Мемуары генерала барона де Марбо - де Марбо Марселен

Его смерть нанесла большой урон легкой кавалерии, в которой он очень улучшил военную подготовку. Но с другой стороны, он нанес ей и вред, так как солдаты имитировали недостатки и плохие стороны своих любимых командиров, приводящих их к победе. Пример генерала Ласалля был вреден для легкой кавалерии, где подобные традиции укоренились надолго. Какой же это егерь, а тем более гусар, если, по примеру Ласалля, он не скандалист, не сквернослов, не смутьян и не любитель выпить!.. Многие офицеры копировали недостатки этого генерала, но никто из них не имел тех качеств, из-за которых Ласаллю прощалось все.

Когда сражение происходит летом, часто от снарядов и пыжей загораются зреющие хлеба. Но из всех сражений империи больше всего таких пожаров было при Ваграме. В том году все созревало рано, стояла ужасная жара, и местность, на которой мы вели сражение, была огромной равниной, полностью покрытой посевами. Накануне жатвы хлеба горят очень легко, и, занявшись в одном месте, огонь распространяется с невероятной быстротой, и армиям часто приходилось изменять маршруты своих передвижений, чтобы избежать этого разрушительного бедствия. Горе тем войскам, которых застигал этот огонь! Порох в сумках и в зарядных ящиках воспламенялся и нес смерть в плотных рядах солдат. Целые батальоны и даже полки спасались от пожаров, перебегая на места, где посевы уже сгорели. Но таким убежищем могли воспользоваться только здоровые люди.

Много тяжелораненых погибло в огне, а среди тех, до кого пожар не дошел, очень многим пришлось провести несколько дней на поле битвы, где их скрывали высокие колосья, зернами которых они все это время питались. Император послал потом на равнину кавалерийские отряды с повозками, которые смогли собрать в Вене, и они подбирали раненых, не делая различия между своими и чужими. Но почти все застигнутые пожаром раненые погибли, и солдаты говорили, что горящая солома погубила почти столько же людей, сколько и огонь сражения.

Два дня, которые длилась битва, были полны тревоги для жителей Вены. От армий их отделял только Дунай, и они не только слышали грохот пушек и ружей, но прекрасно видели маневрирование сражающихся сторон. Крыши и колокольни Вены, а особенно возвышенности над этим городом и правым берегом были покрыты людьми, которые переходили от страха к надежде, в зависимости от хода сражения. Какая редкая и великолепная панорама открывалась взору этих зрителей!.. 300 тысяч солдат вели бой на огромной равнине!..

Известный и очень остроумный фельдмаршал князь де Линь, хотя уже и в преклонном возрасте, собрал высшее общество Вены в своем загородном доме, расположенном на вершине холма, откуда было видно все поле боя. Военный ум и опыт позволили ему быстро понять замысел Наполеона и ошибки эрцгерцога Карла, которому он предсказал поражение. По событиям 5 июля еще нельзя было судить об исходе дела, но когда 6-го жители Вены увидели, как правый фланг австрийской армии теснит наш левый фланг, который уступает им все большие участки, их охватила бурная радость. В подзорные трубы мы видели, как тысячи мужчин и женщин махали шляпами и платками, чтобы подбодрить свои войска, одерживающие в этом месте победу. Князь де Линь не разделил радости венцев, и я знаю от одного человека, который тогда находился у старого вояки, что он сказал своим гостям: «Рано радоваться, меньше чем через четверть часа эрцгерцог Карл будет разбит, так как у него нет резервов, а вы видите, что резервы Наполеона заполняют равнину». Последующие события подтвердили это предсказание.

Так как надо воздать должное всем, даже противнику, то после критики действий эрцгерцога Карла при Ваграме я должен сказать, что его промахи можно объяснить ожиданием прихода эрцгерцога Иоанна с 35—40-тысячной армией, которая должна была обрушиться на наш правый фланг и даже тыл. Надо также признать, что эрцгерцог Карл очень энергично выполнял свой план, выказал большое личное мужество, а также способность поддерживать моральный дух своих солдат. Я приведу замечательный пример.

Известно, что кроме командующего полковника в каждом полку есть полковник-владелец, чье имя носит полк. Обычно это принц или военачальник, со смертью которого полк переходит к другому человеку. Таким образом, эти полки часто меняют названия, будучи вынуждены оставить имя, которое они прославили в двадцати сражениях, и взять новое, совершенно неизвестное. Так, драгуны Латура, прославившиеся в первые войны Революции, чья слава гремела по всей Европе, должны были со смертью генерала Латура взять имя генерала Винсента, что разрушало прекрасную традицию и глубоко уязвляло честолюбие этого полка, значительно снижая его боевой дух. Случилось так, что в первый день Ваграмского сражения эрцгерцог Карл, видя, что центр его армии вот-вот дрогнет под ударами Удино, хотел его остановить кавалерийскими атаками.

Драгуны Винсента находились у него под рукой. Он послал их в атаку. Но они атаковали вяло, были отброшены, и французы продолжили наступление! Принц снова послал этот полк, который опять отступил перед нашими "батальонами! Австрийский фронт был прорван!.. Видя эту опасность, эрцгерцог поспешил к драгунам, остановил их отступление и, чтобы заставить их устыдиться своей слабости, сказал: «Драгуны Винсента! Видно, что вы уже не драгуны Латура!» Полк, оскорбленный таким хлестким, хотя и заслуженным упреком, ответил: «Мы еще драгуны Латура!» Тогда принц гордо поднял шпагу и воскликнул: «Ну что ж! Чтобы показать, что вы еще достойны прошлой славы, за мной!» И хотя его задела французская пуля, он устремился на французов! Полк Винсента последовал за ним в беспримерном порыве. Атака была ужасной, и гренадеры Удино отступили, понеся значительные потери. Так умный и энергичный командующий умеет любыми способами поднять боевой дух своих войск73.

Призыв эрцгерцога Карла настолько подстегнул драгун Винсента, что, остановив Удино, они обрушились на дивизию Ламарка и отбили 2 тысячи пленных и пять знамен, которые та захватила у австрийцев! Эрцгерцог Карл поздравил драгун и сказал: «Теперь вы с гордостью будете носить имя Винсента, которое вы прославили так же, как и имя Ла-тура!» Этот же полк на следующий день многое сделал для разгрома пехотной дивизии генерала Буде74.

В сражении при Ваграме было множество эпизодов, самый значительный из которых не был передан ни одним из авторов, хотя в тот момент он произвел сенсацию и в армии, и среди населения. Я говорю о маршале Бернадотте, которого император прогнал с поля боя! Эти два известных человека никогда не питали особой симпатии друг к другу, а со времени заговора в Ренне, замышляемого Бернадоттом против консульского правления, им было трудно находиться вместе. Несмотря на это, Наполеон, став императором, сделал Бернадотта одним из первых маршалов и дал ему титул князя Понте-Корво по протекции своего брата Жозефа Бонапарта, на свояченице которого Бернадотт женился. Но ничто не могло смягчить ненависть и зависть, испытываемые этим военачальником к Наполеону. Бернадотт льстил ему, когда находился в его присутствии, но затем критиковал и осуждал все его поступки, что, впрочем, императору было известно.

Умение и храбрость, проявленные Бернадоттом под Аустерлицем, заставили было императора забыть о таком поведении, если бы Бернадотт не усугубил его в сражении при Йене, где, несмотря на просьбы его генералов, он оставил три свои дивизии в полном бездействии, не желая прийти на помощь маршалу Даву, который на расстоянии 1 лье от него один удерживал под Ауэрштедтом половину прусской армии! Даву, брошенный своим товарищем, не только с честью сопротивлялся, но и разбил всех своих противников! Армия и Франция возмутились поведением Бернадотта. Император ограничился тем, что сурово его отчитал, что немного оживило усердие этого маршала, который был неплох при Галле и Любеке. Но затем он снова стал вялым, проявляя даже явное нежелание действовать: он прибыл к Эйлау только через два дня после сражения, несмотря на все полученные им приказы.