Театр. Том 1 - Пьер Корнель

разъединил — по смерти все исправлю

И пламя ваших чувств опять гореть заставлю.

Сердца соединив, желаю вам, друзья,

И счастливо прожить и умереть, как я!

Теперь я все сказал, исполнил все желанья,

Теперь могу на смерть идти без колебанья!

Пусть уведут меня!

(Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Север, Паулина.

Север.

О боги! Я смущен!

Мне жаль, что гибнет он, безумьем ослеплен!

Так странно мне его чудесное решенье,

Что я своим ушам не верю от волненья!

Он нежно любит вас! (А разве может быть,

Чтоб видеть вас и знать — и не боготворить?)

Он любит! Он любим! Он вами обладает,

И он бросает вас — вернее, уступает,

Вас, как фатальный дар, он отдает тому,

Кто волей неба был соперником ему!

Огромна христиан неистовая вера

В то, что блаженству их нет ни границ, ни меры,

И отдают они безропотно почти

То, что ценою царств нельзя приобрести!

Но я, будь жребий мой счастливей и полнее,

И мне достались вы во храме Гименея —

Сиянье ваших глаз я был бы чтить готов,

Как волю всех владык и волю всех богов!

И будь я втоптан в прах — ни ужас, ни страданье,

Ничто…

Паулина.

Довольно слов! Былых страстей пыланье

В сердцах еще горит, и я страшусь, что вновь

Разбудит в нас теперь преступную любовь.

Вы знаете меня, и мне сейчас поверьте —

Несчастный Полиевкт уж на пороге смерти,

Вот-вот он навсегда расстанется со мной —

И были вы всему невольною виной.

Не знаю, может быть, покорны зову страсти,

Несчастья ждете вы с надеждою на счастье?

Но помните: мой дух ничем не устрашим —

Я на любую казнь последую за ним.

Уж лучше мне в аду переносить страданья,

Чем другу изменить в минуту испытанья

И после казни злой супругой стать тому,

Кто как-то повредил иль мог вредить ему!

Пришлось бы мне, свершив проступок столь позорный,

Любовь сменить стыдом и ненавистью черной!

Великодушны вы! Я верю вам без слов!

Я знаю — мой отец для вас на все готов,

Он ваш покорный раб и, обуян боязнью,

Вам мыслит угодить ужасной этой казнью.

Остановите ж казнь! Короткий ваш приказ

Супруга мне вернет и возвеличит вас!

Просить об этом вас я не имею права!

Чем подвиг ваш трудней, тем выше будет слава!

Сопернику и жизнь и счастье возвратить —

Все это только вы способны совершить!

Но если вам такой высокой славы мало,

Вас тронет мысль о том, что вас благословляла

Любимая за то, что вы вернули ей

Ценнейший дар богов по милости своей!

А если вы не тот, каким я вас любила, —

Позвольте мне, чтоб я об этом позабыла!

(Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Север, Фабиан.

Север.

Вновь громовой удар, мой верный Фабиан!

Рассеян, как мираж, надежд моих туман.

Чем ближе мнился он, тем дальше оказался.

Все потерял я вновь, чем в грезах наслаждался,

Упрямая судьба стремится мне вредить,

Опять ей удалось надежду задушить!

Отказы слышу я, не высказав признанья,

Печален и смущен упорством осмеянья.

Как горестно, увы, как стыдно мне признать,

Что жалкую мечту не в силах я прогнать!

А та, кого люблю, мне в этот час жестокий

Великодушия преподает уроки!

Прекрасен ум ее, судьба ее грустна,

Но холодна в своем величии она…

Любимая! Печаль жестокой вашей боли

Меня, несчастного, терзает поневоле.

Не только потерять — я должен вас отдать,

Соперника прося вас полюбить опять!

Безжалостный к себе, покорно, не ревнуя,

У смерти отниму и вам его верну я!

Фабиан.

Пора бы вам забыть злосчастную семью —

Пускай их судит рок, щадите жизнь свою!

Кого спасете вы? Зачем вам их спасенье?

Какая будет вам награда в утешенье?

Север.

Я жажду доказать возлюбленной моей,

Что благородством чувств я все же равен ей,

Что друг для друга нас предназначали боги

И, нас разъединив, к нам были слишком строги!

Фабиан.

Не надо докучать упреками богам,

Поступков ваших пыл сейчас опасен вам.

Вы, собственной судьбой рискуя без причины,

Хотите от суда спасти христианина,

Забыв, что Деций наш об этой секте злой

Всем говорит всегда с презреньем и хулой!

Проступок дерзкий ваш его разгневать может

И милости его мгновенно уничтожит!

Север.

Для заурядных душ подходит твой совет!

Я Децию слуга, но быть рабом — о нет!

Судьбой и жизнью он моей повелевает,

Но честь моя ему подвластна не бывает.

Я слышу чести зов — ему покорен я,

И пусть потом судьба изменится моя,

У каждого из нас судьба непостоянна,

Но доблестная смерть для каждого желанна!

Притом скажу тебе, мой верный Фабиан:

Клевещут часто зря на секту христиан.

Причин тому отнюдь не зная и не видя.

Наш Деций сам не прав, их слепо ненавидя.

Из любопытства я приглядывался к ним —

В деяньях колдовских мы часто их виним,

И часто их казнит народа воля злая,

Обрядов тайных их пока не понимая.

Но Элевсинские обряды все же чтим,{120}

Хотя не знают их ни Греция, ни Рим,

Притом в чести у нас не только наши боги,{121}

Лишь к богу христиан мы почему-то строги!

Египетским смешным, чудовищным богам

Построил гордый Рим великолепный храм,

Уже давно людей мы делаем богами,{122}

Наполнив небеса царями и вождями,

Но как ни пышен их имен апофеоз —

Сомнителен эффект таких метаморфоз!

Бог секты христиан — единый, неизменный,

Все