Могучая крепость (ЛП) - Вебер Дэвид Марк

Что он всё ещё достоин его.

А затем, внезапно, Ховерд приподнялся на цыпочки, выгнув спину, так меч капитана Фендиса вонзился ему в грудь. Он настиг викария, когда тот приближался, и вес и инерция его собственного тела в сочетании с силой самого удара полностью пронзили его насквозь.

Он поперхнулся и выронил кинжал, схватившись за гарду меча Фендиса, когда упал на колени. Гвардеец почти автоматически отпустил рукоять, и Уилсинн наклонился вперёд, согнувшись в агонии от смертельной раны. Но затем упавшему викарию удалось выпрямиться. Каким-то образом он нашёл в себе силы снова поднять голову. Кровь пузырилась на его губах, но его глаза нашли взгляд Фендиса, и в них что-то промелькнуло. Что-то вроде… благодарности.

Затем глаза Ховерда Уилсинна закрылись навсегда, и он повалился вперёд на убивший его меч.

XVII. Склады «Брюстейр и Сыновья» и Храм, Город Зион, и Северный Большак, Храмовые Земли

.XVII.

Склады «Брюстейр и Сыновья» и Храм, Город Зион, и Северный Большак, Храмовые Земли

Организация путешествия обещала быть… уникальной.

Человек, который в настоящее время был Абреймом Жевонсом (и он начинал думать, что ему действительно нужна программная распечатка списочного состава всей команды, чтобы помочь ему сохранить свою индивидуальность на постоянной, ежеминутной основе), задавался вопросом, как именно Анжелик намеревалась вытащить пару десятков человек, каждый из который спасался от Инквизиция, из того, что являлось столицей Церкви Господа Ожидающего, посреди зимы, сделав так, чтобы ни одного из них не заметили, не остановили и не арестовали. Однако, как он обнаружил на самом деле, она вовсе не собиралась перевозить «пару дюжин человек»; она намеревалась переместить в два раза больше.

На самом деле, даже немного больше. Фактически, точное общее число составляло пятьдесят семь.

Он вытаращил на неё глаза, когда она впервые сообщила ему об этом незначительном моменте. Тем не менее, быстро стало очевидно, что он (в очередной раз) недооценил масштабы её операций, и на этот раз, решил он, у него было ещё меньше оправданий. С того момента, как он впервые прибыл в Зион, было ясно, что Анжелик планировала сама покинуть город, а не просто вывезти контрабандой семьи нескольких высокопоставленных церковников. В таком случае для него должно было быть столь же очевидно, что в её планы также входил побег любых членов её собственной организации, которые могли быть разоблачены (или к которым её собственное исчезновение могло привести Инквизицию). Он предположил, что одной из причин, по которой это не пришло ему в голову, был сам масштаб этого дела. Должно быть, требовалась огромная доза того, что когда-то называлось наглостью, чтобы даже подумать об эвакуации (особенно одним усилием) в масштабах, которые имела в виду Анжелик.

— Ты, должно быть, шутишь, — тихо сказал он сейчас, стоя рядом с ней в гулкой, ледяной пустоте склада.

Анжелик отказалась от дорогой, прекрасно сшитой, изысканной и модной одежды, которую носила столько лет. Она также отказалась от своих длинных, тщательно уложенных волос, элегантной косметики, украшений, безупречно ухоженных рук. Невысокая женщина, стоявшая рядом с Жевонсом, от чьего дыхания на холоде склада шёл лёгкий пар, была одета в стёганые брюки, практичные ботинки из замши и толстый, но практичный и прискорбно тусклый шерстяной свитер. Правда, она была стройной, но всё же излучала некую компактную солидность, к сожалению, не вязавшуюся с модно-томной, слегка трепещущей, какой-то неземной Анжелик. В данный момент на ней также было расстёгнутое пальто, которое удивительно походило на один из зимних вахтенных бушлатов Имперского Черисийского Флота. Эта штука должна была весить столько же, сколько кираса Мерлина Атравеса, но она, несомненно, была непроницаема для чего-то столь незначительного, как мороз и метель.

— Шучу? — Анжелик посмотрела на него снизу вверх и одной рукой пригладила свои, теперь коротко остриженные волосы. — Почему ты так думаешь, Абрейм?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты хочешь сказать, что вам действительно удалось организовать всё это, — «Жевонс» обвёл руками склад, — прямо под носом у Клинтана?

— Нет, не совсем.

Анжелик сама оглядела склад. Как и многие подобные здания в Зионе, это прочное сооружение было забито до самых стропил в начале зимы. В случае этого склада, в основном сыпучими продуктами питания, хотя по крайней мере четверть его площади была отдана под упакованный в мешки уголь из Ледникового Сердца, в то время как более половины складского двора снаружи было покрыто огромными кучами блестящей чёрной руды из глубоких шахт Гор Света. В конце сезона более двух третей содержимого склада должно будет быть распределено (несомненно, с кругленькой прибылью), а его персонал соответственно сокращён.

— На самом деле, — продолжила она, возвращая своё внимание к гостю, — я сделала большинство этих приготовлений задолго до того, как Клинтан был утвержден в качестве Великого Инквизитора. — Она поморщилась, её выразительные глаза, при упоминании этого имени, стали мрачными и гораздо более холодными, чем интерьер склада. — Я всегда верила в заблаговременное планирование, Абрейм. Даже в те дни, когда я была достаточно глупа, чтобы поверить, что даже викарий не может быть настолько коррумпированным — настолько глупым — чтобы назвать кого-то вроде Клинтана Инквизитором. А сейчас…

Она быстро и сердито пожала плечами, и Жевонс кивнул. После её собственного исчезновения, информационная сеть Анжелик стала в значительной степени неработоспособной, но она едва ли была им нужна, чтобы подтвердить, что её худшие оценки намерений Клинтана были ужасающе точными. Ни один из членов Круга Сэмила Уилсинна в Храме или здесь, в Зионе, не смог сбежать. У горстки епископов и архиепископов более низкого ранга, которым удалось выбраться из города до наступления зимы, всё ещё оставался какой-то слабый шанс избежать Инквизиторов, но никто другой — кроме членов семей, до которых Анжелик добралась вовремя — не справился с этим.

Потребовалось три дня, чтобы подтвердить смерть Сэмила и Ховерда Уилсиннов, и Анжелик удалилась в крошечную каморку здесь, на складе, который заменил её роскошный особняк. Она очень тихо закрыла за собой дверь, и только тонкий слух ПИКА мог уловить тихие, сдавленные, сдержанные, бесконечно горькие, сокрушительные рыдания, которые были её спутниками в этой тёмной маленькой комнате. Когда она вернулась через час, её глаза, возможно, и были чуть припухшими, но если они и были такими, это был единственный признак её бездонного горя.

И Уилсинны были не единственными, кого ей приходилось оплакивать. Они были единственными членами Круга, которые действительно знали о деятельности Анжелик, но многие другие знали «мадам Анжелик», и многие из этих людей с годами стали близкими личными друзьями. Очень немногие из них были настроены против профессии Анжелик, и большинство из них, постепенно, узнали о её благотворительной деятельности и, особенно, о её взносах в зимние столовые и приюты. Если Сэмил и Ховерд были потеряны для неё навсегда, по крайней мере, они уже были мертвы; другие её друзья, которым повезло меньше, были во власти Клинтана, и у неё не было никаких иллюзий относительно того, что происходило с ними в этот самый момент.

И здесь, на этом складе, собрались вместе шесть семей, и все они были вынуждены жить с одним и тем же знанием.

«По крайней мере, они больше не будут «собираться здесь», — подумал Жевонс. — Слава Богу. Этот город был достаточно плох с того момента, как я сюда попал. Теперь всё стало в десять раз хуже».

Известие об аресте Круга ударило по Зиону, как молот. Как и сама Анжелик, большинство членов Круга принимали активное участие в городской благотворительной деятельности. Многие из них были Бе́дардистами или Паскуалитами, связанными с церковными приютами, которые поддерживали их ордена. Неполноценными, недофинансируемыми, недостаточно укомплектованными и в значительной степени игнорируемыми их матерью, какими бы ни были эти приюты, они всё равно были разницей — в буквальном смысле — между жизнью и смертью для многих городских бедняков, и высокопоставленные церковники, которые соизволили их поддержать — которые, в некоторых случаях, фактически служили в них на регулярной основе — были глубоко любимы теми же самыми бедными гражданами Зиона. Другие работали с теми церквями, которые серьёзно относились к своему обязательству заботиться о своих менее удачливых братьях и сёстрах, и их тоже знали и любили нуждающиеся в Зионе.