АНТАРКТИДА:Четвертый рейх - Богдан Сушинский

Главком ВМС прекрасно понимал, что ни при каком из трех предусмотренных «Зеленым планом», вариантов развития событий флот его задействован не будет. Осознав это, любой другой адмирал сказал бы себе, что это не его праздник жизни. Но только не Редер. В конце 1938 года он подготовил подробный план возрождения германского флота, который получил название «План зет», и теперь, затаившись с ним, ждал удобного случая, чтобы предстать перед фюрером.

Однако затаился он лишь по отношению к фюреру; что же касается всех остальных сильных рейха, то, наоборот, генерал-адмирал старался как можно основательнее ознакомить их с основными положениями этого плана, дабы заручиться поддержкой. И не зря он начал с разговора с начальником РСХА Гейдрихом, которого в 1931 году, будучи тогда начальником военно-морского командования, лично нагнал из флота «за моральное разложение».

Ясное дело, Редеру тогда и в голову не могло прийти, что но истечении какого-то времени офицер, изгнанный из флота как моральный разложенец, окажется во главе политической полиции рейха! Он не раз намекал фюреру, что Гейдрих – не тот человек, на которого можно возлагать подобную миссию, но фюрер, кажется, приветствовал то, что между его ближайшими подчиненными существуют серьезные разногласия, исходя из принципа: «Если не мирятся, значит, не сговорятся!»

Еще больше накалились их отношения после того, как шеф гестапо Мюллер пожаловался своему руководителю Гейдриху, что главком флота противится проникновению во флот партийных структур, – он и сам, дескать, стал членом НСДАП только в 1937 году, да и то под нажимом Гитлера и Бормана, причем членство его оставалось сугубо почетным. Но самое жуткое – что Редер под любым предлогом изгоняет из флота всякого, кто заподозрен в сотрудничестве с гестапо, заявляя, что флот – это каста, и в его рядах не место агентам тайной полиции и прочим доносчикам. А в последнее время дошел до того, что запрещал выдворять из флота священников и даже умудрился отстоять по службе нескольких специалистов-евреев, хотя приказ об очистке от них Кригсмарине был жестким и исключений не предполагал.

Все это время Редер демонстративно подчеркивал, что натянутость отношений с самым страшным человеком рейха его не страшит. Но теперь он решил хоть в какой-то степени нормализовать свои отношения с Гейдрихом, не скрывая, что делает это во имя развития флота. Кажется, ему это удалось. Во всяком случае, Гейдриху явно льстило, что, прежде чем направляться к фюреру, упрямый адмирал решил посоветоваться с ним.

– Так что там происходит в Антарктике? – озабоченно поинтересовйлся фюрер, как только Редер вошел в гостиную, где Гитлер сидел в глубоком кресле у дышащей теплом кафельной печи. Обычно гости сидели здесь на скамьях возле стен, поскольку в комнате не было ни одного кресла или стула, кроме того неохватного венского кресла, в котором восседал сам фюрер. Однако на сей раз по другую сторону печи стояло еще одно кресло, которое хозяин ставки вальяжным движением руки предложил генерал-адмиралу.

– А что… там? – опешил главком флота, напряженно вглядываясь в посеревшее, с запавшими щеками, лицо фюрера.

– Почему вы не докладываете, как проходит экспедиция,

– Три дня назад я передал в канцелярию…

– Я говорю не о тех бумажках, которые вы передаете в канцелярию, – прервал его фюрер. Он вел себя так, словно специально вызвал главкома флота для доклада о ходе секретной антарктической экспедиции.

– Только вчера фон Риттер радировал, что операция подходит к завершению и что он намерен возвращать «Швабенланд» в территориальные воды Германии.

– Возвращать… с чем? – откинулся Гитлер на спинку кресла, и только теперь Редер заметил, что ноги вождя старательно укрыты теплым меховым пледом, на котором лежала обложкой вверх недочитанная книга.

Редер не брался угадывать, что это была за книга, но не сомневался, что за пледом просматривалась заботливая рука светловолосой баварки Евы Браун, которая, заняв место хозяйничавшейздесь ранее сестры Адольфа, быстро прибрала к рукам весь персонал виллы и научилась обставлять быт фюрера, вплоть до мелочей. Ни для кого не было секретом, что по-настоящему Ева чувствовала себя хозяйкой только здесь, в «Бергхофе», и что именно из-за нее фюрер предпочитает значительную часть своего времени проводить на Горе. Причем все чаще именно здесь он проводил всевозможные совещания и переговоры.

– Барон фон Риттер представит подробнейший отчет обо всей экспедиции сразу же, как только войдет в Гамбургский орт, – заверил фюрера генерал-адмирал, краем глаза посмаривая на дверь, из-за которой вот-вот должна была бы политься с чашечками кофе сама Ева.

– То есть он не сообщал, ни о чем таком, что бы его смущало или вызвало какой-то особый интерес?

– Сказано было только, что у него имеются очень важные сведения. Но, как я понимаю, сведения эти все-таки имеются.

– Правильно сказано, – признал фюрер. – С докладом фон Риттер и командир команды гидропилотов сразу же обязаны явиться ко мне. Немедленно ко мне? Никто иной, кроме меня, их подробнейшего отчета видеть не должен. И никакой утечки информации. Под угрозой виселицы – никакой информации!

– Я прикажу фон Риттеру завершить работу над отчетом еще во время возвращения корабля в Германию. И представить его лично вам. Вместе с пилотом, гауптштурмфюрером Крозеттом.

– Кстати, я смотрел ваши донесения по поводу экспедиции «Швабенланда». Там утверждается, что пилоты обследовали и застолбили вымпелами более пятисот тысяч квадратных километров. Сегодня же предупредите командира «Швабенланда», что пилоты и барон фон Риттер обязаны доложить мне о шестистах тысячах километров. Я хочу, чтобы это была территория, значительно превышающая площадь Франции, на которой бы свободно смогли разместиться три метрополийные Великобритании, – хищно оскалился фюрер. – Я хочу, чтобы, узнав о наших претензиях на эту территорию, руководители Англии, Франции и США буквально взбесились.

– Кстати, ее надо бы как-то назвать, – подбросил ему идею Редер.

– Назвать? Да, действительно. А как мы с вами можем назвать ее? Новой Германией? Нет, тогда получится, что новая территория – некое самостоятельное государство, в то время как она должна быть неотъемлемой частью рейха.

– Тогда, может быть, но названию авианосца, взлетая с которого, германские летчики обследовали берега Антарктиды?

– Швабия? – загорелся фюрер. – Швабенланд? Швабия – одна из тех территорий, на которых зарождались германская государственность и германский дух. Поэтому, в память о наших предках, отныне эту территорию мы будем называть Новой Швабией.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});