Земля мечты. Последний сребреник - Джеймс Блэйлок

линию, проходящую по середине лица его собеседника, и сердце его подпрыгнуло, как перепуганный кролик. Он заставил собственное лицо расслабиться, мельком огляделся – нет ли где поблизости Пеннимана, наблюдающего за ним сквозь туман.

– Именно что кальмар, – сказал человек. Он посмотрел на Эндрю и показал своей трубкой на спрута. – Класс спрутовых. Французы называют их poulps.

Эндрю кивнул, он медленно дышал через рот, пытаясь успокоиться. Пеннимана нигде не было видно, он, вероятно, расположился где-то подальше, показывал фокус с четвертаком махараджам.

– Французы, говорите?

– Это факт. Испанцы делают сандвичи с кальмарами. Итальянцы жарят их на оливковом масле или фаршируют травами и сыром. Японцы их едят сырыми с маленьких рисовых формочек в виде прямоугольников. А в Южных морях аборигены готовят что-то вроде желе из их глаз и намазывают его на тосты.

– Вы случайно не повар? – спросил Эндрю, подумав вдруг, что, может быть, удастся разрешить проблему с тетушкой Наоми. Этот человек вполне мог сойти за француза с его прической и всем прочим. Но он не был шефом, он отрицательно покачал головой. Эндрю прищурился, глядя на него – лицо у него было достаточно честное, но бледное, почти прозрачное, словно тот бывал на солнце раз в год и то лишь ранним утром. И ошибиться было невозможно: по его лицу была проведена та самая линия, которая прочертила лица Джонсона и Эндрю.

– Что-то не так?

– Нет-нет, – ответил Эндрю. – То есть ваше лицо… На нем, кажется, что-то есть. Может быть, зола из трубки. Извините, что уставился на вас.

Человек достал платок и отер лицо – во влажном, насыщенном туманом воздухе линия стерлась без проблем. Эндрю непроизвольно прикоснулся к собственному лбу.

– Вы случайно не видели здесь сегодня одного человека? В белом костюме? Бородатого? Ходит с тростью?

– Да, именно такого. Я видел человека, отвечающего вашему описанию. Неплохо прогулялся с ним. Он фокусник домашнего уровня. Показывал мне потрясающие фокусы с монеткой. И с картами тоже.

Эндрю кивнул.

– Вынудил вас прокатить монетку в четверть доллара по лицу. Было такое?

– Господи Иисусе, – сказал человек. – Откуда вы это знаете?

– Он всегда делает что-нибудь в этом роде. Он вышел прогуляться, да?

– Его очаровал этот кальмар. Он сказал, что был ихтиологом, работал в Скриппском институте океанографии[62]. Его интересовали железистые функции карпов, как он мне сказал. Если долго живешь, то обязательно повстречаешься с людьми, которые специализируются на чем угодно. Надеюсь, вы меня понимаете. Кальмары явно были побочной областью его интересов, хотя железы карпа привлекали его сильнее всего остального. Вот посмотрите.

Эндрю посмотрел. Кальмар был рассечен в длину так чисто и ровно, что Эндрю показалось, будто это естественная складка кожи. Однако что означал этот разрез, Эндрю не мог сказать. Неужели Пенниман пришел на берег, чтобы вскрывать обитателей моря? Скорчив гримасу отвращения, Эндрю раздвинул разрез и увидел огромную раковину в брюшной полости. Внутренности рыбы почернели, словно кто-то выжигал их огнем. Эндрю распрямился и сделал шаг назад, потом повернулся к океану и вдохнул полные легкие морского воздуха.

– Черт знает что, правда? Адская вонища, – сказал человек, заглядывая в чашу своей трубки. – Ваш друг, казалось, предполагал, что так оно и будет – выгоревшие внутренние органы. Он чуть не прямо в них нос сунул, словно это были срезанные цветы. Сначала он надел перчатки, потом что-то вроде передника. Не хотел запачкать свои белые брюки, наверно. Вы знаете, что он сделал?

Эндрю отрицательно покачал головой; он не очень удивился бы, услышав, что Пенниман приготовил сандвич из сердца кальмара и съел его.

– Он порылся в этих внутренностях и нашел там серебряную монетку в клубке лески. Он высвободил монетку маникюрными ножничками, потом промыл морской водой, протер о передник и ушел прочь. Вот и все дела. Несколько секунд я непроизвольно шел за ним. Я не знал, что и подумать, пока не вспомнил его фокусы. Это была мистификация, а я на нее повелся. В Лас-Вегасе был фокусник, который проделывал такие штуки с золотыми кольцами, ломтями хлеба из духовки. Он брал кольцо у кого-нибудь из публики, ценную вещь, и она исчезала из его рук, а потом десять минут спустя окликал первого попавшегося официанта, просил его принести горячую булочку и…

Но Эндрю уже не слушал. История про колечко и булочку к делу отношения не имела. А вот история про кальмара и монетку, напротив, очень даже имела. Неужели Пенниман прошлой ночью ловил кальмаров с конца пристани? Выглядело все именно так. Одного он таки поймал… и довольно крупного. Вероятно, кальмар порвал его леску, и Пенниман утром вернулся, чтобы найти пропажу, что выглядело странно, если только он не был уверен, что приманка убьет кальмара, а сильная прибойная волна выбросит его на берег. Так оно и получилось, судя по тому, что стало известно Эндрю. Но что все это означало, оставалось для него тайной, так он думал по пути назад, лениво разбрасывая песок ногами в поисках раковин мурекс.

Он остановился, повернулся в сторону воды, окинул взглядом океан. Туман неожиданно почти рассеялся, и теперь он мог видеть стеклянистые зеленые горбинки малых волн, разбивающихся на неожиданном песчаном мелководье. Пенниман, казалось, ловил не только ленивого кальмара. Эндрю, и Пиккетт, и, может быть, Роза ловились на его приманку. Очень скоро настанет день, и, если они не будут начеку, он забросит спиннинг с приманкой, они бросятся за ней, а он покрутит катушку спиннинга и уложит их в старый брезентовый мешок.

Что ж, Эндрю будет готов к такому повороту. Пенниман глупейшим образом недооценил его. Вот в этом-то и состояла его ошибка. Настало время, когда Эндрю нанесет ответный удар. Конечно, не сильный. Пусть Пенниман поначалу только удивится, пусть только будет чуть чаще оглядываться через плечо и станет менее беззаботным и самоуверенным. Эндрю кивнул в сторону океана и прищурился, глядя сквозь туман и думая, что ради спокойствия Розы он скроет от нее всю эту тревожную историю. Пусть Роза думает о Пеннимане что ее душе угодно. А когда придет время, Эндрю его разоблачит, он закидает грязью брюки Пеннимана, он взъерошит его волосы, он ухватит его за кончик бороды, он поймает его на приколоченный к полу десятицентовик, он…

– Эй! – крикнул Эндрю, подпрыгивая и махая рукой в воздухе. – Черт! – Он бросил гигантского мурекса на влажный песок и потряс правой рукой. Капля крови вытекла из мягкой кожи между пальцами. Створки раковины прищемили его, и теперь он испытывал адскую боль. Он потер пальцы и нагнулся над раковиной. Оттуда высунулся огромный и