Дракула. Последняя исповедь - Крис Хамфрис

— Я ездил на охоту. Помнишь ту больную ястребиху, которую мы нашли в Кушлате? Она поправилась и уже начала летать. Лучше всего у нее это получается рано утром и вечером, когда не так много света.

Ион отвернулся. Он почувствовал, как легкая дрожь пробежала по его телу.

Ястребиха была не единственной их добычей. В Кушлате, Зворнике, Сребренице, в дюжине других городов и селений, на полях сражений крестоносцы за это время собрали большой урожай смерти. Они тысячами отнимали человеческие жизни. Их жертвами становились турки, болгары, даже предатели-валахи. Путь животворящего креста, как и всегда, был отмечен кровью и кольями, на которых торчали жертвы.

Теперь он привел их сюда, в Бухарест, город, которому Влад явно отдавал предпочтение перед Тырговиште. Он говорил, что расположение Бухареста удобнее — он ближе к Дунаю, отсюда быстрее можно среагировать на все маневры противника. Но Ион догадывался, что на самом деле князь стремился избежать тяжелых воспоминаний. Это место было для него новым, здесь не водилось никаких призраков.

Ворота крепости вновь распахнулись. В какой-то момент Ион почувствовал, как в душе у него шевельнулась надежда. Быть может, это вернулся Баторий? Вдруг он осознал, какая опасность нависла над всеми войсками крестоносцев, и решил перезимовать в Валахии? Однако вместо Батория появился сын Дракулы. Он прошел во двор, его сопровождали трое спутников, громко хохочущих и явно некрепко держащихся на ногах.

— Я вижу, что мой сын все еще празднует победу над турками.

— Да уж, — недовольно откликнулся Ион. — Что-то я не припомню, чтобы мы с тобой отмечали торжество креста в компании шлюх.

Влад улыбнулся.

— Просто ты стареешь, друг мой, — заметил он.

— Правда? Нет, с нами этого не случалось. Разве я не верно говорю? — Тремблак вдруг почувствовал во рту соленый привкус неожиданно нахлынувших воспоминаний.

Может быть, он выпил слишком много вина и оно все еще бродило у него внутри?

— Я просто не имел такой необходимости. У меня была любовь.

Князь помолчал, потом спросил:

— А ты почему, Ион? Кто был у тебя?

«У меня тоже была любовь. Та же самая, что и у тебя», — подумал Ион, но вслух ничего не сказал, только почувствовал, как острая боль пронзила его сердце.

Они молча смотрели, как молодой Дракула, покачиваясь, шел по двору. Он, видимо, почувствовал их взгляды, остановился, вскинул голову, как-то картинно поклонился, потом рассмеялся и споткнулся о камень.

Сын Влада неплохо показал себя в сражениях. Конечно, он не был похож на отца и любил потакать своим слабостям, но теперь имел шрамы, которые нанес ему не Дракула, а враги, заметно возмужал, даже слегка постарел, тогда как князь, напротив, помолодел.

На башне стояли два человека, но они никогда не были вдвоем. Даже оставаясь наедине, Тремблак и Дракула не чувствовали, что они одни. Илона и сейчас была рядом, стояла между ними, будоражила память, снова пробуждала любовь и возрождала ненависть в сердце Иона. Мужчины много занимались делами. Они, как и раньше, неизменно делили пополам охоту, сражения, управление государством. При этом им казалось, что ничего не изменилось, их отношения остались такими же, какими были и много лет назад, в ту пору, когда они учились в придворной школе. Потом Илона снова напоминала о себе какой-то тенью, мелькнувшей перед глазами. Вместе с ней возвращалась ненависть, такая же лютая, как и раньше, неистребимая, не смягчившаяся ни на йоту. Эта рана не затягивалась, как не мог вырасти палец, который Раду отрубил Владу.

Возможно, Дракула догадался, какие чувства овладели его другом. Может быть, оба они ощутили незримое присутствие той женщины.

Именно здесь, теперь, князь впервые решился заговорить о ней, о том, что произошло:

— Илона!.. Есть кое-что, что ты должен знать.

— Нет. — Ион резко повернулся. — Я предупреждал тебя. Даже не пытайся извиняться и объяснять…

Ему пришлось замолчать. Ворота неожиданно распахнулись в третий раз. Теперь в них проехал одинокий всадник, соскочил с седла и от усталости прислонился к лошади.

— Он мчался во весь опор, — заметил Тремблак, кое-как успокоившись. — Наверное, привез какие-то срочные сообщения об узурпаторе.

Дракула несколько мгновений внимательно смотрел на друга, потом перевел взор на площадь.

— Что ж, давай пойдем и узнаем.

Они спустились в главный зал, чтобы узнать новости, которые по сути уже не были таковыми. Гонец рассказал о том же самом, о чем шпионы Дракулы давно уже прослышали и донесли. Бесараб Лойота призывал недовольных валашских бояр встать на его сторону. Турки собирали войска на Дунае, чтобы поддержать своего союзника.

— Но это вовсе не значит, что он собирается наступать, — заметил князь. — Лойота лишь угрожает, чтобы сбить нас с толку и постоянно держать в напряжении. Но мы и так не выпускаем его из виду.

— В любом случае нельзя было позволять уходить венграм и молдаванам. — Ион пристукнул рукой по столу. — Если он все-таки явится…

— То мы его встретим. — Дракула отломил кусок хлеба, окунул его в кубок с теплым вином. — Подумай сам, как мы можем удержать союзников, когда все наши подозрения на их счет основываются исключительно на слухах? Пусть они вернутся домой, чтобы отпраздновать Рождество Христово со своими семьями. Тебе тоже стоит последовать их примеру. Поезжай в Сучаву к своим пяти дочерям.

— А как же ты? Я так понимаю, что ты не собираешься возвращаться в Пешт?

— Ты же знаешь, я не могу.

— И не пошлешь за женой и детьми?

— Нет. Но…

— Тогда я тоже никуда не поеду. — Ион откинулся на спинку кресла.

— Сейчас не то время года, чтобы вести войну, — возразил Влад. — Армии редко переходят в наступление зимой.

— Ну-ну. — Тремблак усмехнулся. — А разве ты сам не напал зимой на Джурджу? Разве мы не атаковали турок в Боснии в прошлом году, тоже зимой?

— Конечно. — Князь пожал плечами. — Все мы ходим под Богом, все в его руках.

— Однако это не повод сидеть сложа руки, — продолжил Ион и встал. — Я канцлер твоего княжества. У меня много дел, которыми надо заняться. Прежде всего стоит напомнить кое о чем боярам, заявившим о своей лояльности. Пора им подтвердить свои намерения, прислать людей и деньги.

Влад пожевал хлебную корку и бросил ее на стол.

— Мне тоже надо написать несколько писем. Саксонцы из Брашова и Сибиу до сих пор не спешат расстаться с золотом, которое они обещали пожертвовать на нужды Крестового похода. Потом я займусь ястребихой. У нее завелись паразиты, и Стойка нашел немного ртути, чтобы избавить ее от них.