Дитя океана - Алина Углицкая

Он замер, искоса поглядывая на меня светящимся глазом.

— Мне уже лучше! — я попробовала улыбнуться дрожащими губами, но они плохо слушались.

Сначала отступила ноющая боль в затылке, потом исчезла мелкая дрожь во всем теле. Перестало бешено колотиться сердце, и я наконец-то смогла вздохнуть без спазмов. Свернувшись в комочек на холодном полу, я укуталась в одеяло с головой и осторожно вдохнула. Но нет, в груди тоже больше не кололо, приступ прошел, зато на меня накатила волна слабости. Я нервно рассмеялась.

Почему-то вспомнилось, как страдал от солнца Райзен. Лицо дуэргара предстало передо мной так ясно, будто я видела его наяву. Сморгнув, я отогнала от себя ненавистное видение. Нет, не буду думать о нем. Лучше подумаю, что это со мной было?

От слабости, пришедшей на смену боли, меня клонило в сон. Тайруг опять забрался ко мне под одеяло, свернулся клубком поближе к шее и уткнулся холодным носом мне в ямку за ухом. Я подумала, что в роли кота он мне нравится больше всего. Такой милый, пушистый комочек счастья. Пока не выпускает когти.

Кажется, я на некоторое время провалилась в тяжелый сон, в котором меня опять преследовали и топили шелки. Только на этот раз я проснулась не потому, что вынырнула, как в предыдущих снах, а потому что меня разбудила новая волна боли. Точнее, это было похоже на то, будто тысячи ледяных игл со всех сторон впиваются в мое тело.

Вскрикнув, я откинула одеяло и села. Шея горела, будто стянутая удавкой. Сердце в груди колотилось так, что, казалось, вот-вот вырвется, а вдоль позвоночника словно струился огненный поток.

Тайруга в комнате не было, Эбелайн тоже еще не пришел. Солнце за окном пока не собиралось клониться к западу, так что я проспала не более получаса. Ухватившись за умывальник, я с трудом поднялась на дрожащих ногах и судорожно вздохнула. Если при первом приступе мне казалось, будто меня опаляет огонь, то теперь меня словно замуровали в глыбе льда. Я ощущала настолько сильный холод, что воочию видела, как моя кожа синеет и покрывается инеем. Но больше всего меня пугало то, что ожерелье на моей шее пульсировало! Оно то сжималось, перехватывая дыхание, то, наоборот, отпускало, и тогда я могла сделать короткий вдох.

В этот момент я поняла, насколько сильно хочу жить. Поняла, что совсем не готова умереть здесь и сейчас, зато готова отдать что угодно, лишь бы продлить свою жизнь хотя бы на пару дней!

Жестокая судорога заставила меня упасть на четвереньки. Позвоночник выгнулся дугой, желудок сжался от спазмов, и я почувствовала, как меня буквально выворачивает наизнанку.

Боль была настолько дикой, что я уже ничего не соображала. Упав на пол, я задыхалась, хрипела от спазмов, и болезненные конвульсии заставляли меня выгибаться всем телом. Сознание заволокло туманом, перед глазами все расплывалось. Я увидела, как в окне появился темный кошачий силуэт. Фомор спрыгнул на пол рядом со мной, в мгновение ока принимая свою истинную форму. В его взгляде светился неприкрытый страх. Страх за меня!

Опустившись на колени, он растерянно огляделся, а в следующую минуту мы оба услышали, как в дверь комнаты кто-то грубо заколотил:

— Открывайте! Именем короля!

Я попыталась что-то сказать непослушными губами и не смогла. Дверь озарилась синим пламенем взламывающего заклинания.

Взвыв, Тайруг подхватил меня на руки, будто куклу, и рванул к окну, но не успел. Дверь с грохотом распахнулась, и комнату заполонили клубы густого дыма, от которого у меня заслезились глаза и запершило в горле. Ожерелье горело огнем, стягивало шею, лишая дыхания, тело сотрясала крупная дрожь, и я не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой, как будто мои члены уже не принадлежали мне.

— Стоять, демон! — услышала я резкий окрик. — Вам не уйти, здание оцеплено!

Я опять застонала от боли. Руки Тайруга вздулись буграми мышц, на лице застыл жуткий оскал. Взревев, будто раненый зверь, фомор взлетел на подоконник и замер, покачнувшись. Я почувствовала удар, который пришелся ему в спину. Темная субстанция, испускающая запах смерти и тления, начала медленно разливаться по телу демона, дюйм за дюймом захватывая посеревшую кожу.

— Прости, — прохрипел мой друг сквозь стиснутые зубы. В его глазах читалась безнадежность.

И тогда я забилась и закричала в каменеющих объятиях, но было уже поздно. Темная субстанция поглотила руки фомора и, подобно густой смоле, стекла на мой камзол. Она ползла вверх по груди, неуклонно приближаясь к открытому горлу. Я воочию видела свою смерть.

Со всех сторон, словно воронье, налетели фигуры в черных плащах. Их было слишком много и они были слишком сильны. Тайруг упал, увлекая меня за собой. Кто-то пнул его, заставляя издать полузадушенный стон. Яд василиска — я узнала его — уже проник через кожу и теперь убивал нас обоих изнутри.

— Рубите ему руки! — раздался над моей головой смутно знакомый голос. — Девчонку в стазис, чтоб не рыпалась.

Рядом со мной на корточки опустился мужчина в плаще дознавателя. Я увидела его глаза цвета пыли под ногами, которые смотрели на меня с холодным равнодушием. Он протянул руку и отвел с моего лица растрепавшиеся волосы. Только теперь я поняла, что иллюзии нет, я снова стала сама собой, беглянкой Ниалин Иммерли. И, кажется, я только что попалась.

С отчаянием безумца я позвала эриллиум, но ответом мне была тишина. Широкая мужская ладонь опустилась на глаза, заставляя сомкнуть веки, и последнее, что я помню, это крики, доносившиеся с улицы. «Ареналь!» — мелькнуло в угсающем сознании — и все, я провалилась во тьму.

* * *

Холодная каменная клетка… Такая маленькая, что я не могу ни подняться в ней в полный рост, ни лечь, вытянув ноги. Сижу на охапке гнилой соломы, обняв колени руками. Мои запястья и лодыжки скованы кандалами, на шее застегнут железный ошейник, и толстая цепь от него ведет к кольцу, вбитому в стену. Кажется, я в тюрьме…

В камере нет даже маленького окошка, но я хорошо вижу желтовато-зеленое свечение, идущее от кандалов. Дознаватели постарались, теперь я отрезана от магии и даже элементали не придут мне на помощь.

Правда, еще оставался эриллиум. Я тихонько его позвала и едва не взвыла от острой боли, разлившейся в висках. Эриллиум был рядом, я чувствовала его, вот только некая Сила, которая намного могущественнее артефакта Рианнон, не давала мне связаться с ним.

Эта Сила чувствовалась в слабом свечении кандалов, в едва слышных шорохах, раздававшихся из темноты, в мерном звуке падающих капель, в запахе гнилой соломы, испражнений, сырости и тления — во всем, что меня окружало. Тяжелая плотная темнота была пронизана ею, она ласкала меня тысячью холодных мурашек, проникала внутрь вместе с дыханием. Оцепенев, я пыталась понять, с чем столкнулась. Темная магия, которую я сейчас ощущала, напоминала только одно — дыхание смерти.