Мемуары генерала барона де Марбо - де Марбо Марселен

Австрийцы упрекали эрцгерцога Иоанна за опоздание и небрежность, с которой он исполнял приказы эрцгерцога Карла. Эти упреки обоснованны. Действительно, с вечера 4 июля эрцгерцог Карл предписал своему брату тотчас же выйти из Прессбурга и отправиться на Унтер-Зибенбрунн, чтобы там присоединиться к левому флангу австрийских войск. Эрцгерцог Иоанн получил этот приказ 5 июля в четыре часа утра, а двинулся в путь только в одиннадцать часов вечера, и его выступление было таким медленным, что, хотя ему надо было проделать только 8 лье, он дошел до Унтер-Зибенбрунна только через двадцать часов после выхода из Прессбурга, то есть б июля в семь часов вечера, когда сражение было уже проиграно и австрийцы уже вовсю отступали. Эрцгерцог Карл никогда не простил своему брату неисполнение этих приказов: Иоанн потерял командование и был отправлен в Штирию71.

Поскольку преследования не было, потери австрийцев были гораздо менее значительными, чем могли бы быть. Однако они насчитывали 24 тысячи убитыми и ранеными. Было убито три генерала. Один из них, Букассович, военачальник, обладающий большими достоинствами, отличился в свое время в Италии в сражениях с Бонапартом. Два других, 11ордманн и д’Аспр, были французами, обратившими оружие против своей страны.

По сведениям бюллетеней, мы взяли 20 тысяч пленных и 30 пушек, но я думаю, что эти цифры несколько завышены, ведь мы захватили только несколько знамен. Наши потери убитыми и ранеными примерно равнялись потерям неприятеля. Генералы Лакур, Готье и Ласалль и семь полковников были убиты. У неприятеля десять военачальников были ранены, среди них сам эрцгерцог Карл. Число наших, включая маршала Бес-сьера, доходило до 21. Среди 12 раненых полковников было трое, которых император особенно любил: Домениль, Корбино и Сент-Круа. Двое первых служили в полку конных егерей гвардии, и оба лишились ноги; император осыпал их благодеяниями. Что же до Сент-Круа, ядро только задело его ногу, рана не была серьезной. Его друзья порадовались этому, однако, если бы ему провели ампутацию, он, может, был бы еще жив, как его славный брат Робер, оставивший свою ногу в битве при Москве-реке!

Хотя Сент-Круа было только 27 лет и полковником он стал два месяца назад, император назначил его бригадным генералом и дал ему титул графа, 20 тысяч франков ренты, большой крест ордена Гессена и звание командора ордена Бадена. Вечером, в день сражения, император, желая наградить за службу Макдональда, Удино и Мармона, вручил каждому из них маршальский жезл. Но не в его власти было наградить их талантом полководцев: храбрецы и прекрасные генералы — исполнители в руках Наполеона, очутившись вдали от него, с трудом могли создать план кампании, исполнить или изменить его в зависимости от обстоятельств. В армии говорили, что император не мог заменить Ланна и решил взять вместо него троих. Это суждение было суровым, но надо признать, что эти три маршала внесли свой, часто неудачный, вклад в кампаниях, приведших к падению Наполеона и разорению страны.

ГЛАВА

Генерал Ласалль. — Происшествия во время сражения под Ваграмом и различные замечания. — Бернадотт впадает в немилость

Император и вся армия очень сожалели о генерале Ласалле, убитом в сражении под Ваграмом. Это был офицер легкой кавалерии, он хорошо вел авангардные бои и обладал прекрасной наблюдательностью и глазомером. В один миг он мог обозреть всю местность и редко ошибался. Его рапорты о вражеской позиции были ясными и точными.

Ласалль был красив и остроумен, был хорошо образован и воспитан, но вел себя как шалопай. Он пил, ругался, орал песни, все разбивал, был заядлым игроком. Он был прекрасным наездником, его храбрость граничила с дерзостью.

Однако, хотя он уже участвовал в первых революционных войнах, его мало знали до знаменитой кампании 1796 году в Италии, когда простой капитан второго 7-го гусарского полка72 был замечен главнокомандующим Бонапартом в сражении при Риволи. Известно, что это сражение проходило на возвышенном плато, где с одной стороны склон был крутым и скалистым, а внизу, вдоль тирольской дороги, протекала река Адидже. Разбитые французской пехотой австрийцы уходили с поля боя всеми возможными путями. Одна из их колонн надеялась ускользнуть, пройдя через скалы до следующей долины. Но Ласалль с двумя эскадронами последовал за ней в это труднопроходимое место. Напрасно его убеждали, что невозможно использовать кавалерию на таком опасном участке. Он галопом устремился по спуску, и его гусары последовали за ним. Удивленный неприятель ускорил бегство, но Ласалль настиг его и захватил несколько тысяч пленных. Все это он проделал на глазах генерала Бонапарта и армии, с восхищением наблюдавших с соседних холмов за такой храбростью.

С того дня Ласалль стал одним из фаворитов Бонапарта, который быстро его продвигал по службе, взял с собой в Египет, где сделал полковником. В одной из многочисленных схваток с мамлюками у Ласалля порвался темляк, удерживающий саблю на запястье. Этот офицер в самый разгар схватки спокойно спешился и, не обращая внимания на опасность, поднял свое оружие, быстро вскочил в седло и вновь бросился на врага! Надо побывать в кавалерийском сражении, чтобы оценить, сколько мужества, хладнокровия и ловкости для этого требуется, особенно находясь в нем против таких кавалеристов, какими являлись мамлюки.

У Ласалля была связь с одной дамой, француженкой высокого происхождения. Во время его пребывания в Египте их переписка была перехвачена англичанами, затем скандально опубликована их правительством. К этому поступку даже в Англии все отнеслись с осуждением. За этим скандалом последовал развод дамы. Вернувшись в Европу, Ласалль женился на ней. Став генералом, Ласалль был поставлен императором во главе авангарда Великой армии. Он отличился в Аустерлицкой кампании, а особенно в Прусской, где с двумя гусарскими полками с неслыханной дерзостью он подошел к крепости Штеттин и вынудил ее сдаться!.. Испуганный губернатор поспешил вынести ему ключи!.. Если бы этот губернатор закрыл ими все ворота крепости, вся кавалерия Европы не могла бы ее взять, но об этом он даже не подумал! Как бы там ни было, сдача Штеттина принесла славу Ласаллю и бесконечно увеличила к нему симпатию Наполеона. Император баловал его безмерно, смеялся над всеми его проделками и всегда платил его долги. Когда Ласалль собирался жениться на разведенной даме, о которой я рассказывал, Наполеон дал ему 200 тысяч франков из своей кассы. Через неделю он встретил его в Тюильри и спросил: «Когда свадьба?» — «Сир, она состоится, когда у меня будет на что купить свадебные подарки и мебель». — «Как! На прошлой неделе я дал тебе 200 тысяч франков... Куда же ты их дел?» — «Половина ушла на оплату долгов, а остальные я проиграл!..» Подобное признание стоило бы карьеры любому другому генералу, но император только улыбнулся, потрепал Ласалля за ус и приказал маршалу Дюроку выдать ему еще 200 тысяч франков.

В конце сражения при Ваграме Ласалль, чья дивизия еще не была задействована, попросил Массену разрешить ему преследовать врага. Маршал согласился при условии, что тот будет действовать осмотрительно. Но как только Ласалль пустился в погоню, он увидел отставшую пехотную бригаду неприятеля, которая, видя, что ее настигают, торопилась дойти до Леопольдау, чтобы там сдаться по всем правилам, так как в поле она опасалась ярости победителей. Ласалль разгадал намерение австрийского генерала и, опасаясь, что неприятель ускользнет от его кавалерии, сказал своим людям, указывая на близкое к закату солнце: «Сражение скоро закончится, а мы единственные, кто ничего не сделали для победы! Вперед, за мной!..» С саблей наперевес он устремился вперед, за ним его эскадроны, и, чтобы помешать вражеским батальонам войти в деревню, генерал бросился в очень узкое пространство, которое еще оставалось между Леопольдау и головной колонной австрийцев. Видя, что их отрезают от убежища, куда они стремились, те остановились и открыли яростный непрерывный огонь. Пуля попала Ласаллю прямо в голову, и он упал замертво!.. Его дивизия потеряла сотню кавалеристов, и многие были ранены. Австрийские батальоны проделали себе проход и заняли поселок. Но при подходе наших пехотных дивизий они сложили оружие, и их командиры заявили, что таково и было их намерение и именно для этого они спешили в Леопольдау. Атака Ласалля была бесполезной, он дорого заплатил, чтобы его имя упомянули в бюллетене!