Дракула. Последняя исповедь - Крис Хамфрис

— Мой князь… — начал он, но Дракула снова поднял руку, останавливая его.

— Нет, — повторил он. — Я же сказал, сначала поешь хорошенько, согрейся.

Постепенно холод уходил. Ион оттаял в прямом смысле слова. Он уже мог пошевелить пальцами, расстегнуть плащ, снять шлем и положить все это рядом с собой на камень.

Когда Тремблак опустошил обе миски, Дракула знаком попросил его соблюдать тишину, потом поднялся и кивком позвал за собой. Обходя костры, они вдоль покатых стен прошли в самый дальний конец пещеры. Ветер попадал сюда через отверстие наверху, и Ион снова почувствовал озноб.

Ему, собственно, и нечего было рассказать своему князю, потому он изложил все быстро и просто, без утайки.

— Так, значит, бояре не собираются присоединяться ко мне, — заметил Влад.

Это был даже не вопрос.

— Они постоянно слали мне сообщения о том, что вот-вот выступят, и даже создавали видимость каких-то приготовлений. Но ни один из них не двинулся из своих владений, когда я выезжал из Бухареста. — Ион вздохнул. — Из-за этой ужасной бури наши посланцы могут и не добраться до венгров, во всяком случае так быстро, как нам хотелось бы. То же самое касается и двора в Сучаве. Туда тоже путь не близкий.

— Буря ночью закончится, — ответил Дракула. — Разве ты не чувствуешь? — Он поднял голову и шмыгнул носом, словно принюхиваясь. — Теперь ясно, что мы останемся одни, как и были. Впрочем, в этом нет ничего неожиданного. Что ж. — Князь обернулся и посмотрел на спящих воинов. — Хорошо.

— Но ведь ты же не собираешься сражаться? — спросил логофет, проследив за взглядом друга.

— Собираюсь. Ни о чем другом я никогда и не помышлял. — Дракула усмехнулся.

— А если к ним подойдут подкрепления? — Ион снова повернулся к Владу.

— Они уже подошли, — невозмутимо ответил Дракула. — Еще две тысячи турок переправились через Дунай два дня назад. Кое-кого мы захватили, кое-кого убили, но большая часть добралась до этих холмов. Надо думать, не сегодня завтра они всем скопом двинутся на Бухарест.

— Что будем делать мы? — поинтересовался Ион как-то вяло, заранее зная ответ.

— Остановим их.

Возражать, конечно, было бессмысленно.

Тремблак давно уже знал это, но все-таки попытался:

— Князь, у них сейчас пять тысяч человек, а у нас всего пять сотен.

— Четыреста девяносто девять.

— Что ты имеешь в виду?

— Черного Ильи нет.

— Погиб?

— Нет, просто сбежал.

— Илья? — Ион обомлел.

Он не мог поверить в то, что услышал. Могучий трансильванец и Стойка одними из первых поступили на службу к Дракуле. Они всегда оставались рядом со своим князем. Илья был знаменосцем. Он прошел через все баталии и унижения, разделил с Владом все самое худшее. Что же заставило его уйти?

— Ты что-то сделал ему? — Ион внимательно посмотрел на Влада.

— Я предоставил ему выбор — остаться и умереть или возвращаться к жене в Пешт и жить дальше. Он решил еще пожить.

Тремблак повернулся к костру и взглянул на маленького молчаливого человечка, стоявшего рядом с огнем.

— А Стойка? — спросил негромко.

— Стойке некуда идти, а вот тебе есть. — Дракула наклонился к Иону. — Ты должен поступить так же, как и Илья.

Тремблак не успел ответить, князь опередил его.

— Смотри, кто пришел, — сказал он и поднялся.

Ион поднял голову, взглянул. Молодой Дракула спешил к ним. Его плащ и шлем были засыпаны тающим снегом.

— Ты приказал обязательно сообщать все новости, — начал он, едва отдышавшись.

— И что?

— Наши противники начали снимать лагерь. Буря, похоже, заканчивается. Небо проясняется.

Сын князя стер со лба капельки измороси и с улыбкой спросил:

— Так мы атакуем их, отец?

— Для начала пойдем и посмотрим, что они там делают. Скажи офицерам, чтобы будили людей.

Молодой Дракула поклонился и удалился. Было слышно, как он громко и взволнованно передает подчиненным распоряжения отца.

— По-моему, он сошел с ума, — заметил Ион.

— Конечно, так и есть, — ответил Дракула, направляясь к выходу из пещеры. — Это у нас семейное.

Они стояли на опушке леса, скрываясь за деревьями. Занимался рассвет, в небе теснились мрачные темные облака, грозящие разразиться новым снегопадом. Мягкий влажный снег окутывал грязновато-серым саваном срубленные деревья и выкорчеванные кусты на противоположном склоне, где располагался вражеский лагерь.

По всему было видно, что противник готовился спуститься в долину и расчищал себе путь. Издалека можно было разглядеть акинчи, татарских наездников. Эти люди, завернутые в верблюжьи шкуры, казались бесформенными фантастическими существами с огромными пучками шерсти на голове. Там же разъезжали спаги. Поверх доспехов на них были надеты плотные теплые кафтаны. Однако большинство тех людей, которые явно собирались двинуться по заснеженной дороге на Бухарест, составляли не турки. Лагерь и склон холма наполняли болгары, сербы, черногорцы, хорваты и даже валахи, одетые в шерстяные, кожаные, тканые одежды, во все, что под руку попало, лишь бы защититься от пронизывающего ветра, дующего со стороны Дуная.

Ион поднял голову и взглянул на солдат Дракулы, затаившихся на склоне. Они были одеты точно так же, как и их противники. В это мгновение ему вспомнилось другое утро, другая опушка леса и другие воины, которые иной раз скакали в атаку полуобнаженными, лишь бы спастись от гнетущей жары. Она причиняла им куда больше неудобств, чем клинки турок, с которыми они сражались.

Однако в тот день, за несколько мгновений до того, как валахи выскочили из леса и ринулись на штурм турецкого лагеря, в котором находился султан Мехмет, их было гораздо больше, чем сегодня. Тогда Ион даже не видел, где кончаются их ряды. Он просто знал, что команды ожидают четыре тысячи крестоносцев. Теперь даже в предрассветном тумане Тремблак хорошо различал оба фланга единственного ряда солдат. В бой готовы были пойти лишь пять сотен человек, даже меньше, как недавно выяснилось. Не исключено, что это число уменьшилось не на одного человека. Логофет видел, как некоторые вояки, находившиеся подальше от глаз начальства, старались незаметно уйти, скрывшись за деревьями. Хруст веток под снегом выдавал их.

В нетерпеливом волнении он снова взглянул на обоих Дракулести, стоявших рядом с ним. Отец и сын были удивительно похожи друг на друга, особенно в одинаковых черных доспехах. Но молодого Дракулу иной раз охватывал страх. Он принимался бубнить проклятия вперемешку с молитвами, а князь хранил молчание и оставался настолько невозмутимым, что даже не заметил, как на конце его длинного носа застыла ледышка. Влад не шелохнулся, чтобы ее сбросить.