Условный рефлекс - Ксения Мартьянова

перед ней чашку с кофе.

Словно почувствовав её дерьмовое настроение, Снупи ловко запрыгнул ей на колени. Когда Натали коснулась мягкой белоснежной шерстки, кот заурчал и удобно утроился на ногах своей гостьи.

– Решили почтить нас своим присутствием, ваше величество? – Спросил Брендон, внимательно глядя на своего питомца. В ответ тот одарил его невозмутимым королевским взглядом, одновременно с этим наслаждаясь нежными поглаживаниями и мягко выпуская наружу свои коготки.

– Боюсь, его исчезновение – моя вина, – натягивая на ходу куртку, Энди улыбнулась, – по дороге домой я то и дело покупаю ему разные лакомства, поэтому ночью он всё время спит со мной.

– Продался за хрустящие подушечки? – Вновь спросил Брендон. Кот остался таким же невозмутимым. Лишь, балдея, то и дело прикрывал глаза, пока женские пальцы чесали ему за ушком. – Не знал я, что ты такой слабовольный.

– Просто он мужчина, – подытожила Энди, хватая круассан со стола.

– Куда ты собралась, хоть бы позавтракала нормально! – Крикнула Натали подруге.

– Не могу, тороплюсь на работу!

– Но сегодня ведь выходной!

– Важный заказ, – развела руками Энди, – нужно к вечеру собрать двести композиций. Девочки одни не справятся, поэтому я побежала. Ммм! – Она выглянула из-за угла и обратилась к Брендону. – Ты просто обязан дать мне телефон этой кондитерской. Их шоколадные круассаны – это что-то невероятное.

– Ты ещё их эклеры не пробовала, – улыбнулся Брендон.

– Прощай фигура! – Громко пропела Энди, скрываясь за поворотом в коридоре.

Брендон и Натали одновременно улыбнулись. Снупи замурлыкал и перевернулся на спину.

Буквально чрез минуту телефон Натали завибрировал.

«Не стала заводить разговор при Брендоне. Держись и постарайся настроить себя на хорошее. А вдруг всё обойдется?

Целую. Обнимаю.

P.S. обязательно потом напиши.».

Напечатав в ответ короткое «ок» со смайликом, Натали отложила мобильный в сторону. Естественно, Энди всё знала. И про те дурацкие статьи – про них, наверное, вообще трудно было не узнать, – и про их весьма «содержательный» разговор с Габриэллой, и про столь скорый приезд родителей. Подруга поддерживала её, успокаивала, беспрерывно внушала, что всё будет хорошо и обязательно наладится. Тем более, что Брендон обещал всё исправить. А в это, как выражалась Энди, стоило верить. Учитывая всё то, что он делал для Натали в последнее время и как старался её уберечь.

Да она и сама это понимала. Но страх всё-таки брал своё.

Кофе Натали кое-как осилила, но вот к еде так и не притронулась. Наверное, сказывались нервы.

Брендон уехал в офис. Правда обещал, что это всего на пару часов. Родители должны были прилететь около двух, но в последнее время рейсы постоянно задерживали из-за испортившейся погоды, поэтому из самолета они должны были написать, чтобы Натали успела вызвать им такси. В запасе оставалось ещё три часа. Три спасительных часа, чтобы взять себя в руки, привести в порядок голову и настроиться на хорошее, но всё, как обычно это и бывает, пошло наперекосяк.

Некоторое время спустя раздался оглушающий звонок в дверь. В начале Натали подумала, что так быстро вернулся Брендон. А звонил лишь потому, что забыл свои ключи. Однако, когда девушка открыла дверь, на пороге оказался вовсе не он.

– Мама… папа… – от безотчетного страха сердце провалилось в пятки.

Элеонор Хейворт окинула дочь своим пронзительно-ледяным взглядом, а затем молча прошла внутрь.

– Здравствуй, мышонок. – Брюс тепло обнял дочь, а затем со всей нежностью и любовью поцеловал её в лоб. Натали едва не расплакалась, оказавшись в родных объятиях. Так и захотелось, вновь, как в детстве, спрятаться в них, как в норку, укрыться ото всего этого злобного и большого мира. Но лишь сейчас, повзрослев, Натали осознавала, что это невозможно. – Твоя мама настояла на том, чтобы мы вылетели раньше. Я хотел написать тебе, но…

Объяснять было ни к чему. Натали итак понимала всё без слов. Элеонор хотела застать свою дочь врасплох. В чем-то убедиться или узнать что-то новое – вот и вся причина. Мужчина отстранился, а затем девушка позволила отцу на мгновение заглянуть ей в глаза.

«– Я никогда не перестану гордиться тобой, мышонок, никогда. Чтобы ни произошло, через что бы тебе не довелось пройти и какое бы решение не пришлось принять, ты навсегда останешься моей маленькой девочкой с самым добрым сердцем и самыми чистыми помыслами».

– Если бы ты только знал…

– То это абсолютно бы ничего не изменило. Я доверяю тебе, милая, доверяю твоим чувствам. Знаю, что перед каким бы выбором не ставила тебя жизнь, ты в любом случае решишь верно. Просто потому, что всегда руководствуешься сердцем, а оно не может ошибаться…»

Воспоминание об их разговоре несколько месяцев назад, казалось, одновременно промелькнуло в головах у обоих. Теплые, медового цвета глаза отца успокаивали, его поддержка придавал сил, но морозный синий взгляд за спиной заставлял мурашки бежать по дрожащему телу.

Развернувшись и, на ватных ногах преодолев длину коридора, Натали приготовилась к праведному гневу матери. И не зря.

Сгорая от негодования и злости, Элеонор бросила на стол газету.

– Я хочу, чтобы ты объяснилась!

Ноги задрожали сильнее. Словно чувствуя это, отец подошел к ней со спины и обнял за плечи.

– Это просто недоразумение…

– Хочешь сказать, что не путаешься с этим избалованным богачом и фотографии лгут?

Натали ушам своим не поверила.

– Он вовсе не такой…

– Значит, ты всё-таки с ним спишь?

– Элеонор, прошу!

– Не встревай в это, Брюс. – Осадила его жена. – Наша дочь ведет себя вульгарно. Ты только посмотри, что о ней пишут! Посмотри, как чернят нашу фамилию! «Провинциалка из Провиденса, совратившая бизнесмена из-за денег – как скоро раскроется её обман?…». – Процитировала женщина, бросив на стол ещё одну газету. – «Дочь городского советника Хейворт, мечтающая о лучшей жизни!…». – Вторая газета полетела следом. – «Сможет ли советник Элеонор Хейворт рассчитывать на голоса своих избирателей после такого громкого скандала?». – И ещё одна. Затем ещё. И ещё. Их женщина бросила, не цитируя. – Я могла бы простить своей дочери что угодно, но только не её бесстыдную связь, которая срамит репутацию нашей семьи!

Вот такого Натали про себя ещё не читала… но отступать было нельзя.

Поджилки тряслись, но папины руки придавали сил.

– Мама, деньги здесь не причем. Я люблю Брендона. А он любит меня.

– Любит. – Элеонор нервно усмехнулась. – Ты слышал, Брюс, он её любит! – Её отец лишь громко выдохнул. – Неужели ты наивно полагаешь, что такой мужчина способен на любовь?

– Ты ведь совсем его не знаешь…

– А мне и не нужно знать его. – Её мать подошла ближе. – Достаточно читать, что про