Рандеву с «Варягом». Петербургский рубеж. Мир царя Михаила (сборник) - Александр Михайловский

Батумская тюрьма была небольшой – всего на восемьдесят «посадочных мест». Содержание в ней было хорошее, хотя режим довольно строгий. Сталину уже довелось посидеть в этой тюрьме, поэтому он чувствовал себя в ней как дома. Кстати, в этот период он известен под псевдонимом Коба, а Сталиным станет лишь в 1912 году. Но мы называем его по старой памяти так, потому что в историю он вошел именно как Сталин.

В помещение для допросов к нам привели арестанта. Скажу сразу – молодой Сталин был мало похож на того, какого мы видели в документальной хронике и на портретах 30 – 40-х годов. Скорее, он смахивал на горячих мачо из мексиканских сериалов. Ему было всего двадцать шесть лет. Среднего роста (в учетной карточке Бакинского жандармского управления записано: «рост – 2 аршина 6 вершков – 169 см»). худощавый, глаза карие, лицо – заросшее модной в наше время недельной щетиной. Одет он был… Я бы назвал его верхнюю одежду обносками, которые не стали бы надевать у нас даже бомжи. Видно, перед арестом товарищу Сталину пришлось долгое время сидеть без денег.

После недолгих канцелярских формальностей нам передали арестанта. На тюремной карете с зарешеченными окнами товарища Кобу доставили к нашему вагону, стоявшему уже прицепленным к составу, направлявшемуся в Тифлис. Где жандармы и передали с рук на руки на попечение «мышек» «беглого ссыльнопоселенца Иосифа Виссарионова Джугашвили, уроженца Тифлисской губернии, Горийского уезда, православного, холостого, из крестьян, закончившего Горийское духовное училище и имеющего право работать домашним учителем».

Я подписал последние бумаги, и всё, дело было сделано. Любезные батумские парни также загрузили в вагон бутыль с вином и корзину с разными местными вкусняшками. Они очень были расстроены, что не сводили нас в какой-то знаменитый здешний духан, где мы съели бы настоящий шашлык по-карски, и не уговорили отведать того, что нам «не подадут ни в одном, даже самом лучшем ресторане Санкт-Петербурга». Зная грузинскую кухню, я был так же расстроен, как и наши гостеприимные хозяева.

Сталина, точнее товарища Кобу, мы поместили в отдельном купе под персональную опеку одного из наших бойцов. Сержант Герман Курбатов был вежливым, уравновешенным и культурным молодым человеком, совсем не похожим на профессионального головореза. Мне показалось, что общение российского гэрэушника из XXI века и товарища Кобы будет приятно и полезно обоим. Не знаю насчет перспектив выбиться в генералиссимусы, но уж простым обывателем товарищ Джугашвили не будет никогда – такой уж у него характер. Сказать по правде, я почту за честь быть его другом и очень не желаю, даже случайно, оказаться его врагом.

Ну вот, паровоз прогудел, вокзальный колокол прозвенел, сцепки лязгнули, и мы отправились в обратный путь в славный город Санкт-Петербург.

5 марта 1904 года, утро. Лондон, Даунинг-стрит, 10. Резиденция премьер-министра Великобритании

Присутствуют: премьер-министр Артур Джеймс Бальфур, первый лорд Адмиралтейства Уильям Уолдгрейв и министр иностранных дел Британии Генри Чарльз Кит Петти-Фицморис, маркиз Лансдаун

Беседу тех, кто ранним утром собрался в резиденции премьер-министра, начал хозяин этого кабинета:

– Уважаемые джентльмены, сэр Генри по какой-то, по всей видимости весьма важной, причине попросил нас собраться в столь ранний час…

Министр иностранных дел Британии маркиз Лансдаун прервал премьера, протянув ему два листа бумаги.

– Сэр, русские в Фузане распространяют по телеграфу эту информацию, подписанную известным американским писателем и журналистом Джоном Гриффитом Лондоном.

Сэр Артур Джеймс Бальфур прочитал вслух одну из поданных ему бумаг:

«5 марта 1904 года. От специального корреспондента "Сан-Франциско Экзаминер" Джона Гриффита Лондона, с борта русского военного корабля "Сметливый"

Я уже писал про то, что в эту поездку у меня резко изменилось представление и о японцах, и о русских. А сегодня, под свинцовым мартовским небом в Восточно-Китайском море, я увидел, что собой представляют современные британцы.

Мне говорили, что ожидается возможная провокация со стороны англичан. Но на нашем корабле присутствовал член русской королевской фамилии – кронпринц Михаил. Принцесса Ольга заболела и убыла на госпитальный корабль. Именно о них я писал в своей предыдущей статье. Никто не ожидал, что британцы нападут на корабль, над которым развевается вымпел, указывающий на присутствие на его борту столь важной персоны, как наследник русского престола. Это всё равно, что напасть на американский корабль, на борту которого находится вице-президент или многоуважаемый спикер Конгресса. Цивилизованные нации смывают такое оскорбление только кровью врага.

И вдруг перед нами показалась паровая шхуна La Maroccaine под французским флагом, ниже которого развевался флаг Красного Креста. Судно кренилось, и было похоже, что оно вот-вот затонет. Рядом с ним находился британский крейсер "Тэлбот", с которого ратьеровским фонарем передавали какое-то сообщение. Потом мне рассказали: передано было, что на шхуне члены экипажей интернированных в Гонконге русских судов и их семьи.

Команда русского корабля приготовилась встречать соотечественников, но по трапу стали карабкаться на "Сметливый" переодетые английские морские пехотинцы, которые сразу же открыли стрельбу из револьверов. Но команда русских с легкостью отбила нападение. Тогда "Тэлбот" начал обстрел "Сметливого", и два снаряда попали в борт корабля. Русские сразу открыли ответный огонь. Выпущенная в упор самодвижущаяся мина калибра двадцать один дюйм поразила "Тэлбот". Заряд взрывчатки, способный потопить броненосец, разломил легкий британский крейсер пополам.

Тем временем русские безо всякой пощады перестреляли всех английских диверсантов из шлюпок, после чего стали поднимать якобы членов семей. Это оказались китаянки и их дети, переодетые в одежду русских крестьянок и мастеровых.

Русские не потеряли ни одного человека убитыми, но тяжелые травмы при взрыве английского снаряда получили принц Михаил, командующий операцией полковник Бережной и еще несколько человек из команды корабля и морских пехотинцев. Меня заверили, что жизнь принца Михаила вне опасности, несмотря на то что у него сломано несколько ребер, лучевая кость на руке и голень. Также имеет место общая контузия. Боюсь себе даже представить, что бы случилось, попади он в руки наших врачей.

Русские захватили множество пленных, включая самого коммодора Льюиса Бейли, а также командира английских диверсантов. Интересно будет узнать, что же они расскажут на допросе, и как они объяснят свое подлое нападение, нарушившее все законы цивилизованного поведения. Русское командование заверило меня, что после завершения следствия я получу доступ ко всем его материалам, за исключением тех частей, которые будут считаться секретными.

Полковник Бережной, немного оправившийся от контузии, сказал мне, что он готов поставить тысячу долларов против одного цента, что британский премьер-министр, руководитель Форин-офиса и первый лорд Адмиралтейства отопрутся от всего, что произошло этим утром. И я с ним согласен – от британцев ничего иного и ждать не стоит. Неужели это и есть истинная сущность современной Британской империи?

05.03.04 “Сметливый”Джек (Джон Гриффит) Лондон»

Тяжело вздохнув, лорд Бальфур положил на стол прочитанную статью американского журналиста и начал читать следующий лист:

«5 марта 1904 года. От специального корреспондента "Сан-Франциско Экзаминер" Джона Гриффита Лондона, с борта русского военного корабля "Сметливый"

Интервью с полковником Вячеславом Бережным

Никогда я еще не видел ни подлости, подобной британской, ни необыкновенной легкости, с которой русские уничтожили превосходящие силы англичан.

Пока я переваривал увиденное, ко мне подбежал русский матрос и попросил следовать за ним. Со мной хотел говорить сам полковник с труднопроизносимой для англосаксонского уха фамилией Бережной – командующий русской морской пехотой на Тихом океане, которая недавно наголову разгромила японцев, а только что столь эффективно отразила нападение англичан.

Полковник, с забинтованной головой, сидел на койке в лазарете корабля. Увидев меня, он приветливо улыбнулся.

– Садитесь, мистер Лондон, как говорят у нас в России, в ногах правды нет. У меня для вас всего лишь минут пять-десять, потом меня, увы, эвакуируют вместе с важными пленными и другими ранеными. Но я обещаю вам, что мы еще встретимся и поговорим обстоятельнее.

– Полковник, позвольте мне выразить свое искреннее восхищение действиями ваших солдат!