Танец для двоих - Виктория Клейтон

— Звучит замечательно, но приготовить несколько видов желе нелегко. Думай о себе, старайся сдерживать свой энтузиазм.

Мы долго обсуждали достоинства и недостатки различных блюд.

— Я чувствую себя намного лучше, дорогая. Мне почти удалось выбросить Дэвида из головы. Проблема в том, что он единственный привлекательный мужчина, которого я встретила после смерти Джеффри. Почему красивые мужчины обязательно ублюдки?

— Совсем не обязательно. Конечно, если твой эталон красоты не слишком отличается от моего. Джереми и Дэниел удивительно привлекательны. Каждый на свой лад. И они совсем не ублюдки. Хамиш не красавец, но его обаяние не оставит равнодушной ни одну женщину. А Джайлс? Джайлс самый красивый мужчина из всех, кого я знаю. Под его суровой оболочкой скрываются мягкость, доброта и чувствительность. Кроме того, у него замечательное чувство юмора, он часто заставляет меня смеяться.

— М-м. Ты так считаешь? Джайлс мой сын, поэтому для меня он всегда будет образцом совершенства. Или кем-то вроде этого. Мне казалось, что не Так давно ты не слишком с ним ладила?

— Думаю… Надеюсь, мы сейчас с ним друзья. Он гораздо умнее меня и полагает, что я абсолютно бестолкова.

— Сомневаюсь…

Нотки в голосе Маб насторожили меня.

— Не строй напрасных иллюзий, Маб. Джайлс скорее уйдет в монастырь, чем предложит мне стать его подругой. Кроме того, я решила, что в ближайшее время не собираюсь завязывать романтических отношений с кем бы то ни было. До тех пор пока не повзрослею и не наберусь опыта, достаточного для того, чтобы понимать, что я делаю.

— В таком случае, дорогое дитя, ты умрешь старой девой.

Полчаса спустя я стояла на мосту и любовалась прекрасным видом на вечернюю долину. Слова Маб не выходили у меня из головы. Джереми репетировал второй акт. В репетиции принимали участие Зед, Ват и местные жители, которых Джереми во время последней попойки в пабе «Собака и кость» уговорил принять участие в постановке. Новоявленные актеры никак не могли взять в толк, чего от них хотят. Ники был суфлером. Деревенский электрик по имени Барри, прозванный друзьями Бак, монтировал освещение. Я поставила в духовку несколько голубей а la campagne[83], фаршированных грибами, беконом и луком, тушиться на медленном огне к ужину. Сегодня мне не нужно было торопиться на вокзал. Я взяла Нипа и Наджа и отправилась на прогулку к мосту. Мне хотелось в одиночестве обдумать приготовления к вечеринке. Вместо этого мысли о том, что жизнь несправедлива, вновь полезли в голову. Почему такие замечательные люди, как мой папа и Дэниел, обречены на одиночество? Почему они не могут быть счастливы в любви?

Я не могла грустить бесконечно. Меня окружала замечательно красивая природа: высокие холмы, изумрудно-зеленые деревья. Вдали в темном небе раздался короткий раскат грома. Неподвижная поверхность озера, которая светилась янтарем в лучах заката, покрылась рябью. Собаки бросились вдоль берега догонять отару овец. Овцы покорно следовали за упрямым бараном. Я почувствовала на ладонях теплые капли дождя.

Кто-то открыл дверь гостиной и вышел на террасу. Я увидела смутный силуэт человека, одетого во что-то серое и голубое. Издали человек казался размером с мизинец. Незнакомец поднял голову вверх, словно пытался определить, будет ли дождь, а затем решительно направился в сторону озера. Он двигался не торопясь, засунув руки в карманы. Его голова вращалась по сторонам — очевидно, он любовался видом вечернего парка. Я прищурила глаза в надежде рассмотреть, кто это. Если это Зед, то мне следует спрятаться внизу, под мостом. Когда фигура была на половине пути между домом и озером, я увидела, что это не Зед. Ко мне приближался Джайлс.

Появление Джайлса в Инскип-парке оказалось полнейшей неожиданностью. Странные чувства, которые нахлынули на меня, нуждались в осмыслении. Я наклонилась над мостом и оперлась руками о парапет.

Когда я была совсем маленькой, тетя купила мне игрушку под названием «Китайский водяной сад». Игрушка представляла собой плотно закрытую раковину, обвязанную бумажным бантом. Нужно было отрезать бант и положить раковину в стакан с водой. Раковина раскрывалась, и крошечные желтые, красные, синие, зеленые, фиолетовые шарики выпрыгивали на поверхность. Яркие бумажные лепестки медленно распускались в воде. Что-то подобное происходило со мной сейчас. Нежность поднималась волной, страсть заполняла меня с ног до головы, сердце раскрылось в груди, как бумажный лепесток. Мое горло пересохло, глаза застлало пеленой. Я задыхалась. Колени предательски задрожали. Внезапно, как вспышка молнии, меня пронзила мысль: я люблю его.

Джайлс приблизился, я уже могла различить его лицо. Меня переполняли эмоции. Я не удивилась, если бы воспарила над землей на несколько футов. Джайлс поднялся на мост. Собаки бежали за ним следом.

— Здравствуй, Виола! Не ожидал увидеть тебя здесь. Ты не желаешь спрятаться от дождя?

— Дождь, разве идет дождь? — спросила я хриплым голосом. Сердце билось так сильно, что я не могла говорить.

— Не знаю, каким еще словом можно назвать то, что сейчас происходит. — Джайлс стал рядом и указал на мелкую рябь на блестящей поверхности озера. Голубая рубашка Джайлса покрылась мокрыми пятнами на спине и плечах. — Кажется, дождь усиливается. Мы должны переждать некоторое время.

Я украдкой разглядывала лицо Джайлса: мелкие морщинки вокруг глаз, легкую щетину на щеках и подбородке. Его глаза были голубовато-серого цвета, подобно туче, которая низко нависала над холмами и озером. Тонкий удлиненный нос Джайлса был идеальной формы. Самый красивый нос, который я когда-либо видела. Только сейчас я разглядела небольшой шрам на подбородке. Я восхищалась безупречными чертами лица Джайлса, хотя прекрасно понимала, что нельзя полюбить человека только за форму носа. Меня изумляла загадка сексуального влечения. Что заставило меня считать Джайлса самым очаровательным мужчиной на земле? Почему мне так хочется прижаться к нему всем телом? Почему я была слепа и не замечала, насколько он неотразим? Мне пришлось признать, что я увидела все с первого дня нашего знакомства. Я пыталась отгородиться от Джайлса, защитить себя. Когда я начала работать в ОЗПА, он ясно дал понять, что относится ко мне, как к надоедливой мухе. Он был уверен, что я не буду долго нарушать его покой — Пирс рано или поздно от меня избавится.

Со временем наши отношения наладились. Мне доставляло огромное удовольствие видеть, что Джайлс становится терпимей, что он с готовностью общается со мной. Наши обеды в «La Petite Sonnerie», наш поход на концерт в Смит-сквер стали самыми светлыми моментами в моей жизни.