Буря на Эльбе - Мириам Георг

волнения кусала ногти. Но в Эмме видимо пропадала актриса, потому что вскоре Генри кивнул.

– Это звучит нехорошо. Я желаю ей выздоровления. – Он передал трубку обратно Лили. – Хорошо, тогда езжай, – вздохнул он. – Но ты должна вернуться сюда самое позднее через три часа!

На этот раз не удалось никого подкупить. Дежурил новый вахмистр и упорно отказывал им в возможности увидеть Изабель. В знак протеста они сели в коридоре и стали ждать. Вскоре прибыла и Марта. В течение нескольких часов ничего не происходило, к ним никто не подходил, и они сидели без какой-либо информации. Лили видела в окно, как солнце опускается все ниже и ниже. Уже скоро Генри должен был вернуться домой к ужину.

– Ты должна идти, – сказала Эмма, заметив ее беспокойство. Но Лили покачала головой:

– Я остаюсь!

Женщины молча ждали. Наконец один из полицейских сжалился и сообщил, что Изабель несколько часов назад увезли в тюрьму.

Они тут же остановили пролетку и поехали. К удивлению Лили, им разрешили увидеться с Изабель. Подруга была в хорошем расположении духа, объясняя им через решетку переполненной камеры, что не стоит беспокоиться. Она выглядела бодрой и свежей, совсем не такой, как в прошлый раз. Судя по всему, никакой физической стычки не было. Лили, Эмма и Марта пообещали навестить ее, сделать все возможное для освобождения и со смешанными чувствами поехали обратно в город.

Когда уставшая Лили наконец вернулась домой, Генри был вне себя от гнева. Но она понимала, как мало ее все это волнует.

– Это заняло больше времени, я не могла просто оставить ее там одну. Ты же знаешь, что у нее нет семьи, – сказала Лили. Пусть он кричит, ругается и грозит запереть в доме. Изабель была готова рискнуть всем ради правды. Вытерпеть все. И что же сделала она?

Прошло более двух недель, прежде чем Лили смогла снова навестить Изабель. Генри следил за ней строже, чем обычно, и она не смогла найти возможность сбежать из дома. Но в любом случае Изабель могли посещать только несколько человек, и конечно же, подруги поручили Марте сделать это первой.

Эмма сообщила Лили по телефону, что ей рассказала Марта. Состояние Изабель заметно ухудшилось, и в знак протеста она отказалась от еды.

Наконец Лили больше не смогла сидеть. Она договорилась с матерью о посещении, и Генрих не возражал. Лили послала посыльного сообщить Зильте, что к сожалению обстоятельства помешали и она не сможет приехать, в надежде, что ее родители не будут говорить с Генри.

Уже в тюрьме, стоя перед камерой, Лили не смогла сдержать крик ужаса. Изабель медленно подошла к ней, держась за решетку. Ее губы сильно распухли и кровоточили. Она не могла как следует закрыть рот и громко и судорожно сглатывала после каждого слова. Ее всю била дрожь. На шее были синяки и царапины, а также толстый рубец в том месте, за которое она была привязана. Волосы были спутаны и растрепаны, глаза воспалены.

– О боже! Что случилось? – в ужасе спросила Лили. Изабель пыталась говорить, но невозможно было ничего понять. – Медленно. Очень медленно, – попросила она, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы. Как можно было так жестоко поступить с человеком?

Изабель попыталась объяснить, но у нее ничего не получалось. Лили понимала лишь отдельные слова и видела, сколько сил это стоило ее подруге. В какой-то момент Изабель сдалась и беспомощно покачала головой.

– Они забрали ее! – Голос из темного угла камеры заставил Лили вздрогнуть. Одна из сокамерниц Изабель медленно подошла к решетке. – Ее кормили принудительно, сегодня утром. – Казалось, что она улыбается.

– Что? – Лили не могла понять смысл этих слов, у нее было только смутное представление о том, что это может означать. – Но… почему? – задыхалась она.

Маленькая женщина с распущенными волосами хихикнула.

– Перестала есть, вот почему! – сообщила она. Изабель тем временем прислонилась к стене и лихорадочно следила за происходящим. Она подняла руку и с отсутствующим выражением лица вытерла кровь со рта.

– Но я не понимаю. Зачем они это сделали? И почему ты не ешь? – спросила Лили свою подругу. – А теперь говори! – скомандовала она маленькой женщине мгновение спустя. Ее ухмыляющееся лицо жутко разозлило Лили. Какого черта эта ведьма нашла страдания Изабель такими забавными?

– Я думаю у нее не все в порядке с головой? – сказала она и ехидно рассмеялась.

– Это ее протест! – вмешался другой голос. Молодая, беременная женщина, шатаясь, подошла к Лили. Она несла перед собой огромный живот. Женщина обеспокоенно посмотрела на Изабель. – Не слушай эту старуху, она сумасшедшая. Вернись в свой угол! – шикнула она на маленькую женщину, и та, вздрогнув, пошла прочь.

– Что вы имеете в виду? – спросила Лили.

– Это ее сопротивление. С того дня, когда Изабель привезли, она перестала что-либо есть. Ей угрожали, что будут кормить насильно. А вчера вечером они забрали ее. И сегодня утром. И сегодня вечером снова заберут!

– Но этого нельзя допустить! – прошептала Лили. Она протянула руки к Изабель, и та подошла к ней с вымученной улыбкой на лице. – Ты должна поесть, Изабель. Как еще ты собираешься выбраться отсюда? – плакала она, взяв ее руки. Они были ледяными. – Скоро станет лучше, – прошептала Лили, гладя ее по спутанным волосам.

По взгляду Изабель было понятно, что она не верит в это, зато в ее глазах читалась сила воли. Тюремщики могли издеваться над ней, но они не сломили ее. Под избитой оболочкой все еще оставалась гордая, смелая женщина, какой всегда была раньше. В этот момент Лили поняла, что Изабель не станет добровольно есть. Ее сердце сжалось от боли, когда она поняла, что это значит. Внезапно Лили заметила, как покраснели щеки Изабель.

– Ты вся горишь! – воскликнула она, потрогав лоб. – Иза, ты должна лечь! Я позову охранника, тебе требуется лекарство!

Подруга лишь молча покачала головой. Она снова попыталась что-то сказать, но только сплюнула, подавилась и схватилась за горло со слезящимися глазами. Капля слюны свисала у нее изо рта.

Темная волна гнева захлестнула Лили. В то же время она чувствовала себя ужасно беспомощной. «Если бы только Эмма была здесь, – в отчаянии подумала она. – Наверняка мы бы знали, что делать».

Но Эммы здесь не было. Ей предстояло разобраться с этим самой. Лили повернулась и бросилась прочь, промчалась по коридорам и, не постучав, вошла в комнату надзирательницы женского отделения.

– Что вы с ней сделали? – крикнула она.

Надзирательница вздрогнула.

– Стучитесь! – возмущенно рявкнула она, но Лили не обратила на это внимание.

– Вы плохо обращались с фрау Винтер! – шумела