Мартовскіе дни 1917 года - Сергей Мельгунов

Это отстояло очень далеко от той "пугачевщины", о которой, как о чем то неизбѣжном при революціи, в послѣдніе годы стараго порядка так много говорили в самых разнообразных общественных кругах. Если этого не произошло в первый період революціи, не обязана ли Россія такому исходу все же в значительной степени дѣятельности весьма несовершенных организацій на мѣстах?

Не только исконная тяга к помѣщичьей землѣ, не только максималистическая агитація пропагандистов "чернаго передѣла", но и реальныя жизненныя потребности, отмѣченныя Шингаревым, приводили к мѣстному правотворчеству, которое уже существенно расходилось с лозунгом пассивнаго ожиданія Учредительнаго Собранія. Уѣздный раненбургскій комиссар, предсѣдательствовавшій в уѣздном исполнительном комитетѣ, в болѣе позднем своем уже польском докладѣ министру земледѣлія по поводу "шумихи" вокруг уѣзда, выступавшаго "первым" в аграрном вопросѣ, объяснял так причины, побудившія Исполнительный Комитет принять рѣшительныя мѣры к использованію помѣщичьей земли для того, чтобы "не осталось не запаханнаго поля, неубраннаго хлѣба".

"Когда в началѣ марта — писал он — поступили на утвержденіе приговоры о черном передѣлѣ земли и об уничтоженіи арендных договоров, комитет рѣшил взять на себя урегулированіе этого вопроса. На засѣданіе были приглашены землевладѣльцы. Под ужасом впечатлѣнія о гибели почти 2 мил. пудов зерна (в предыдущем году — утверждало донесеніе — помѣщичій хлѣб погиб в большинствѣ экономій — у одних хлѣб остался в полѣ в рядах, у других сгнил в скирдах), под впечатлѣніем пустующих полей и валяющагося на дворах исхудалаго скота, который поднимали за хвост, и который стал гибнуть во многих экономіях, комитет, послѣ двухдневнаго засѣданія 25-26 марта вынес суровое постановленіе: всю землю и весь живой и мертвый инвентарь передать в руки крестьян, а остальное хозяйство, гдѣ это необходимо, передать в завѣдываніе довѣренных лиц". "Такое постановленіе — писал комиссар — я нашел непріемлемым для себя и сложил полномочія предсѣдателя комитета. Это заставило комитет пойти на компромисс: 81 марта, вопрос подвергся новому обсужденію". Постановлено было исключить всѣх мелких землевладѣльцев, в крупных экономіях веденіе хозяйства оставить за владельцами, обезпечив им не менѣе, чѣм 30 дес. в полѣ, и допустить исключеніе для "правильных хозяйств". Постановлено было обезпечить "хозяйственно надежныя" экономіи рабочими руками, оставить в силѣ всѣ арендные договоры. "За рѣдким исключеніем — констатировал комиссар Сухарев — комитету удавалось справиться со своей задачей[502].

Раненбургскій уѣзд был особливо неблагополучен в смыслѣ "крестьянскаго движенія". Слѣдовательно постановленія уѣзднаго комитета носили специфическій характер. Болѣе показательны поэтому постановленія общегубернскаго (рязанскаго) съѣзда "представителей губернскаго, уѣздных, городских, волостных комитетов, земств и городов, крестьянскаго союза, объединеній кооперативов, Совѣтов Р. и С. Д.", собравшагося во второй половинѣ апрѣля. Эти постановленія весьма отчетливо опредѣлили направленіе, в котором на мѣстах рѣшался "земельный вопрос", и служили знаменующим перстом для политики центральнаго правительства в области временных мѣр. Исходя из положенія, что "земля должна принадлежать всему трудящемуся народу", и что разрѣшеніе основного вопроса о землѣ будет на созываемом в ближайшем будущем Учредительном Собраніи, съѣзд "во имя спасенія родины от разгрома внѣшним врагом и защиты молодой свободы от внутренней анархіи" постановил:

1. Признать правильное и полное использованіе в 1917 году всѣх земельных угодій, независимо от того, кому они принадлежат, вопросом государственной необходимости.

2. Временное, впредь до разрѣшенія земельнаго вопроса на Учредительном Собраніи, использованіе путем реквизиціи всѣх пахотных и луговых угодій (в особом "наказѣ" съѣзд пояснил, что под "всѣми земельными угодіями" разумѣются земли всѣх видов: монастырскія, церковныя, удѣльныя, частновладѣльческія и крестьянскія), с предоставленіем всѣх земель, не могущих быть, по заключенію мѣстных комитетов, обработанными, обсѣмененными и убранными силами самих владѣльцев, в распоряженіе мѣстных ("волостных и городских под контролем уѣздных) исполнительных комитетов.

3. Использованіе в реквизиціонном порядкѣ всѣх указанных земель и лугов на основаніи принудительной аренды с платой, проектируемой мѣстными исп. комитетами[503]. На мѣстные исполнительные комитеты возлагалась обязанность принять всѣ мѣры к обработкѣ земли, убора урожая и сдачи всего излишка хлѣба "на условіях, объявленных в законѣ о государственной хлѣбной монополіи". Вмѣcтѣ c тѣм съѣзд признал, "необходимым, чтобы Временным Правительством было издано особое распоряженіе о немедленной пріостановкѣ покупок, продажи, залога и даренія земель и лѣсов[504]. Рѣшеніе съѣзда было сообщено в Петербург через особую делегацію.

В дни Временнаго Правительства перваго состава лишь намѣчалась еще та общая платформа, которая могла быть выставлена от имени организованнаго крестьянства на первом собравшемся в Петербургѣ 4 мая Съѣздѣ Совѣтов Крестьянских Депутатов, и которая нашла отклик по всей Россіи. Апрѣль и отчасти уже март были періодом организаціонным: На Совѣщаніи Совѣтов такая платформа, объединившая разныя теченія революціонной демократіи и противопоставленная неопредѣленной правительственной деклараціи, была, однако, уже выработана. Резолюція, принятая 3 апрѣля, говорила о необходимости "перестроить коренным образом" земельныя отношенія: "только... передача земли трудящимся сдѣлает земледѣльца дѣйствительно свободным". Признавая, что окончательное разрѣшеніе земельнаго вопроса принадлежит Учредительному Собранію, революціонная демократія, представленная на Совѣщаніи, заявила, что поддержит "самым рѣшительным образом в Учредительном Собраніи безвозмездное отчужденіе всѣх частно-владѣльческих земель для передачи их трудящемуся народу, за исключеніем владѣній, не превышающих максимальных норм, каковыя будут установлены для каждой области мѣстными демократическими комитетами". В "переходное время" Совѣщаніе считало необходимым распространить конфискацію государственной властью удѣльных и кабинетских земель, теперь же на церковныя и монастырскія земли и изданіе Временным Правительством декрета о прекращеніи впредь до разрѣшенія Учредительным Собраніем земельнаго вопроса всякаго рода земельных сдѣлок.. Совѣщаніе сказало и относительно созданія на мѣстах "до образованія органов демократическаго самоуправленія" комитетов для урегулированія заработной платы и для устраненія недоразумѣній между частными владѣльцами и крестьянами. Совѣщаніе предусмотрѣло и закон 11 апрѣля о сдачѣ мѣстными комитетами пустующих частновладѣльческих земель в аренду или обработку их наемным трудом "с помощью владѣльческаго инвентаря" и с оплатой "по установленным комитетами цѣнам". На мѣстные комитеты Совѣщаніе возлагало "обязанность бороться со всякими попытками самочиннаго разрѣшенія на мѣстах земельнаго вопроса", считая, что "всякое потрясеніе хозяйственной жизни в настоящее время в области земледѣлія может имѣть для государства непоправимое бѣдствіе. усиливая ту продовольственную разруху, которую сейчас переживает страна".

Реалистическая платформа, выработанная Совѣщаніем, была далека от аграрнаго максимализма[505]. Ахиллесовой пятой для правительства оказалось требованіе о прекращеніи земельных сдѣлок, против чего возражал класс земельных собственников[506]. Между тѣм, если бы сознаніе большинства, по крайней мѣрѣ, земельных собственников с самаго начала освоило неизбѣжность в обстановкѣ 17 г. радикальной аграрной реформы в духѣ, намѣченном совѣщаніем[507], если бы Правительство с самаго начала пошло хотя бы в декларативной формѣ по этому пути и повторило бы заключительную формулу резолюціи Совѣщанія — "народ в Учредительном Собраніи рѣшит земельный вопрос в интересах трудящихся масс"; если бы, не предрѣшая даже вопроса в декларативной формѣ, Правительство указало в первом своем воззваніи к крестьянам, что разработка вопроса будет вестись в соотвѣтствующем направленіи — в интересах сельскаго трудового населенія[508], как рекомендовала Шингареву телеграмма Совѣта Московскаго Сельскохозяйственнаго Общества 16 марта, отправленная под вліяніем полученных свѣдѣній о начавшихся безпорядках — кто знает, может быть, судьба русской революціи "сложилась бы иначе..."[509].

Hacтpoeнiя крестьянскiя в первые мѣсяцы революцiи были, как мы видим, скорѣе мiролюбивыми и соглашательскими, "случаи эксцесов" в деревнѣ тонут в общем сознанiи "отвѣтственности, желанiя дѣйствовать организовано и закономѣрно" — доносил в центр саратовскiй губернскiй комиссар, быть может, и склонный к нѣкоторому преувеличенному, офицiальному оптимизму. Внесем здѣсь ту поправку, которую дѣлает Чернов, приводящiй нѣсколько примеров "идиллических оазисов'" из апрельских №№ с.-р. газеты "Земля и Воля" о соглашенiях на мѣстах между крестьянами и землевладѣльцами о земле до Учредительнаго Собранiя. (Так в Елецком уѣздѣ крестьяне обязывались обрабатывать и помѣщичьи земли, пользуясь инвентарем владѣльца исполу — помѣщик получал 1/4-1/2 урожая)[510]. "Общим правилом были настроенiя далеко не соглашательскiя" в обоих лагерях — утверждает в историческом обзорѣ бывшiй министр земледѣлiя перваго коалицiоннаго правительства. Эта поправка хронологически все же должна быть отнесена не к тому времени, о котором мы говорим; тогда и будущiй "селянскій министр" ("мужицкій министр", как привѣтствовали его с мѣст на Государственном Совѣщаніи), не мало склонный к демагогическому разнуздыванію стихіи, не был активным дѣйствующим лицом и на аренѣ еще только появился Ленин со своей прямолинейной проповѣдью брать силою всю "землю", "не дожидаясь Учредительнаго Собранія" (его открытое письмо делегатам майскаго крестьянскаго съѣзда — этим простым положеніем он замѣнил апрѣльскій тезис о "конфискаціи" помѣщичьей земли). Та опредѣленность в правительственной деклараціи, о которой мы говорим, могла усилить соглашательскія настроенія в деревнѣ и содѣйствовать миролюбивому разрѣшенію до Учредительнаго Собранія практических вопросов, которые ставила жизнь. Во всяком случаѣ она могла быть противопоставлена безотвѣтственной демагогіи[511]. Вплоть до октябрьскаго переворота крестьянская мысль в вопросѣ о землѣ цѣликом не освоила упрощенную схему: грабь награбленное, как, быть может, далеко не вездѣ (особенно на первых порах) освоила и "паньску затію", ждать разрѣшенія земельнаго вопроса до созыва Учредительнаго Собранія.