АНТАРКТИДА:Четвертый рейх - Богдан Сушинский

– Вот только делиться с вами техническими открытиями и новинками они не торопятся?

– И, очевидно, не будут делать это до тех пор, пока мы не порвем связь с рейхом и не научимся выживать самостоятельно, не нуждаясь в постоянных поставках из наземного мира.

А потом, сидя в небольшом уютном кинозале, они смотрели фильм, подаренный барону Консулом Внутреннего Мира. Ярко залитые лучами искуственного солнца луга, пирамидальные, из стекла и еще какого-то материала, похожего на вулканический туф, здания, элетростанции, которые не требуют ни мощи гидротурбин, ни традиционного земного топлива; дисколеты и какие-то сигароподобные самолеты; рослые красивые мужчины и женщиныв одинаковых одеждах и приблизительно одного возраста.

– Да они и умирают там молодыми, прожив около пятисот лет! – возмущенно объяснил фон Готт, словно этим своим нестарческим долголетием атланты нанесли ему личное оскорбление.

– Вы знаете, что мы уже создали несколько баз в Южной Африке и Южной Америке, на которых ваши люди смогут отдыхать, как бы возвращаясь при этом к обычной земной жизни?

– Это хорошо, но нам категорически запрещено покидать Рейх-Атлантиду. Отсюда могут уходить только моряки

«Фюрер-конвоя», но они, в свою очередь, не имеют права пере-секать тот перевал, который пересекли мы с вами» то есть они не имеют права покидать пределы портового городка.Так что на этих ваших базах мы, возможно, сумеем побывать только после окончания войны. Кстати, что там, в рейхе, происходит? Только честно. Моряки «Фюрер-конвоя» ни о чем не рассказывают. И это уже запрет фюрера.

Вместо ответа Скорцени достал из своего портфеля небольшой моток кинопленки и предложил Готту и подошедшему к ним фон Риттеру просмотреть ее. Скорценизнал, что все пятнадцать минут этого документального фильма – это пятнадцать минут ужаса: бомбардировки; заснятые с воздуха руины городов, отдельных заводов и портов; военные госпитали, заполненные ранеными и искалеченными людьми; похороны, старики и мальчишки – в роли последних защитников рейха…

– Что вы нам привезли, Скорцени?! – вскипел очень постаревший, с пепельно-серым лицом, фон Риттер, – Мы не сможем, мы не имеем права показывать солдатам нашего гарнизона такие пораженческие фильмы!

– Наоборот, – жестко молвил обер-диверсант рейха. – Я только для того и привез этот фильм, чтобы каждый из ваших людей сумел десятки раз просмотреть его и четко уяснить, что ему нечего стремиться сейчас в Германию. Что в Германии – это сущий ад, а вот Рейх-Атлантида, при всей ее временной неустроенности, это все-таки рай. И, наверное, правы атланты, запрещающие вам покидать этот Внутренний Мир. Чем скорее вы забудете о том, как выглядит мир наземный, тем легче вам будет смириться со своей судьбой рейх-атлантов.

Готт еще как-то держал себя в руках, а фон Риттер, как главный идеолог, которого здесь называли рейх-атлатным Геббельсом, был в шоке.

– Кстати, – нашел способ вывести его из этого состояния Скорцени, – что случается с теми из вас, кто все же пытается нарушить обет, даный атлантам, и покинуть Рейх-Атлантиду? Ведь были же такие попытки?

– Те, кто пытается пройти в рай атлантов, – объяснил фон Готт, – просто погибают на границе, которая нам определена. Причем причина смерти нам не ясна. Те же, кто пытается пробраться на подводную лодку и уйти вместе с ее командой, после выхода из «Базы-211», как правило, пускают в ход свое личное оружие или же сходят с ума и ведут себя так, что подводники вынуждены пристреливать их, а то и просто выбрасывают, при всплытии, за борт. То есть из этого следует, что все мы, в этом подземелье сущие, оказываемся каким-то образом меченными и за нами каким-то образом следят.

– Стреляются или сходят с ума… – вслух поразмыслил Скорцени – Причем делают это, не видя перед собой явного врага и не чувствуя явной угрозы. Надо бы этот метод изучить.

– Но эта афера с Рейх-Атлантидой может закончиться тем, что мы все здесь постреляемся или посходим с ума! – заорал фон Риттер. – Сделайте что-нибудь, Скорцени! Проведите переговоры с этим Консулом, с их Правителем Внутреннего Мира! Вытащите нас отсюда!

Скорцени долго и молча, выслушивал его, а затем совершенно спокойно спросил:

– Вы давно пользовались своим личным оружием, господин контр-адмирал?

61.

Февраль 1993 года.

Перу. Вилла «Андское Гнездовье»

в окрестностях Анданачи.

Офицер задумчиво, с явным неодобрением проследил за омовением Кодара и вернулся к доктору Микейросу. Тело Оливейры уже осматривал врач. Санитары с носилками наготове стояли неподалеку, ожидая его распоряжений, в то время как двое полицейских, держа руки на расстегнутых кобурах, осматривали местность вокруг убитого.

– Отнесите тело сеньоры в машину – велел офицер санитарам, решив, что врач явно замешкался. Это был тот самый офицер, который наведывался в «Андское Гнездовье», выясняя подробности самоубийства «безумца», уничтожившего плиты. Микейрос сразу же узнал его.

– Она убита, – вынес, наконец, свой вердикт эскулап -Ударами в сонную артерию и в висок.

– Чтобы определить это, не обязательно заканчивать медицинский факультет университета, – иронично заметил капитан. Медики явно не пользовались у него уважением. – Положите ее на носилки, парни, – вновь обратился к санитарам. – Вы здесь больше не нужны.

– А тот? – кивнул врач в сторону перенесенного из-за скалы «стража».

– Того мы осмотрим сами. Для него будет лучше, если он окажется мертвым. В любом случае увезет его другая машина. Акт вы подпишете потом.

– Воля ваша, сеньор капитан, – повел плечами врач. Это был средних лет мужчина, которому не первый раз приходилось выезжать на вызовы с полицией, и он давно привык к стилю работы полицейских, а главное – приучился не задавать офицерам полиции лишних вопросов.

Когда санитары начали поднимать тело Оливейры, доктор Микейрос бросился к ним, но капитан преградил ему путь

– Не надо, сеньор Микейрос, – сказал он, еще плохо представляя, что означала эта попытка остановить санитаров. – Они – сильные ребята и знают свое дело.

– Куда они собираются ее везти?

– В больницу, – сдержанно ответил капитан, пытаясь не смотреть ему в глаза. – Как и полагается в таких случаях. Я – капитан Баррас. Вы в состоянии ответить на несколько вопросов?

Грэг промолчал. Не произнося ни слова, они проследили, как тело кладут в машину скорой помощи, которая тут же умчалась в городок.

– Итак, доктор Микейрос, вы в состоянии ответить хотя бы на два-три моих вопроса?

– Может быть, – тяжело выдохнул Микейрос. – Спрашивайте, капитан. На несколько вопросов меня еще хватит. Но лучше спросите сеньора Кодара. По-моему, он знает абсолютно все. В то время как я – почти ничего. Мне вообще трудно понять, что здесь, собственно, происходит.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});