Шрифт:
Интервал:
Закладка:
-- Mea culpa, mea maxima culpa, -- только вымолвил брат Томас.
-- Ты не понимал, что так может быть? -- спросила Заря.
-- Только сейчас ты раскрыла мне глаза. Гордыня пожирает нас как раковая опухоль, и мы ещё и заражаем ею других.... О Боже! Простишь ли ты нас когда-нибудь!
-- Ты понял это только сейчас, а инки боялись этого, когда всё ещё только задумывалось. Скажи, разве пытаясь предотвратить это, они были неправы?
-- Инки, погоди... но ведь сами они... Ведь они у вас тоже считаются выше и лучше остальных. Разве им самим у вас не позволено всё?
-- Стать инкой -- это отнюдь не то же самое, что стать христианином, ведь у нас никто не говорит, что всех остальных на том свете ждут пытки -- Заря попыталась слабо улыбнуться, но это у неё не очень получилось, -- Да, они считаются лучшими и достойнейшими представителями своего народа, но и народ никто при этом не приравнивает к пыли и сору под ногами. Скорее, отношения инков и остальных напоминают отношения старших и младших братьев. Ведь любой инка подчиняется тому же самому закону, по которому живёт и простой народ, никто не считает, что ему позволено всё, наоборот, спрос с него гораздо выше, чем с других, ведь он может запросто лишиться своего высокого звания.
-- Мне трудно поверить тебе, я видел наместника Куйна...
-- Куйн не инка, а изменник. Да, я действительно была подослана инками, приняла крещение притворно, следила за вами... Но я делала это не из корысти, а потому, что люблю свою страну, хотела спасти её от бед, ибо моему сердцу дорог тот дух любви и братства, на котором она стоит.... и который хочет разрушить ваша вера, ради которой вы можете губить невинные человеческие жизни... Ты считаешь, что я заслуживаю за это смерти?
-- Нет, не считаю... я запутался, Заря, очень сильно запутался.
-- Томас, ты знаешь, меня убьют, запытают... Вряд ли ты спасёшь меня, Томас, но спаси хотя бы Пушинку и остальных... Ведь христиане доверяют тебе как своему, могут выпустить в город и ты расскажешь всё тому, кому я попрошу. Тогда всех рабов освободят, а тех, кто сделал с ними это, постигнет заслуженная кара. Томас, ведь ты... ты не считаешь, что надо помогать своим единоверцам даже тогда, когда они совершают преступления?
-- Да, хорошо, я сделаю это. К кому я должен пойти?
-- Помнишь ту уаку со свечами? Напротив неё находится дом Инти. Ты его ни с чем не спутаешь, это -- единственный там дом, у которого есть второй этаж. Ты должен обратиться к самому Инти, он сейчас там.
-- Обратиться к этому человеку?! Но я слышал о нём столько ужасного... Иные даже говорят, что это сам дьявол во плоти. Конечно, это не так, дьявол не может жить среди людей, но ведь он обесчестил сотни девушек и женщин на глазах их отцов и мужей. Так изощрённо он мстил врагам.
-- Ложь. Я знаю Инти. Рядом с ним женщина, даже если это жена или дочь врага, может быть совершенно спокойна за свою честь. Но некогда больше спорить. Умоляю, или ты расскажешь ему всё, или погибнут ни в чём не повинные люди! А тебя он не тронет...
-- Я не знаю, как верить тебе. Идти к этому дьяволу... Неужели ты хочешь меня погубить? Сама умрёшь, и меня за собой в могилу утащишь? Хотя... даже если и так! Я очень виноват перед вами и заслужил всё это.
Монах покинул девушку, и та так и осталась стоять привязанной к мачте. Потом Заря плохо помнила дальнейшее. Кажется, ещё раз или два приходила Морская Пена, опять поливала маслом и угрожала. Время от времени она впадала в полузабытьё, и на это время враги оставляли её. Видно, хотя они и не собирались щадить её, но явно собирались продлить себе удовольствие. Потом она смутно помнила, как на ней разрезали верёвки и вынесли на палубу, над которой уже зажглись звёзды, и услышала чей-то голос, очевидно лекаря:
-- Девушке, конечно, здорово досталось, но площадь ожогов не очень большая, так что должна выжить.
-- А привести её в чувство можно?
-- Лучше пусть побудет в забытьи, отдохнёт от боли.
Усилием воли Заря приподнялась на локте:
-- Накройте меня, мне стыдно и холодно, - сказала она, и в то же мгновение её накрыли плащом, - скажите, Пушинка жива?
-- Жива, только не в себе, ответит Инти, - Бьётся в истерике, плачет, не хочет жить после того что с ней сделали. За ней надёжно следят, но опасаются недоглядеть.
-- Инти, у неё есть жених по имени Маленький Гром. Он должен быть среди пленников. Если он не погиб, то... они должны встретиться, и помириться. Они поссорились из-за того, что Пушинка крестилась, а Маленький Гром -- язычник. Но теперь, после всего что случилось, они могут помириться. Если Маленький Гром будет любить Пушинку даже несмотря на случившееся несчастье, то она будет спасена, если же нет...
-- Я всё понял, Заря. Можешь ни о чём не беспокоиться, обо всём позаботятся.
-- Скажи, а Ветерок где?
-- Пропал куда-то, а он был на корабле?
-- Нет, не видела. Я его уже несколько дней не видела, да только... только Эспада и Морская Пена знают где он. Они использовали его как-то, вызнали и него что-то важное, а потом...
-- Ладно, допрошу этих негодяев. А ты теперь можешь отдыхать и ни о чём не беспокоиться.
-- А что с Томасом?
-- Жив, здоров, но находится под стражей, так как иначе есть основания опасаться за его безопасность. Горожане после случившегося очень разозлены. Дело дошло-таки до смещения наместника. Точнее, даже до его гибели.
-- Даже так?
-- Народ собрался у дворца наместника и стал требовать, чтобы наместник вышел для серьёзного разговора. Кто-то де видел, что они во дворце. Куйн струсил, поначалу, видимо, хотел отсидеться, но потом кто-то из окна пальнул в мальчишку, решившего залезть внутрь. Потом к дворцу пришли войска, Куйн, загнанный в угол, покончил с собой приняв яд, а его немногочисленные сторонники покинули, выйдя оттуда демонстративно подняв руки. Силой пришлось захватывать лишь Андреаса. Который кажется, несколько тронулся умом, так как одержим идеей убийства язычников. "Господи, ну почему мне удалось убить только одного язычника!" -- кричит он время от времени. Однако из-за всей этой кутерьмы Томас нашёл меня не сразу, мог бы и не найти, если бы его не схватили и ко мне не привели.
На следующий день Инти сидел в своём дворце и писал для центра отчёт о смещении и гибели наместника. Несмотря на кажущуюся победу, Инти был мрачен. Частично причиной этого была бессонная ночь, но куда больше его огорчал тот факт, что Куйна не удалось поймать живым, а это очень сильно уменьшало шанс на раскрытие всего заговора, ведь скорее всего, Морская Пена и Эспада были лишь мелкими сошками, о заговоре почти ничего не знали, и хотели не столько изменить порядки в Тавантисуйю, сколько удрать к христианам и жить там припеваючи, а разговорить фанатика Андреаса почти не реально, да и едва ли он знал в лицо кого-то из заговорщиков кроме Куйна. Конечно, обыск дворца Куйна, которым сейчас занимались его люди, может что-то дать, но едва ли многое. Инти не без оснований полагал, что заговорщики, всё хранившие в такой секретности, вряд ли многое поверяли бумаге, а что поверяли, едва ли хранили во дворце.
Вдруг дверь в запретную часть дома открылась, и на пороге появились воины, ведшие под конвоем сына наместника, про которого в суматохе все как-то забыли. "Его нашли в одной из дальних комнат дворца", -- объяснил предводитель отряда, -- "лежал связанный и с кляпом во рту. Объяснений никаких не дал".
Выглядел бывший юпанаки, мягко говоря, неважно. От внимательного взгляда Инти не могло укрыться, что юноша едва стоит на ногах. К тому же его нарядная туника была разорвана в нескольких местах, а на её подоле выделялось мокрое пятно, во многом из-за которого юноша и смотрел так смущённо. На локтях были видны вмятины от верёвок. Под глазами у бывшего юпанаки были видны мешки, а веки припухли от слёз. Вообще весь его вид не мог не вызвать жалости.
-- Я не мог говорить, -- тихо промолвил юноша, -- у меня язык затёк от кляпа. Отец велел схватить меня, связать и оставил так. У меня ломило всё тело, я страдал от голода, жажды и ужаса, что так и умру всеми забытый. Воины, которые нашли меня, спасли меня от этой страшной участи, и что бы ни ждало меня впереди, это вряд ли будет хуже того что было. Да, я знаю, что виноват и что меня, скорее всего, ждут золотые рудники, но это всё равно много лучше, чем сидеть связанным, и пускать под себя лужу, точно младенец.
-- И долго ты так просидел?
-- Не знаю. Я потерял счёт времени, к тому же в комнате, куда меня бросили, не было окон, и я не знаю, темнело ли на улице. Наверное, прошло где-то около суток, но может быть, больше или меньше. Я молю об одном -- дайте мне сейчас посмотреть в глаза моему отцу, я хочу знать, стыдится ли он хоть немного того, что сделал со мной.
-- Это невозможно, -- ответил Инти, -- твой отец мёртв.
-- Мёртв?! Вы убили его?
-- Нет, убивать преступника до суда для нас смысла нет. Он сам предпочёл покончить с собой, чтобы избежать ареста.
-- Даже не знаю, стоит ли горевать мне из-за этого. Да, он мой отец, он вскормил и воспитал меня, но он же и погубил меня, спутавшись с врагами родины, и из-за этого я оказался брошен в дальней комнате без пищи и воды. Из-за него меня провели по городу под конвоем, да ещё в мокрых штанах! Хорошо, что когда всё кончится, меня отправят далеко отсюда, я люблю свой город, но мне невыносимо стыдно смотреть теперь в глаза его жителям! -- бывший юпанаки закрыл лицо руками и заплакал.
- Начало пути - Влад Поляков - Альтернативная история
- НИКОЛАЙ НЕГОДНИК - Андрей Саргаев - Альтернативная история
- Ушедшее лето. Камешек для блицкрига - Александр Кулькин - Альтернативная история
- Вести ниоткуда, или Эпоха спокойствия - Уильям Моррис - Альтернативная история
- Генерал-адмирал. Тетралогия - Роман Злотников - Альтернативная история
- Боевые паруса. На абордаж! - Владимир Коваленко - Альтернативная история
- Дымы над Атлантикой - Сергей Лысак - Альтернативная история
- Хольмгард - Владимир Романовский - Альтернативная история
- Плацдарм «попаданцев» - Александр Конторович - Альтернативная история
- ЗЕМЛЯ ЗА ОКЕАНОМ - Борис Гринштейн - Альтернативная история