АНТАРКТИДА:Четвертый рейх - Богдан Сушинский

Потом он уже не мог вспомнить, когда закрыл глаза и впал в гипнотическую полудрему. Но хорошо запомнил, что, открыв их, почувствовал себя свежим и бодрым, как после долгого, глубокого сна. А может, на самом деле и не проснулся. Но в каком бы состоянии он ни пребывал, он совершенно явственно различал на освещенной лунным светом площадке две мужские фигуры.

Но по-настоящему внимание барона привлекли не они. Там, на вершине горы Сан-Мигель, вдруг возникло чарующее голубовато-розовое, с зеленоватым отливом, сияние, из которого, четко вырисовываясь, постепенно материализовывались очертания летающего диска. При этом фон Готт отчетливо различал эллипсовидные иллюминаторы кабины пилота и как раз напротив него – окутанную серебристой дымкой фигуру пилота, медленно подводившего свой космический корабль к стартовой площадке, а по сути, надвигавшегося прямо на виллу «Андское Гнездовье».

Но перед Полярным Бароном не было пульта управления и, в отличие от пилота диска, он не мог, ни замедлить их сближение, ни отвратить столкновение с этим гигантским кораблем, который все увеличивался и увеличивался в размерах, наваливаясь на плато, словно исполинский оползень, сорвавший с места всю вершину Сан-Мигеля.

Фон Готт так и не смог сообразить: то ли от страха он снова закрыл глаза и на какое-то время впал в небытие, то ли корабль действительно на какое-то мгновение исчез, но что некое звено в цепи событий, разворачивающихся за иллюминатором его башни, он прозевал – это точно. Вновь «экран» сознания зажегся для него лишь тогда, когда он увидел фигуру женщины, медленно, с неземной грацией спускавшейся на площадку, божественно являясьмужчинам, которые в глубоком поклоне приветствовали ее, как и подобает приветствовать высокого гостя – Посланницу Космоса. Вот только трудно было понять, откуда именно она вышла, ибо корпус космического корабля уже не просматривался, а спускалась она по лунной дорожке, пролегающей от вершины Сан-Мигеля через долину и ущелье – прямо к стартовой площадке.

И дорожка эта очень напоминала те самые обыкновенные лунные дорожки, которые полярнику фон Готту, как и всем прочим землянам, не раз приходилось созерцать лунными вечерами на глади моря, озера или речки и на которую всякий раз так отчаянно хотелось ступить.

– Норманния! – крикнул фон Готт, не столько для того, чтобы действительно разбудить свою любимую женщину, сколько для того, чтобы самому убедиться, что не спит. – Они прилетели! Вон они, Норманния! Я вижу их! Это Оливейра! Это она!

63.

Февраль 1939 года.

Перу. Вилла «Андское Гнездовье»

в окрестностях Анданачи.

Капитан Баррас – невысокого роста, широкоплечий, с уже заметно выпяченным животиком-дынькой устало опускается в кресло и, одну за другой бросая в рот три небольшие, в форме бобовых зерен, шоколадки, внимательно смотрит на фон Готта.

– Вы, сеньор Кодар, слава Богу, на месте, ваша спутница – тоже, что уже успокаивает.

– А что тревожит? – берет свою чашечку кофе Кодар-Готт.

– Пытаюсь выяснить, где сейчас находится доктор Микейрос.

– По всей вероятности, в своем городском доме.

– Там его нет. – Фон Готт пытается высказать еще одно пред- положение, однако капитан нетерпеливо прерывает его: – Нигде, где он мог бы обнаружиться, его нет и не было. В своем доме он тоже не появлялся, это подтверждено его управляющим.

– А в морге интересовались? – спросила Норманния. Она уже принесла мужчинам кофе и теперь поставила перед ними на журнальный столик вазу с печеньем и тарелочки с бутербродами.

– В морге? Почему вдруг в морге?! – резко реагирует на это предположение капитан.

– Хотя бы потому, что там все еще находится тело женщины, которую он любил и которую считал своей гражданской женой. По-вашему, этого недостаточно, чтобы предположить, что сейчас он находится там?

Баррас долго, внимательно смотрит на Морманнию, словно бы решается на что-то очень важное.

– В том-то и дело, что ни духа, ни тела этой женщины в морге нет, – наконец изрекает он, – однако мысль ваша правильна. Странно, что она не пришла в мою уставшую от мирских забот голову.

Капитан резко поднимается и идет к столу, на котором стоит телефон. Но как только он потянулся к трубке, аппарат оживает.

– Наконец-то вы обнаружились, доктор Микейрос! – говорит полицейский, облегченно поглаживая свой живот. – Что?! Вы в Лиме? Чертова связь! Такое впечатление, что звоните из-за океана или из космоса. Куда?! В Непал?! Приглашение королевской семьи? Ну, теперь вы состоятельный человек и можете себе это позволить. Но мы с самого утра разыскиваем вас, чтобы сообщить неприятную новость. Случилось то, чего никогда еще в истории Анданачи не случалось; из морга исчезло тело, да-да, я веду речь о теле, сеньоры Оливейры Андеррас!

Как только он произнес это, фон Готт и фон Криффер встре-воженно переглянулись и подхватились со своих мест.

– Вы каким-то образом причастны к этому, ну, скажем так, исчезновению? Нет?! Что?! – Капитан изумленно посмотрел на внезапно умолкнувшую трубку, повертел ее в своей массивной волосатой руке и бросил на рычаг. – Странно, – проворчал он, садясь на свое место за столиком, – очень странно.

Когда он жадно проглотил второй бутерброд с колбасой, Норманния переложила ему оба бутерброда из своей тарелочки, только бы он поскорее насытился и вновь обрел дар речи.

– Вы все слышали, - наконец прорезался у него чавкающий голос. – Тело Оливейры исчезло. Свою причастность к этому исчезновению сеньор Грэг Микейрос категорически отрицает.

– Вы всерьез могли бы предположить, что с похищенным из морга телом погибшей жены он отправился за двести километров, в столицу, чтобы оттуда отбыть вместе с ней в Непал?

– Ставить под сомнение полицейскую версию всегда легче, чем развивать ее, сеньора Менц, – не скрывал своего уязвленного самолюбия капитан Баррас. – По этому поводу я сам могу поиздеваться хоть над министром внутренних дел, но факт уже запротоколирован: тело сеньоры Оливейры из морга исчезло. И вам еще очень повезло, что обнаружился сам доктор Микейрос, иначе полиции пришлось бы…

– …Очень долго разрабатывать версию того, – не осталась в долгу фон Криффер, – как двое иностранцев похищали из морга тело не ими убитой женщины, чтобы похоронить в одной могиле с убитым ими сеньором Микейросом?

Капитан надолго замер с открытым ртом, до которого так и не смог донести остаток последнего бутерброда, а затем вдруг рассмеялся:

– Вот этот очень интересный поворот, сеньора журналистка, – со стремлением похоронить их в одной могиле. – Видно, что вы поднаторели на описании подобных сюжетов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});