Великий Магистр - Елена Грушковская

Поручив Конраду подыскать для исцелённых раненых убежище, я лично привела сотрудников авроровского медицинского центра в наш. Конечно, он был поскромнее — и по размерам, и по оснащённости оборудованием, но выбирать не приходилось. Главной задачей было найти средство против вируса, чем сейчас и занимались Гермиона с Кариной. Я полагала, что помощь авроровских коллег не будет им лишней.

Гермиона уже знала, что произошло с центром: между её бровей пролегла складочка, губы были сурово сжаты, но блеск чуть покрасневших глаз выдавал её горе. Она любила этот центр, она создала его. Впрочем, своих бывших коллег она была очень рада видеть, а уж радость тех просто не поддавалась описанию: в душе все по-прежнему считали настоящим начальником именно её. Ну, может быть, исключение составлял только доктор Ганнибал, который явно чувствовал себя не в своей тарелке: в разгромленном ныне центре он был руководителем, а здесь ему не светила даже должность заместителя. А двум руководителям в одном центре, понятное дело, не бывать.

Обняв Гермиону за плечи, я сказала:

— Главное — коллектив цел. И мозги у всех на месте.

Она вздохнула:

— Да. Да, ты права, но… Оборудования всё же жалко. Там были уникальные аппараты… И вообще… — Она то моргала, то хмурилась, явно пытаясь сдержать слёзы. — Когда какие-то люди приходят и ровняют с землёй то, что сама создала, где работала день за днём… Это… я не могу выразить словами. Это как дом разрушить…

Она торопливо вытерла глаза. Слёзы всё же пробили все волевые барьеры, и ей оставалось только заслоняться рукой, чтобы никто не увидел.

— Теперь здесь твой дом, — сказала я. — А вообще, дом — это не только место, где ты живёшь или, как в твоём случае, работаешь. Дом — там, где рядом те, кого ты уважаешь и любишь. Дом можно носить с собой. В сердце. Так что — выше нос.

— Да, наверное, ты права. — Гермиона вымученно улыбнулась.

Всё-таки её боль была сильна… Ну ничего, зато теперь она воссоединилась со своим прежним коллективом, по которому — что скрывать! — всегда скучала. Впрочем, на самом деле скучать было некогда: нужно было искать спасение от вируса.

Подошёл доктор Ганнибал. На его лице отображались геморроидальные муки души — уж простите за сочетание несочетаемых понятий, но впечатление у меня сложилось именное такое.

— Эм-м, прошу прощения… Я бы хотел уточнить кое-что, коллега, — обратился он к Гермионе.

— Слушаю вас, — ответила она, сразу посерьёзнев и приняв деловой вид.

— Это касается моего статуса здесь и наших подчинённых, — сказал он. — Будем ли мы осуществлять руководство каждый в своей части коллектива или же как-то иначе?

— Мы обязательно обговорим организационные вопросы, — перебила Гермиона. — Но чуть позже. Сейчас нам всем нужно немного прийти в себя после случившегося.

Ганнибал неудовлетворённо пожевал губами и, чуть поклонившись, отошёл со словами:

— Хорошо, как скажете, коллега.

Когда он отошёл за пределы слышимости, я призналась:

— Раздражает он меня, ничего не могу с собой поделать. Он Юлю чуть со света не сжил. Мне кажется, ему лучше вообще держаться подальше от медицины.

Гермиона пожала плечами.

— Не знаю… Может, и от него будет какая-то польза, посмотрим. А если он будет только нагнетать обстановку и трясти своими амбициями… Придётся его, по-видимому, поставить на место.

— Ладно. — Я крепко прижала её к себе. — Устраивайтесь тут. Если возникнут какие-то проблемы — говори, попробуем решить.

15.8. Он

Снаружи у выхода из центра стоял Андрей, то есть, Никита… В общем, неважно, как его звали: довольно и того, что это был ОН. Прищурив в улыбке глаза с облепленными снегом ресницами, он просто молча смотрел на меня.

— И чего ты тут стоишь под снегом? — спросила я.

— Тебя жду, — был ответ.

…Тёплый майский вечер, школьное крыльцо и его преданные глаза. «Чего ты тут стоишь?» — «Тебя жду». — «Зачем?» — «Давай сумку, поднесу». Последняя весна…

Я стояла, уткнувшись ему в плечо, а его тяжёлая ладонь лежала на моей голове. Он здесь, рядом, и я больше его не потеряю. Не хочу. Не должна. Скажите, люди, так бывает? Встретились… И как будто продолжили с того места, на котором остановились, будто и не расставались никогда. Или расстались только вчера. Это не снег падал, это летели под порывами ветра лепестки яблонь и черёмухи, задерживаясь на волосах и щекоча шею, это не зима свирепствовала, а весна щедро усеивала наш путь пригоршнями блёсток своего пленительного безрассудства. Нам, молодым и смелым, казалось тогда, что вся жизнь перед нами — только протяни руку и возьми, и мы цвели, как эти яблони и черёмуха, не подозревая, что скоро нас сожжёт мертвящее дыхание войны…

И снова настоящее.

— Как ты сумел… Как ты успел вывести всех из центра? — спросила я. — Вернее, как ты узнал о том, что центр будет атакован?

— Не знаю, — задумчиво ответил он, вороша мои волосы. — Я вдруг увидел, как его обстреливают…

— Увидел? — Я подняла лицо и заглянула в глубину его ясных и по-детски светлых глаз.

— Ну… Вроде как померещилось мне, — уточнил он. — Пригрезилось наяву. Ну, я угнал машину и рванул туда. Двенадцать часов ехал, думал — не успею. Оказалось, успел как раз впритык. Что ж вы такой важный объект так плохо охраняете?

Он сказал: «Пригрезилось», — и я из девчонки-школьницы превратилась в чтеца паутины. Серебристый рисунок её нитей сеткой пронизал пространство вокруг нас, и я увидела седую женщину с молодыми и светлыми глазами, а вдоль позвоночника прокатилась волна боли. Ещё я увидела мужское лицо со шрамиком на щеке и холодным взглядом. Его я уже видела в случае с Дэном и Златой, знакомый товарищ…

— И что ты вот так читать меня будешь, я тоже видел, — сказал он. — От тебя бесполезно пытаться что-то скрыть. Есть такие длинные нити, пронизывающие весь мир… Ими связано всё. Нас с тобой тоже связывает такая нитка, она тянется из жизни в жизнь… Не знаю, как это толком объяснить, я сам недавно начал всё это чувствовать и пока мало что понимаю в этом. Просто иду на ощупь.

Меня трудно чем-либо удивить, но с каждым его словом моя челюсть отвисала всё ниже.

— Откуда ты, простой хищник, даже ещё не научившийся летать, знаешь о паутине?

Он усмехнулся уголком губ.

— Значит, вот как это называется… Что ж, действительно, похоже на неё. Откуда? Не знаю, откуда. Я вот думаю… Наверно, потому что ты — необычная, а я связан с тобой. Может, это ты на меня как-то влияешь.

— Постой, постой. Не так много гипотез сразу. — Я прикрыла глаза и отключилась от паутины — поверите ли, она иногда даже мешает думать «своими» мыслями, а сейчас мне требовалось несколько секунд уединения. — Я не необычная, я — достойная, раз уж на то пошло.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});