Иллюзия обмана - Илона Романова

Император вышел вперёд, достал из ножен свой меч и кивком показал Наследнику, что тому надлежит сделать то же самое. Судя по тому, как легко и радостно покинул свои ножны клинок, ещё совсем недавно принадлежавший Цервемзе, он признал нового повелителя.

Арнит, не выпуская клинка из рук, положил его на каменный столик, на котором несколько минут назад был подписан документ о престолонаследии. То же сделал и Кайниол.

Император смущённо прокашлялся и сказал:

— Я полагаю, каждый из вас найдёт правильные слова…

Первым упругой походкой подбежал к ним Таситр. Его клинок певуче и решительно лёг поперёк лежавших на столике мечей:

— Я, Таситр, из Ванирны — бывший шутом и солдатом Квадры — присягаю на верность Сударбской Короне, Истинному Императору Арниту и его законному Наследнику Кайниолу. Клянусь, что всю свою жизнь без остатка буду вам обоим преданным защитником и искренним другом Его Высочеству!

Зазвенела и рассыпалась тишина. Взлетели, поднимая меч вассала Императорские клинки. Таситр поклонился и убрал оружие в ножны.

— Ты и без клятв уже доказал свои преданность и мужество, — сказал Наследник.

Юноши многозначительно переглянулись. Затем, Кайниол глазами указал другу место рядом с собой. Воин встал за правым плечом Наследника и замер, бесстрастно положив руку на эфес.

Снова легли на камень августейшие клинки. На этот раз они приняли меч Хаймера.

— Я, Хаймер Курад из Мэниги, Императорский Первооткрыватель навеки остаюсь верным подданным Короны и Ваших Величества и Высочества, клянусь всегда и во всём помогать в ваших честных и справедливых начинаниях. Буду вам обоим преданным другом и вассалом!

И его клинок был вознесён на Императорских мечах.

— Примешь ли ты мою дружбу не по долгу, а по старой памяти? — было видно, что эти слова нелегко дались Императору, давно отвыкшему от простых искренних отношений и совершенно не умевшему извиняться.

— Я-то и не отвергал её никогда! — улыбнулся Хаймер. — И даже когда узнал о том, что ты жив… где-то в душе ждал этих слов…

Он собрался возвращаться на своё место.

— Хаймер! — слегка покраснев, окликнул вассала Кайниол. — Я не слишком послушный ученик… Но, пожалуйста, останься моим учителем!

— Не бойся… от учеников не отказываются! — усмехнулся Первооткрыватель. — Даже если они оказываются своенравными оболтусами.

Этикет и протокол горели семью огнями, но до того ли сейчас было?

В третий раз Кайниол и Арнит положили свои мечи на камень.

— Я, Отэп из Кридона, бывший певцом, а затем солдатом Мэнигской Квадры. Буду верным слугой, защитником и другом вам обоим!

Снова звякнула сталь, подтверждая нерушимость присяги.

Когда Отэп убрал оружие и встал по левую руку от Императора, тот слегка наклонился к уху воина и почти шёпотом спросил:

— Неужели ты вернулся?

— Мои друзья говорят, что возвращённого не отнять!

Оставалось принять присягу у Мисмака. Тот снова замешкался и Кайниол заволновался больше, чем прежде. Наследник стоял между двух отцов, причём один из них собирался приносить клятву верности.

Арнит во всё время официальной церемонии лишь украдкой поглядывавший на Сиэл, сейчас глядел на неё во все глаза, понимая, что ещё немного и они больше никогда не увидятся. На Мисмака он старался не смотреть…

Императорские клинки уже привычно заняли своё место.

— Я, Мисмак из Дросвоскра, воспитавший Наследника Престола как одного из своих сыновей, клянусь быть верным подданным Короны, вечным другом и слугой Его Высочества и преданным вассалом Императора Арнита, — с некоторым вызовом сказал он.

Рука Кайниола слегка дрогнула, отчего оружие Мисмака, едва не упало.

— Отец! — внятно и звонко сказал Наследник. — Где бы я ни был, кем бы ни оказался — надеюсь, что между нами всё останется по-прежнему!

VII

— Ваше Величество всё-таки изволили признать наследные права этого юноши? — сладко пропела, неожиданно появившаяся на пороге Ревидан.

— Разве я должен был испрашивать, согласна ли на это моя супруга? — Арнит впервые за много времени не был рад пикировке

— Позвольте поздравить Ваше Высочество! — пропустив мимо ушей колкость, колдунья склонилась в насмешливо-почтительном реверансе. — Меня зовут Ревидан. И я — жена Императора. А как величают вас?

— Кайниол… — пробормотал мальчик, чувствуя как в груди поднимаются гнев и восхищение одновременно.

— Вот и отлично! — просияла ведьма.

Закружилась в плавном танце и повлекла за собой Наследника. Даже музыка откуда-то взялась: томная и удушающая. Кажется, Сиэл пыталась предупредить сына, но он уже не слышал её, утопая в колдовской мелодии.

Первым пришёл в себя Арнит:

— Полагаю, вы ошиблись, прекраснейшая! Только мне надлежит танцевать с вами… — жёстко улыбнулся он, разбивая пару.

Кайниол сделал ещё два шага и почувствовал, как его воля слабеет. Силы оставили мальчика и он без сознания упал к ногам Ревидан, продолжавшей творить какое-то злое колдовство. Сиэл и Мисмак метнулись к сыну. Некоторое время они провозились приводя парня в чувство.

Император всё кружился и кружился, подчиняясь чародейной музыке… Впервые за долгие годы он не только не был хозяином положения, но и вообще мало что понимал в происходившем.

Сиэл подозвала Отэпа и что-то шепнула ему. Тот кивнул и начал копаться в своей сумке. Когда спустя какое-то время Кайниол судорожно вздохнул и открыл глаза, волшебница улыбнулась сыну. Провела рукой по его спутавшимся волосам. Погладила руку мужа. Распрямилась и встала.

— Пусть никто не мешает нам! — тихо и властно сказала она, подходя к танцующим. — Ревидан! С мужчиной ли, у которого из оружия только меч, тягаться лучшей из лучших ведьм Сударба?

Танец оборвался на полузвуке. Император почти не запыхался.

— Тоже потанцевать хочешь? — вскинулась Ревидан.

— Отчего бы и нет? — мягкий голос Лекарки звучал грозно. — Пусть здесь останутся лишь наши мужья! Их тоже касается наш спор.

Затем она сделала неуловимое движение рукой, как будто отсекая названных от остального мира.

VIII

Некоторое время женщины, одинаковые как травинки, стояли неподвижно, разглядывая одна другую и поражаясь собственному сходству. Мренд превзошёл самого себя. Всё в обликах соперниц совпадало до таких малейших деталей, что казалось, даже самому наблюдательному взгляду не под силу будет найти в них даже крошечное отличие. Та же изящная гибкая фигура. Те же пушистые вьющиеся волосы удивительного дымчатого оттенка. Тот же абрис лица. Те же тонкие и как бы тающие черты. Тот же серый в голубизну цвет глаз… Оба лица безукоризненно повторяли одно другое. Но выражения их разнились ровно настолько, насколько совпадали черты. Лёгкая, хотя и решительная полуулыбка Сиэл и резкая жёсткая ухмылка Ревидан. Тихий грустный отсвет в обычно спокойных, а теперь отчаянно распахнутых глазах Сиэл — злоба и панический страх в сузившихся зрачках Ревидан. Это выглядело как встреча жизни и смерти…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});