Память льда - Стивен Эриксон

Второй вагон тоже лизало волшебное пламя, но он еще мог управляться. Всех восьмерых лошадей окружал нимб защитных чар, ослабевавших, пока те вырывались на простор, разбрызгивая потоки все еще вытекающей из портала крови. Возница, словно жуткое привидение стоявший в вихре черного пламени, выкрикнул предостережение морякам, потом обернулся и посмотрел на колеса. Лошади дернули вбок, поставив громадину повозки на два колеса; но через миг он тяжело опустилась на все четыре. Висевший на боку охранник был сброшен сотрясением, с глухим плеском упав во все разливавшуюся кровавую реку. Над потоком поднялась рука, вся красная, упала и скрылась из вида.

Фургон на дюжину шагов разминулся с двумя моряками, замедлился. Огни на его боках угасали.

Появился третий фургон, за ним еще и еще один. Следующий был размером с дом и ехал на десятках стальных колес. Его окружало мерцание магии. В повозку было запряжено более тридцати тяжеловозов; но Вискиджек догадывался, что даже такого числа мощных животных было бы недостаточно, если бы не видимое волшебство, двигавшее великий вес.

Позади него портал внезапно схлопнулся, напоследок выбросив фонтаны крови.

Командор нагнулся, и увидел, что ноги его коня по бабки скрыты неподвижной теперь кровавой рекой. Он поглядел на Серебряную Лису. Та стояла неподвижно, смотря на жидкость, залившую голые лодыжки. — Эта кровь, — сказала она раздельно, словно еще не веря, — его.

— Чья?

Она вздернула голову. На лице читалось отвращение. — Старшего Бога. Д… друга. Это то, что наполняет садки. Он был ранен. Как-то. Может быть, смертельно. Боги! Садки!

Вискиджек выругался, натянул поводья и послал коня галопом к гигантскому фургону.

Узорные бока словно бы крошили долотом. Темные жирные пятна показывали, где недавно находились охранники. Фургон дымился. Из него вываливались люди, шатались, словно ослепшие, что-то бормотали, словно их души были вырваны из тел. Он увидел, как стражники падали в липкую кровь, рыдая или застывая в потрясенном молчании.

Едва он подскакал, открылась дверь в передней части фуры. Наружу устало вылезла женщина. Ей помогли сойти, но едва ступив сапогами в темно-красную, густую от травы жижу и найдя опору, она сразу оттолкнула услужливых компаньонов.

Командор спешился.

Купчиха склонила голову, но спину держала прямой. Ее покрасневшие глаза смотрели твердо. — Прошу простить задержку, господин, — сказала она сиплым от усталости голосом.

— Я так понимаю, что вы будете возвращаться в Даруджистан другим путем, — сказал Вискиджек, поглядывая на сломанный фургон позади нее.

— Мы все решим, оценив ущерб. — Она смотрела на пыльное облако на востоке. — Ваша армия разобьет лагерь на ночь?

— Не сомневаюсь, что такой приказ уже отдан.

— Хорошо. Мы не сможем угнаться за вами.

— Я заметил.

Трое стражников — пайщиков подходили от ведущего фургона, с трудом неся громадную звериную лапу, оторванную в плече и все еще сочащуюся кровью. Три когтистых пальца и еще два им противопоставленных сжимались и дергались в ладони от лица одного из стражников. Все трое весело ухмылялись.

— Мы так и думали, что она еще тут, Харадас! Хотя три других потеряли. Ну разве не красота?

Купчиха, Харадас, только вздохнула и на миг закрыла глаза. — Они напали очень рано, — объяснила она Вискиджеку. — Десятка два демонов, наверное, столь же потерянных и испуганных, как мы.

— А почему они на вас напали?

— Это не было нападением, господин, — сказал один из охранников. — Они просто хотели сбежать из того кошмара. Ну нам пришлось, хотя они сильны были…

— И они не отступали, — поддержал его второй охранник. — Мы даже побились об заклад…

— Довольно, господа, — сказала Харадас. — Уберите это прочь.

Но трое мужчин подошли слишком близко к переднему колесу большой фуры. Едва рука демона коснулась обода, как крепко в него вцепилась. Трое отскочили, оставив руку болтаться на колесе.

— Ох, какой ужас! — воскликнула Харадас. — И как теперь от этого избавиться?

— Думаю, надо ждать, когда пальцы устанут, — нахмурился один из стражников. — А до тех пор поедете с тряской. Уж извините нас.

Со стороны армии приближалась группа всадников.

— Вот и ваш эскорт, — заметил Вискиджек. — Мы потребуем детального отчета о путешествии, госпожа — советую остаться до вечера и передать детали доставок своему заместителю.

Она кивнула. — Отличная идея.

Командор отыскивал глазами Серебряную Лису. Она снова шагала вперед, за ней двое моряков. Кровь бога испятнала сапоги моряков и ступни ривийки.

* * *

Вдалеке, шагах в двухстах, равнинная почва выглядела словно тусклый, запятнанный красный ковер, порванный и растащенный на куски в ходе каких-то бесчинств.

Как всегда, думы Каллора были мрачны.

Пыль и прах. Дураки лепечут в командном шатре — пустая трата времени. Смерть течет сквозь садки — какая разница? Порядок вечно сдается хаосу, ломаемый изнутри самой своей структурой. Миру будет лучше без магов. Я никогда нее пожалею об упадке магии.

Одинокая свеча, в воск которой были влиты полоски редкостного морского червя, давала густой, тяжелый дым. Он заполнил шатер. По сторонам дымных султанов крались тени. Мерцающий желтый свет отражался на старинном, залатанном доспехе.

Каллор, воссев на резной трон из железного дерева, вдыхал укрепляющий силы дым. Алхимия — не магия. Тайны мира природы содержат намного больше чудес, чем любой маг сумеет изобрести за тысячу жизней. Например, эти Столетние Свечи. Отличное название. Еще один слой жизни накладывается на мои кости и мышцы — клянусь, я ощущаю это с каждым вдохом. Тоже хорошее дело. Кто пожелает жить вечно в теле столь хрупком и ненадежном? Еще сотня лет, выигранная в течение одной ночи, из глубин всего одной восковой колонны. А у меня есть еще десятки…

Не важны томительно текущие десятки и сотни лет, не важно неизбежное утомление от пассивности, составляющей большую часть жизни —, бывают моменты… моменты, когда я действую, взрываюсь, исполняясь уверенности. И тогда все прежнее кажется лишь приготовлением. Есть твари, что охотятся неподвижно; когда они становятся совершенно пассивными, неподвижными, они наиболее опасны. Я такое создание. Я всегда был таким, а все меня знавшие… ушли. Прах и пыль. Окружающие меня детишки бормочут и хнычут, не подозревая, что между ними затаился охотник. Слепцы…

Бледные руки ухватились за подлокотники трона. Он сидел неподвижно, обозревая ландшафты своей памяти, вытаскивая их, словно трупы из земли, на миг рисуя ясные образы, лица, чтобы тут же отбросить и перейти к следующему.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});