Убийца Войн - Сандерсон Брендон

Потрясенный Жаворонок попятился от решетки. Лларимар. Лларимар сорвался.

– И каждый раз в беду заодно попадаю я, – сказал тот, отворачиваясь. – Ничего не изменилось. Вы становитесь богом, а я все равно оказываюсь в тюрьме!

Тучный жрец обмяк и сел на пол, хватая ртом воздух и тряся головой в откровенном негодовании. На обоих вытаращилась Рдянка. Как и жрецы.

«Они какие-то странные. В чем дело?» – подумал Жаворонок, пытаясь разобраться в мыслях и чувствах, когда жрецы подступили ближе.

– Жаворонок, – нагнулся к клетке один. – Нам нужны ваши кодовые слова.

Он фыркнул:

– Очень жаль, но я их забыл. Вы же знаете, что я слабоумный. В смысле, каким надо быть дураком, чтобы сюда залезть и с легкостью сдаться?

Он улыбнулся.

Жрец вздохнул и подал знак коллегам. Те отперли клетку Рдянки и поволокли богиню наружу. Она вопила и упиралась, и Жаворонок с улыбкой смотрел на то, как солоно им приходится. Но жрецов было шестеро, и они сумели вытащить богиню.

Затем один выхватил нож и перерезал ей горло.

Жаворонка словно ударили. Он замер с округлившимися глазами и в ужасе смотрел, как хлещет и марает красивую рубашку алая кровь.

– Нет!!! – крикнул Жаворонок и бросился на прутья, тщетно пытаясь дотянуться.

Он напряг божественные мускулы и втискивался в сталь, пока не затрясся всем телом. Без толку. Даже совершенному телу не удалось протолкнуться сквозь прутья.

– Сволочи! – заорал он. – Уроды, проклятые цветами!

Он принялся колотить по решетке. Глаза Рдянки тускнели.

А потом и ее биохрома померкла. Так гаснет костер, уменьшаясь до огонька свечки. Пыхнула – и все.

– Нет… – выдавил Жаворонок. Он медленно опустился на колени и оцепенел.

Жрец посмотрел на него:

– Вот вы о ней и позаботились. Жаль, что нам пришлось так поступить. – Он с мрачным видом присел рядышком. – Но мы, Жаворонок, решили ее убить, чтобы вы поняли: шутки кончились. Мне известна ваша репутация, и я знаю, что вы привыкли относиться ко всему легкомысленно. Во многих случаях это прекрасное качество. Сейчас же вам следует осознать, насколько опасно положение. Мы показали, что будем убивать. Если вы не выполните наше требование, умрут и другие.

– Гад… – прошептал Жаворонок.

– Мне нужны ваши кодовые слова, – повторил жрец. – Это важно. Важнее, чем вы способны понять.

– Попробуйте выбить их из меня, – прорычал Жаворонок, чувствуя, что потрясение сменяется яростью.

– Нет, – покачал тот головой. – Нам все это, вообще-то, в новинку. Мы плохо разбираемся в пытках, и на то, чтобы вас разговорить, уйдет слишком много времени. Зато у нас под рукой есть те, кто в них очень искусен. Никогда не платите наемнику, пока не выполнит заказ.

Жрец подал знак, и остальные, бросив тело Рдянки на полу, направились к клетке Лларимара.

– Нет! – крикнул бог.

– Мы не шутим, Жаворонок. Ни секунды. Мы знаем, как ты дрожишь за своего первосвященника. Теперь ты понимаешь, что мы убьем его, если не подчинишься.

– Зачем? – спросил Жаворонок. – В чем дело? Бог-король, которому вы служите, мог бы заставить нас, захоти он этого, оживить войска. Мы бы послушались. Зачем вам так понадобились вдруг кодовые слова?

Жрецы вытащили Лларимара из клетки и швырнули на колени. Один приставил к горлу нож.

– Красная пантера! – со всхлипом выкрикнул Жаворонок. – Вот вам слова. Прошу, оставьте его в покое.

Жрец кивнул, и Лларимара водворили обратно. Рдянку оставили лежащей ничком в крови.

– Надеюсь, вы не солгали нам, Жаворонок, – сказал главный жрец. – Мы не в игрушки играем. Будет очень печально, если выяснится, что вы еще в ползунках. – Он покачал головой. – Мы не жестоки, но занимаемся очень важным делом. Не испытывайте наше терпение.

С этими словами он удалился. Жаворонок едва заметил его уход. Он продолжал смотреть на Рдянку, пытаясь убедить себя, что ему чудится, или она притворяется, или хоть что-то изменится, и он поймет: все это лишь ловкое мошенничество.

– Прошу вас, нет… – прошептал он.

54

– Что слышно на улицах, Тафт? – спросила Вивенна, незаметно подступив к нищему.

Тот фыркнул, выставив чашку перед немногочисленными в столь ранний час прохожими. С наступлением утра Тафт всегда занимал свое место в числе первых.

– Мне-то какое дело? – огрызнулся он.

– Выкладывай, – сказала Вивенна. – Ты трижды шуганул меня отсюда. По-моему, за тобой должок.

– Я никому и ничего не должен, – возразил Тафт, щурясь единственным глазом на прохожих. На месте второго зияла дыра. Он не носил повязки. – Ты была подсадной уткой, а не нищенкой.

– Я… – Вивенна запнулась, подыскивая слова. – Я не была уткой, Тафт. Просто решила, что надо познать вашу жизнь.

– Чего?!

– Пожить среди вас. Я заключила, что вам приходится несладко. Но это трудно понять, если самой не попробовать. Вот я на время и поселилась на улице.

– Дурацкая выходка.

– Нет, – не согласилась она. – Прохожие глупцы и не задумываются, каково тебе живется. Знали бы – могли бы чего-нибудь и подкинуть.

Она вынула из кармана пестрый платок. Положила в чашку.

– Денег у меня нет, но это можно продать.

Тафт буркнул невнятно, присмотрелся.

– Что ты называешь слухами?

– Разговоры о беспорядках. О чем-то из ряда вон выходящем. Возможно, связанном с пробуждающими.

– Топай в трущобы у Третьего причала, – посоветовал Тафт. – Поищи в домах около верфи. Может, там и найдешь, что ищешь.

* * *

В окно просачивался свет.

«Уже утро?» – подумал Вашер, так и висевший с поникшей головой.

Он знал, что такое пытка. Не впервой. Знал, как кричать и выдавать палачу желаемое. Умел не расходовать лишние силы на сопротивление.

Он понимал и то, что все это вряд ли поможет. Что с ним будет через неделю истязаний? Кровь капала с груди на подштанники. Его терзала боль в десятке мест – надрезах, спрыснутых лимонным соком.

Дент стоял к Вашеру спиной. Вокруг него на полу лежали окровавленные ножи.

Вашер поднял взгляд и вымученно улыбнулся:

– Что скажешь, Дент? Не так забавно, как мечталось?

Тот не обернулся.

«В нем еще сохранилось добро, – подумал Вашер. – Даже после стольких лет. Хотя его и согнули. Обескровили. Ранили глубже, чем меня».

– Пытками ее не вернуть, – сказал Вашер.

Дент повернулся, в его глазах плескалась ночь.

– Нет. Не вернуть.

Он подобрал новый нож.

* * *

Жрецы толчками гнали Сири по коридорам дворца. Время от времени в полумраке встречались трупы, а кое-откуда еще доносился шум потасовки.

«Что происходит?» Кто-то атаковал дворец. Но кто? На миг зажглась надежда, что это ее земляки – отцовские солдаты, пришедшие на выручку. Она сразу отвергла эту мысль. Нападавшие напустили на жрецов безжизненных солдат, что исключало Идрис.

Атаковал кто-то другой. Третья сила. И эти люди хотели освободить ее из лап жрецов. Оставалось надеяться, что ее крики о помощи услышат. Треледиз и его присные быстро вели ее по дворцу мимо цветных внутренних помещений, спеша неизвестно куда.

На белых манжетах платья Сири вдруг заиграли краски. Она с надеждой подняла глаза, когда ее ввели в последнюю комнату. Там в окружении жрецов и солдат стоял Бог-король.

– Сьюзброн! – воскликнула она, силясь вырваться.

Муж шагнул к ней, но стражник оттащил его за руку.

«Они к нему прикасаются, – подумала Сири. – Все показное почтение улетучилось. Притворяться больше незачем».

Бог-король хмуро покосился на свою руку. Он попытался ее высвободить, но его придержал второй солдат. Сьюзброн недоуменно взглянул сперва на него, потом на Сири.

– Я тоже ничего не понимаю, – сказала она.

Вошел Треледиз.

– Да будут благословенны цвета, – объявил он. – Ты здесь. Живее, нам надо идти. Во дворце небезопасно.