Наследница солёной воды - Кэссиди Кларк

заслуживал больше. Темпесту, чьим царством была природа, который… ну, он, вероятно, ничего не мог для неё сделать, но она всё равно молилась, потому что это был Элиас, и он заслуживал её лучших усилий.

Мортем, чьим царством была смерть. Которую Элиас любил, которой служил и которой молился. На которую она всегда немного обижалась за то место, которое она занимала в сердце Элиаса. Которая, как она отчаянно надеялась, не любила Элиаса так сильно, как она, потому что, если бы Мортем любила его хотя бы вполовину так сильно, богиню было бы невозможно убедить оставить её боевого товарища в этом царстве надолго.

И, наконец, в заключение, она вознесла смутную, наполовину сформированную молитву пятому богу, тому, кого она никогда не могла вспомнить, и о котором Элиас никогда не говорил, тому, чьё царство она не знала и знать не хотела. Но пока она следовала совету Джерихо, с таким же успехом она могла следовать ему насколько могла.

Утром она молилась каждому из них, чтобы Никс, наконец, прислал весточку, чтобы они согласились на мирные переговоры, чтобы эта война наконец-то закончилась.

Поэтому, когда тревожные колокола Атласа внезапно прозвенели по всему миру, сотрясая самые кости дворца, казалось, что боги бросают ей пять божественных средних пальцев.

Едва она выпрыгнула из постели Элиаса, как Каллиас распахнул дверь в его комнату с растрёпанными волосами и мрачным лицом и сказал:

— Нежить. Лезет по стенам, ломает ворота. Некоторые уже во дворце.

Сердце Сорен упало. Сердце Солейл охватило яростью.

Она видела по его лицу, что он думал, что имел в виду.

Она попросила ответа у Никса. Ей следовало бы уточнить, какой именно.

ГЛАВА 65

ФИНН

— Кэл!

Крик. Колокола. Пол под ним сотрясался от сотен людей, бежавших в поисках убежища, их крики сливались в какофонию, которая грозила разорвать его барабанные перепонки, когда он босиком бросился в противоположном направлении, борясь с потоком убегающих придворных, пытаясь добраться до комнаты Кэла. Некоторые люди бежали, чтобы спрятаться; некоторые хватали вазы и рамы, отламывали головки от мётел, с решительным блеском в глазах и ясным намерением в побелевших костяшках пальцев на их самодельном оружии.

Сообщение быстро распространилось после первого колокола: нежить взбирается на ворота дворца. Убивая охранников. Убивая всех, кто встал на пути. И когда тела падали, они вскоре восставали снова — армия, которая росла с каждым убийством, которое совершалось.

Порт-Атлас подвергся нападению.

— Каллиас! — крикнул Финн, но его голос потонул в шуме. — Кэл…

Кто-то сильно ударил его в плечо, и, когда он тяжело рухнул, боль взорвалась в колене, пульсируя по ноге, по костям, по голове…

Храм, наполненный жизнью, пропитан смертью. Кровь пролилась на священные камни, лицо Солейл запятнано слезами, яростью и горем, которые поглотят её, поглотят их всех, сожгут мир дотла…

Чьи-то руки схватили его за плечи и рывком поставили на ноги, прижимая к стене, подальше от топающих ног. Он моргнул, глядя на Солейл. Её лицо и пушистая пижама были испачканы черноватой запёкшейся кровью, а вьющиеся волосы торчали, как у испуганной кошки.

— Ты выглядишь взбешённой, — сказал он вместо приветствия.

— О, я уже давно за гранью бешенства.

Её губы были сжаты в тугой бутон, глаза сверкали от ярости. Она вытянула к нему одну ногу, демонстрируя свои пропитанные кровью носки.

— Это вторая пара носков, которую они испортили.

— Приоритеты, — выдавил Финн, но, боги, у него кружилась голова.

Он прислонился к стене, крепко зажмурив глаза, пытаясь отогнать розовую дымку, вторгшуюся в его мир.

— Насколько всё плохо?

— Они заполонили весь четвёртый этаж, — сказала Солейл, бросив взгляд через плечо на Элиаса, который, должно быть, принял предложенный ему тоник.

Никсианский фанатик стоял прямо, с яркими глазами и стиснутыми челюстями. Очевидно, став сильнее, хотя всё ещё поддерживал свою раненую руку.

— Алия выбралась, но ни о ком другом ничего не знаю.

Финн покачал головой, бросая Элиасу его чёрные артемисианские кинжалы и чётки. Никсианец поймал их с благодарственным кивком, даже не удосужившись спросить, как Финн их заполучил.

— Вы трое были там единственными. Родители не хотели рисковать большим количеством тел из-за того, что, по их мнению, может сделать Элиас. Где Кэл?

— Он был прямо за нами, я не…

— Сюда!

Каллиас локтем отталкивал толпу, тоже всё ещё в пижаме, с кровоточащей раной на челюсти, кровь свободно стекала по шее. Ещё одна рана над его бровью залила кровью левый глаз.

— Охранник, который вернулся, сказал, что они прошли через главные ворота. По всему городу.

— Мама и папа? — спросил Финн, чувствуя, как у него сводит живот.

У Каллиаса перехватило горло.

— Сегодня рано утром они отправились в город на прогулку. Никто не видел, чтобы они возвращались.

Все четверо обменялись взглядами, крадя время, которого у них не было, слушая, как мир погружается в хаос за пределами и внутри их стен.

Финн первым открыл рот, но Солейл опередила его, глядя на Элиаса таким мрачным взглядом, что у Финна сжалось в груди.

— Элиас, это мы?

Элиас недоверчиво моргнул.

— Ты же не спрашиваешь на самом деле, не я ли…

— Нет, нет, я знаю, что это не ты. Но разве это мы? Никс? Мы единственное королевство, поклоняющееся Мортем, у которого есть причина для нападения, мы единственные, кто мог бы…

— Подожди, подожди, — прервал Элиас, морщина между его бровями разгладилась, боль сменилась замешательством… облегчением. — Ты думаешь, это мы, потому что мы поклоняемся Мортем?

Сорен моргнула.

— Ну… да?

Элиас покачал головой, сжимая одной рукой её плечо, а в другой — свои чётки.

— Сорен, некромантия не относится к магии Мортем. Она исходит от Анимы.

ГЛАВА 66

ЭЛИАС

— Ты не подумал, что, быть может, вот просто может быть, это была хорошая, чёрт возьми, идея сказать мне это немного раньше, осёл?

Ладно, выходит, его боевой товарищ была взбешена. И это правильно. Но, честно говоря, он был занят другими делами, такими как её забыванием его проклятого богами имени, и исполнением роли стражника Атласа, и умиранием от неизлечимого яда.

Они вместе побежали по коридору к фойе, Финн и Каллиас расчищали путь впереди, он рукой обнимал Сорен за талию, подталкивая её вперёд, в то время как спотыкающиеся шаги и хриплые крики мёртвых преследовали их.

— Когда у меня вообще было время сказать тебе это?

Она поднырнула под его руку и прижалась к нему спиной, отсекая голову скелету, который бросился на него.

— О, я не знаю, в любой проклятый богами день?

— Ты никогда не спрашивала… пригнись!

Как только она