Драконовы сны - Дмитрий Скирюк

Он подрисовал к пивной лужице два перешейка, добавил парочку мысов и островов и двинул хлебный катышек в обход изображённых таким образом земель. Жуга рассеянно смотрел куда-то мимо его рук, на грубо вырезанное в столешнице сердечко. Старый стол был весь буквально испещрён белёсыми бороздками рисунков. Рядом с сердцем неизвестный резчик изобразил корявую русалку с непомерными грудями, а ещё дальше, полустёртые, виднелись очертания человеческого черепа и буквы «К».

— Мы двинемся вдоль восточного берега, мимо Скоттландии, потом мимо Оркнейских островов, и дальше повернём на запад, — объяснял тем временем варяг. — Здесь есть течения и постоянные ветра. Надеюсь, выдержим. Если всё пойдёт как надо, вёсла нам понадобятся только чтоб причалить и отчалить. В конце концов, можно нанять ещё пару-тройку моряков. Эх, знал бы, что за брабантские кружева здесь такую цену дают, накупил бы их побольше…

— Я тебе советовала, — сказала Герта, — но ты не послушал.

— Да знаю, — отмахнулся тот.

Яльмар сетовал не зря. В шторм груз побился — зеркала, стекло, бутылки. Конечно же, не весь, примерно пятая часть, но и это было неприятно. Впрочем, это были мелочи. Продав побрякушки, тряпки, немного железа и разобравшись с пошлиной, Яльмар закупился дешёвым деревом, которое теперь грузили в трюм и на палубу. Сперва варяг самолично осматривал каждое бревно и доску, потом ему это надоело и он поручил приём товара Магнусу. К сегодняшнему вечеру погрузка была закончена.

Все три дня, проведённые в Лондоне, Жуга прожил в гостинице довольно далеко отсюда, на улице с названием «Олд Чёрч стрит». Компанию ему составила одна лишь Герта, остальные моряки, предвидя долгую опасную дорогу, расслаблялись в меру сил, умения и средств. Торговые дела с общего согласия препоручили Яльмару. Тил предпочёл остаться с Риком и почти не сходил с корабля. Хельг, Сигурд и Верёвка предприняли большой поход по кабакам, по завершении которого неугомонный Хельг обнаружил поблизости дом свиданий с приемлемыми ценами, и три приятеля почти двое суток не вылезали оттуда. В итоге там же обнаружился и Грюммер. Грюммер, кстати, оказался в этом смысле исключением из правил — два других голландца предпочли пьяной пирушке тихие вечера у огня. Ашедук и Орге тоже выбирались в город пару раз, но где они были и что делали, осталось неизвестным. Один лишь Арвидас никуда не пошёл. Он уговорил Яльмара нанять троих рабочих, чтобы привести в порядок расшатавшийся набор бортов и такелаж, и теперь присматривал за ними. Сегодняшняя вылазка в таверну «Якорь» была, как говорил Винцент, «на посошок» — к утру было намечено отплытие.

За разговором травник не заметил, как съел всё, что было на сковородке. Не без помощи Герты, конечно. Голод не утих, желудок стосковался по горячему. Похлёбка была скверной, пиво жидким, а хлеб чёрствым. Яичница с сыром и луком оказалась как раз тем, чем нужно — Слышь, Яльмар, закажи-ка ещё.

— Ещё? — Яльмар одобрительно хлопнул Жугу по спине. — Хо-хо, да я гляжу, ты совсем ожил! Эй, как там тебя… Ещё вот этого. Да смотри, чтоб глазки…

— Да хрен с ними! Пусть лучше сыру побольше положит.

— Как хочешь. На вот, выпей пивка. Тебе надо подкрепиться.

— Подкрепиться, — помолчав, сказал Жуга. — Да. Подкопить немного сил…

* * *

…сил не было даже чтоб пошевелиться. Сознанье возвращалось медленно. Мир, разлетевшись на осколки, не спешил собираться обратно. Боль угнездилась везде — в животе, за глазами, в руках. В голове неприятно зудело, в висках и под самой макушкой; нестерпимо хотелось сунуть палец в ухо или в глаз и почесать череп изнутри. Снаружи доносились голоса, скрип вёсел. Палуба плавно покачивалась. Судорожно сглотнув пересохшим горлом, Жуга разлепил запёкшиеся веки и с коротким стоном открыл глаза.

— Очнулся! — послышался голос. — Он очнулся! Тил, принеси воды.

Мелькающие тени медленно сложились вместе. Проступило лицо. Герта.

— Где… мы?

— Спаслись, — Гертруда наклонилась ниже, всматриваясь травнику в глаза. — Буря угнала нас на север… Как ты себя чувствуешь?

— Бывало и хуже, — травник приподнялся на локте. Огляделся. — Где мы сейчас?

— Обходим мыс Норт-Форленд, скоро будет остров Шеппи. Ты был без сознанья больше четырёх часов.

— Чёрт… Неужели так долго? Помоги мне встать. Голова…

— Тошнит? — тревожно спросила Герта. — Надо лежать.

— Перетерплю.

Он глубоко вздохнул, прочищая лёгкие, закашлялся и задышал ровнее. В груди слегка покалывало. Тил принёс воды. Жуга пил долго, мелкими глотками, чувствуя, как постепенно уходит медная горечь с языка. С наслаждением ополоснул лицо. Откинулся назад на шкуры. Овчина под ним нестерпимо воняла.

— Меня рвало?

— Немного. Удивительно, как ты вообще не лопнул от такой нагрузки. То, что с тобой стряслось, способно кости размолоть в муку. Если будешь вытворять такое, долго не протянешь.

— Плевать, — травник приподнялся и медленно встал, опираясь о борт. Тронул корку запёкшейся крови под носом. Поморщился. — Это всё же лучше, чем подохнуть в песках вместе с кораблём. Бр-р, как представлю…

— На, выпей, — Герта протянула ему плоскую фляжку синего стекла, — это тебя подбодрит.

Жуга отстранённо выдернул пробку, выцедил из горлышка сквозь зубы холодную терпкую сладость, коротко глотнул и закашлялся. Посмотрел фляжку на просвет. Жидкость внутри была густой и маслянистой.

— Что это?

— Ликёр. Шартрез.

Мир вокруг казался каким-то зыбким и ненастоящим. В голове звенело. Жуга на мгновение закрыл глаза и сжал в руке бутылку, словно гладкость плоского стекла была способна вновь вернуть его в реальность. Помедлил, отхлебнул ещё, прочувствовал, как растекается в желудке вымороженный бенедиктинцами сладковатый жидкий огонь, и с одобрительным кивком вернул бутылку Герте.

— Крепкая штука. Я раньше только слышал о нём. Нету ничего перекусить? Только не надо колбасы, я на неё уже смотреть не могу.

— Съешь изюму.

Изюм додумался захватить всё тот же Яльмар — варяг любил сладкое как мальчишка, хотя и знал меру. Спутники Яльмара за глаза посмеивались над этой его причудой. Жуга, в отличие от других, воспринимал эту его слабость более спокойно. Не было особой разницы — изюм ли, сладкий хворост, любекские марципаны, брабантские вафли или простецкие пончики и гугельхупы, которые пекла Агата — Яльмар никогда не упускал возможности хоть как-то разнообразить пиво и простецкую еду. Жуга с благодарностью принял горсть разбухших в кипятке сушёных ягод и принялся жевать.

Гертруда отвернулась к морю, нерешительно покусывая губы. Травник искоса бросил взгляд на её лицо. «Когда же она успевает бриться?» — некстати вдруг подумалось ему.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});