Журнал «День и ночь» 2011–03 (83) - Анатолий Аврутин

— Чучеловечело! — уточнил Димка.

Обули чучеловеческие ноги в драные сапожищи-бахилы; напялили на крестовину размахаистый бабушкин халат; голову сделали из пластикового пакета, набив его сухими сорняками. Поскольку пакет оказался с косметической рекламой, то новорождённому чучелу достались выразительные глаза девушки-фотомодели. Жалко, свободной шляпы на всей даче не нашлось, отец решил в следующий раз привезти достойный головной убор, а пока соорудить на голове причёску из травы. Конец — делу венец, папа и сын обошли новорождённого хороводом, спели «Хэппи звёзды каравай», да и перешли к другим заботам. Отец взялся изобретать крючок для уличного туалета, Димка — переселять полезных дождевых червяков из навозной кучи, где их много, в цветочную клумбу, где жилищного простора сколько угодно. А потом ещё надо было покататься на велике с соседским Серёгой. А потом… да мало ли забот на даче?

А чучело бодро помахивало на ветерке халатными рукавами и глядело на мир удивлёнными глазами фотомодели.

Вечером бабушка решилась съездить на ночь в город по важным делам. А что? «Мальчики» на даче освоились, ужин им есть, где туалет — знают, не пропадут. А что электричества пока нет, телевизора, так это одну ночь потерпеть даже интересно.

— Не волнуйся, бабушка! Не волнуйтесь, мама! Всё устережём, — заверили «мальчики» с поцелуями. — Нас теперь, вон, пугало охраняет.

Без электричества и вправду было интересно. Полчаса папа зажигал керосиновую лампу, а потом ещё дольше экспериментировал, какой длины должен торчать фитилёк, чтобы пламя не гасло, но и не коптило, чтобы светило не синим и не оранжевым, а жёлтым. Эх, не было под рукой компьютера, чтобы свести результаты в таблицу и вывести формулу — была бы не диссертация, но хоть статейка. А смелый Димка совершенно один ходил в деревянный туалет, и ветер чуть не сдул Димку в кусты, и деревья шумели всё сильнее, и туалет днём был совсем рядом, а на ночь упятился куда-то в дальний угол дачи. А на обратном пути на Димкино темечко упала с неба большая мокрая капля и потекла по лбу на нос. Это была первая капля, а за ней подоспела бесчисленная орда капель — и давай лупить по листьям растений, по жестяной крыше, по стеклянным окнам, по грядкам и по клумбам, на радость новосёлам червякам. Потом комары, устав уворачиваться от капель, потянулись в дом, в тепло и сухо, да так обнаглели, что приняли хозяев за бесплатный ужин. В назидание наглецам Димка с отцом запалили антикомариную спираль, вскоре её дым заглушил запах керосина, и стало можно спать. И папа заснул.

А Дмитрий слушал. Сопение отца. Бам-бара-бамы дождя. Скрипы косточек-досточек дачного дома. Шум листьев за стеной — точно так шипит картошка на большой сковороде и аплодисменты в телевизоре после речи президента.

Потом небо блеснуло в закрытые глаза, и гром пробежал через небо, как перестук огромного поезда, дёрнутого за шиворот. Дождь пошёл сильнее. И тут в окошко постучали. Нет, не показалось: постучали опять. Разбойники? А отец спит, наработался за день, что ему гроза, что ему разбойники. Да не разбойники — вежливо как-то стучат…

Смелый Димка встал и подошёл к окну.

— Откройте дом, пожалуйста, — послышался снаружи голос, негромкий, но вполне разборчивый, непонятно, мужской или женский.

— А кто это? — спросил Димка строго и недоверчиво.

— Да я же! Пугало. Тут гроза. Мне страшно. Впустите.

Димка выкрутил фитилёк керосиновой лампы подлиннее — по отцовой формуле — и посветил в окно. Оттуда с дрожащей мольбой таращились глаза фотомодели; и не просто капли — ручьи бежали по мятому нарисованному лицу. Надо же — испуганное пугало!

— Бедненькое! — Димка пошёл открывать дверь. — Заходи, не бойся.

— Я сниму сапоги на улице, — сказало пугало. — А то в них уже воды до половины. — И боком-боком, неловким приставным шагом вошло в сени. — Ой, хорошо тут, а в огороде так жутко, так одиноко. Как полыхнёт, как громыхнёт, как ливанёт. Спасибо, две ноги, а то бы не знаю.

— Бедненькое, — повторил Димка. — Где же тебе постелить?

— Да я лучше тут, постою у стенки. Ещё от печки тепло, обсохну за ночь. А утром — как штык буду на посту. Ложитесь, спите, не бойтесь ничего, я же с вами.

Димка засыпал и думал, что завтра надо придумать пугалу смелое имя. Эх, оно, оно. Чучеловечело.

Маша Лукашкина

Ковёр-самолёт приземлился в болоте.Сто пятен теперь на ковре-самолёте!Как вывести эти ужасные пятна?..…Вы что!Пылесос унесите обратно!

Старинную сказку навряд ли обманешь.Опасны ковру пылесос или «Ваниш».От них(Возникает у нас беспокойство!)Он может утратить волшебные свойства.

Скорее ковёр просушите на солнышке!А нужен совет, обратитесь-ка к Золушке!Вам скажет она, подметая дорожки:«Насыпьте на пятнатолчёной картошки!»

А может, позвать Василису Премудрую?И Бабу Ягу… И Русалку с Лахудрою…

Летят три сороки —трещат, как трещотки:«Тащите ведёрко с водою и щётки!»

* * *

Сколько слов известно киске?Много их в кошачьем списке?

От кис-кис до берегись —Тысяча!(Включая брысь!)

* * *

Какое любимое слово у киски?Нет, вовсе не «мяу»… (Хотя это близко!)Другое у киски любимое слово.«Мур-мур» — говорит она снова и снова!«Мур-мур» — она ластится к бабушке Тане…«Мур-мур» — умывается, — щёки в сметане,«Мур-мур» — и свернётся клубочком на кресле.«Мур-мур» и «мур-мур»…Но однако же, еслиКакая-то киска в обиде на мир,Она говорит лишь короткое «фыр»!

Как зайчик стал белым

Начались холода —Загрустил серый зайчик.Лук под лавку убрал,А морковку — в чуланчик.

Засучив рукава,Сплёл кормушку для птицы,Заготовил дрова,Залатал рукавицы.

Щель соломой заткнул.Крышу новую справил.Постучал молотком —Там подбил, там подправил.

А потом медвежатПроводил до берлоги.Переделал сто дел —Ведь зима на пороге.

На себя поглядел…«Я грязнее, чем хрюшки!»Сам себя постиралИ развесил — за ушки!

О ручке, которая пишет

на всех языках мира

Эта ручка для письмаОбразованна весьма.

Пишет грамотно на русском,На английском, на французском…

«Здравствуйте!», «О’кей!» «Мерси!».И немного на фарси.

«Гутен таг!», «Шалом!», «Алоха!».И на папуа неплохо.

Пишет письма по утрамВ Камерун и во Вьетнам,В Австрию, в Италию,На Кубу… и так далее.

Ручка просто молодец!..Но расскажем, наконец,Чья же умная рукаПомогает ей слегка,Отсылает письма эти…Вот его портрет в газете!

Вот — лауреат ста премий,Член десятка академий,Лучший из профессоровПолиглот Иван Петров.

Владимир Бредихин[76]

О пользе утренней пробежки

Ёж и дождь

Шёл в лесу осенний дождь,Шёл по лесу мокрый ёждь…Ой, не так.

Шёл по лесу мокрый ёж,Шёл в лесу осенний дож…Опять не так.

Был бы дождик просто дож,Или ёждиком тот ёж,То тогда, вполне возможно,Был бы мой стишок хорош.Всё!

Синий слон

На рисунке у АндреяСиний —Синий —СинийСлон.Расскажи, Андрей, скорее:Отчего же синий он?

Может, онПлескался в речке?Весь промок,Продрог,Устал,Посинел,Ему бы к печке,Он бы снова серым стал.

Может,К синему заборуПрислонился боком слон,И емуПомыться впору?Стал бы снова серым он.

Тут АндрейкаМежду деломНа вопросОтветил наш:«ПростоБыл в коробке целымТолькоСинийКарандаш».

О пользе утренней пробежки