу. Да и вы тоже, я думаю.

— Тогда зачем же вы произносили столь блистательную речь?

— Я верил в то, что говорил. До вашего приезда я полагал, альянс с претендентом позволит сохранить нам остатки Франции. Вы убедили меня в ошибочности моих расчетов, и я ваш должник. Нас ничто не может спасти. Но мой король наконец-то пробудился к каким-то действиям. И если кто-то должен погибнуть — а я так понимаю, мы все погибнем, — то смерть должна быть благородной и возвышенной. И я вместе с вами сделал вид, что верю в спасение, верю в завтрашний день.

Франклин улыбнулся:

— Вы меня не так поняли. Я говорил с уверенностью, которой у меня на самом деле не было, но у меня нет никакого желания умирать благородно и возвышенно. Я человек более прозаичный. Я хочу умереть глубоким стариком в собственной постели, окруженный заботой и участием. Я думаю, у нас есть шансы выиграть эту битву, д'Артакит.