Рейтинговые книги
Читем онлайн АНТАРКТИДА:Четвертый рейх - Богдан Сушинский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 113 114 115 116 117 118 119 120 121 ... 138

– Министерство культуры, – склонил перед ним голову столичный чиновник, – получило самые серьезные заверения в том, что плиты будут сохранены и тщательнейшим образом изучены.

– При этом ваше имя, – добавил представитель германского посольства, – навечно останется в истории священных плит. Автор любой публикации о них обязан будет ссылаться на ваш вклад в собирание и изучение их

– Как видите, господин Микейрос, мы свое слово сдерживаем, – пробасил Кодар-Готт, подбадривающе взглянув на двух крепких парней, уже занявших свой пост у двери виллы, намереваясь охранять ее от любых неожиданных визитеров.

На какое-то время в домашнем кабинете доктора воцарилось неловкое молчание. Все ждали решения владельца виллы.

– Ни вам, господин Кодар, ни вам, госпожа Менц, я не объяснил самого главного, – молвил Грэг Микейрос, заставив барона и графиню многозначительно переглянуться, – почему, с какой целью я приобрел в свое время эту виллу и собирал на плато рядом с ней священные плиты.

– Так поведайте же нам эту тайну, – озарила его сиянием своих затянутых голубой поволокой глаз графиня фон Криффер.

Впрочем, сияние это исчезло сразу же, как только унтерштурмфюрер СС заметила, что владелец «Андского Гнездовья» так и не дотянулся авторучкой до того места в договоре, на котором должен был остаться его автограф.

– Давайте выйдем на несколько минут на плато, – предложил Грэг.

Графиня вопросительно взглянула на нотариуса, тоже немца по происхождению, чьи родители оказались в этой стране сразу же после Первой мировой.

– Может быть, вначале мы покончим с формальностями, сеньор Микейрос, - мгновенно бросился отрабатывать свои чаевые юрист. – Наши гости торопятся.

– Это займет буквально несколько минут, - заверил Микейрос Норманнию, подчеркнуто не обращая внимания на нотариуса.

Выйдя вслед за Микейросом из здания, фон Готт еще раз получил возможность убедиться в том, как рано и быстро темнеет в горах. Равнинное пространство перед домом уже потонуло в мерцающем лунном сиянии, заполнившем абсолютно все, и теперь плато казалось соединенным с горами, тускло серевшими по ту сторону каньона. Сам же хребет напоминал гигантский корабль, медленно дрейфующий в покрытом тонкими льдинками заснеженном море. И представал этот корабль угрюмым, полуразрушенным «летучим голландцем».

Наблюдая за ним, фон Готт подумал, что, вероятно, не так уж и весело живется доктору Микейросу в одиночестве. И что еще целую неделю, им с Норманнией тоже придется прожить, занимаясь оформлением бумаг, а главное, делая снимки каждой плиты, каждой нанесенной на ней пиктограммы.

Хотя окраина городка находилась недалеко от виллы, все равно она где-то там, в обжитой, освещенной электричеством долине, откуда, как и в прошлые, преисполненные тревог, вечера, доносятся мечтательные мелодии трогательных аргентинских танго.

Человек, ставивший на проигрыватель эти пластинки, жил у подножия возвышенности, являясь, таким образом, ближайшим соседом Микейроса. Наигрывая любимые мелодии, он, возможно, думал сейчас об одиноком вдовце, не желающем ни возвратиться в сбое городское жилище, ни взять к себе какую-либо женщину, а доживающем свой век вот так – в одиночестве, отшельником, подобно старому беркуту, вернувшемуся умирать в давно заброшенное и всеми забытое гнездо. И в этом старом вдовце старый холостяк барон фон Готт сентиментально видел теперь самого себя, в своем не таком уж и далеком будущем.

– Так вот, я хочу вам признаться, – молвил доктор Микейрос, останавливаясь на краю плато, – что почти половину сваей жизни я действительно посвятил расшифровке научно-технической информации, которую сумели передать нам люди, рисовавшие пиктограммы на этих плитах. Однако главная цель моей жизни заключалась не в этом. Я почему-то уверен, что рано или поздно те, на летающих дисках, поймут, с какой стати я разложил столько плит по всему плато. И что именно человек, сумевший собрать эти забытые письмена, как никто иной из землян, ждет их; как никто иной, готов к встрече с ними, а главное, как никто иной, достоин того, чтобы ему оказали честь первого визита.

– То есть вся эта выставка под открытым небом, – попытался уточнить барон фон Готт, – была устроена вами, чтобы?…

– …Привлечь внимание пилотов летающих дисков, - спокойно ответил доктор Микейрос, перебивая фрегаттен-капитана. – В этом сущность моего замысла. Одинокий дом на высокогорном плато, собрание плит-посланий и… чудесная площадка для приземления… Я все предусмотрел. Не понимаю, почему они медлят. Ведь столько лет ожидания, столько лет надежды! Наверное, это потому, что я утратил контакт с ними.

– Контакт? Я правильно вас поняла, – включилась в их беседу графиня фон Криффер, – речь идет об утраченном контакте с инопланетянами? Значит, он, этот контакт, все же существовал?

– Только благодаря Олнвейре. Только, благодаря ей. Лично у меня ничего не получалось. Очевидно, как и миллионы других обывателей, я не способен настроиться на волну космического разума.

– Считаете, что такая волна существует?

– Я говорю это образно. Но что-то подобное действительно существует.

– Стало быть, эта связь поддерживалась благодаря сеньоре Оливейре Андеррас? – поспешил фон Готт со следующим вопросом. Теперь он подкрадывался к сути всего, что здесь происходило, словно охотник – к неуловимой диковинной птице, больше всего опасаясь при этом, как бы сеньор Микейрос вновь не замкнулся, не ушел в себя, и тогда наладить с мим контакт будет не менее сложно, чем ему – с космическим разумом.

– Именно так.

– Но это уже другая история, – вмешался капитан Баррас после того, как Норманния незаметно подтолкнула его локтем. – Которую вы сможете рассказать сеньору Кодару наедине. А пока давайте вернемся в ваш кабинет и завершим то дело, ради которого мы все здесь собрались.

Вновь усевшись за стол Микейрос молитвенно взглянул на заглядывавшую в окно луну и, прежде нем подписать договор, негромко и почти умоляюще спросил графиню фон Криффер:

– Надеюсь, вы великодушно позволите мне провести еще одну ночь на вашей вилле «Андское Гнездовье»?

62.

Февраль 1939 года.

Перу. Вилла «Андское Гнездовье»

в окрестностях Анданачи.

Микейрос прошелся по краю плато, несколько минут всматривался в пенящийся в глубоком, окутанном голубой дымкой ущелье водоворот, и, когда уже казалось, что он или не расслышал вопроса барона Готта, или же просто проигнорировал его, наконец ответил:

– Видите ли, рассказывая вам всю эту историю, я специально опускал некоторые… как бы это поделикатнее выразиться… особенности нашей жизни с сеньорой Оливейрой, особенности ее поведения. Про себя я часто называл ее божественной. Да-да, понимаю… – предостерегающе помахал рукой хозяин, – влюбленные мужчины способны и на более изысканные сравнения. Но, поверьте, в этом моем определении было заложено нечто более глубокое, нежели простой комплимент. Когда бы мне ни хотелось сказать ей что-либо нежное, в голову почему-то всегда приходило именно это слово: божественная. Словно кто-то навевал мне его под гипнозом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 113 114 115 116 117 118 119 120 121 ... 138
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу АНТАРКТИДА:Четвертый рейх - Богдан Сушинский бесплатно.

Оставить комментарий