За гранью снов (СИ) - Екатерина Владимирова

Если бы я могла усмехнуться, я бы сделала это, язвительно и дерзко. Вот теперь-то вы попляшете! Князь и на вас отыграется за свое плохое настроение. Только злорадной радости во мне было еще меньше, чем желания усмехнуться или сделать что-то еще.

- Давай поднимем ее и вынесем в холл... хотя бы, - сказал мужчина.

- Лучше в ее комнату, - предложил кто-то. – Не нужно ей светиться в холле. Может, полежит пару дней, пока хозяин не приедет, и поправится немного?

- Ты что, волшебник? – едко отозвался друг. – Сотворишь чудо? Ты погляди на нее! Она поправится не раньше, чем через неделю, а то и больше. До того момента, кто ее такую купит?!

В ответ лишь молчание. Я не знала, как выгляжу, но, учитывая боль, сковавшую тело, хорошего во мне сейчас было мало. Если что-то вообще было.

Я не ощутила приближения кого-то ко мне, а потому не успела воспротивиться захвату. Хотя о чем я говорю, какое сопротивление? Разве не было мне абсолютно все равно? Резко наклонившись, меня подняли на руки, будто пушинку, и понесли. Куда, не знаю. Надеюсь, что туда, где я скорее распрощаюсь с жизнью. Потому что смысла жить дальше не осталось. В теле отзывалось болью каждое движение. А я «парила» над землей, будто птица. Некогда окрыленная, но сброшенная на землю. Осужденная на вину без причины.

Слуги, кажется, шептались о чем-то между собой. Наверное, обсуждали меня и мое... преступление. А мне даже не хотелось оправдываться! Такая апатия накатила, такое равнодушие, что и рукой пошевелить сейчас было бы для меня подвигом. Мои глаза по-прежнему были закрыты, я не хотела их открывать, они бы вмиг увидели жестокий и неправильный мир, в котором я жила всё это время. Несправедливый мир.

- Давай-ка в ее комнату, - услышала я голос одного из слуг,- вниз...

Правильно, вниз. Туда, где я уже и так оказалась. Куда же мне еще падать?

Ах, Штефан... Что же ты наделал? Почему, за что? Я так провинилась перед тобой, что ты решил убить не только меня, но и всё, что во мне было?.. Ах, Штефан, а ведь там, что ты убивал, была моя любовь...

Я чувствовала, что меня несут куда-то, спешно, решительно пересекая холл, и я плыла по течению. А потом... я не поняла, что произошло. Глаза мои были закрыты, и раскрывать их не было ни сил, ни желания. Но вдруг что-то изменилось. Кто-то вошел в холл! Посторонний. Гость в замке Кэйвано! Я вздрогнула. От отчаянного желания спрятаться, испариться, деться было некуда. Я пробовала пошевелиться в руках того, кто застыл со мной на полпути, остановленный чьим-то окликом.

Нет, нет, нет! Я не хочу, чтобы меня видели такой. Не хочу, чтобы знали причину моего состояния. Не хочу, чтобы думали, будто я изменница и предательница. Ведь это неправда! Защититься, убежать...

Неизвестный гость Кэйвано тихо подошел ко мне. Как странно, но я почувствовала его приближение. Мне хотелось открыть глаза, чтобы рассмотреть, кто это, но я не смогла.

- Господин! – воскликнул один из слуг, явно смутившись. – Мы не ждали вас. А Князь... он уехал.

- Что она сделала? - изумленно спросил тот, не обращая на слова слуги внимания и рассматривая меня.

Я вынудила себя приоткрыть глаза хоть немного, но все равно не смогла разглядеть его лица, но голос казался мне отдаленно знакомым. Кто он?.. Так странно... Я будто уже слышала этот голос раньше. Давно. Или я потерялась во времени или это было всего неделю, месяц назад?.. До того, как я умерла.

- Говорят, - подал голос слуга, - изменила господину Князю.

В знак протеста я вновь пошевелилась в руках слуги. Не изменяла, не предавала! Меня оклеветали!

- Говорят? – со злостью выдохнул гость. – И кто же говорит?

- Эээ... я точно не могу сказать... – замешкался слуга, застигнутый врасплох. – Вроде бы, князь сам всё видел... – а потом, через паузу. – Только, знаете, не верю я в то, что Кара могла это сделать! – и тут ж замолчал, будто осознав, что говорит с неравным себе по положению и только что дозволил дерзость.

- Князь приказал продать ее, - проговорил второй слуга, который шел рядом с нами.

Тяжелое и рваное дыхание вырвалось из груди гостя Кэйвано. Какое-то знакомое дыхание...

- Понятно, - выговорил он. И я вспомнила, кто это! - И сколько она стоит?

- А сколько вы готовы заплатить? – вновь замешкался слуга. - Нам не было дано конкретных указаний на этот счет...

Димитрий Мартэ!

- Сто золотых? – предложил мужчина, не думая.

- О, да это целое состояние! – воскликнул слуга как-то испуганно. – Я не думаю, что...

- Думаете, она, - кивнул он на меня, перебив пытавшегося объясняться слугу, - не стоит этих денег? Она, насколько мне известно, была... хорошей рабыней?

- Упрямая только, - подал голос второй слуга. – А так, да... Князь жаловал ее.

- Тогда берите деньги, ни о чем не спрашивая, - заявил Димитрий немного раздраженно. – Я уверен, что не разочаруюсь в своем приобретении.

О своем приобретении. Как горько! Еще раз - продали. Новый хозяин, господин. А я всего лишь рабыня.

- Доставьте девушку в мою машину сейчас же, - услышала я твердый голос Мартэ.

- Как скажете, господин Мартэ́, - отозвался слуга, все еще не придя в себя.

- Князя нет в замке, вы сказали? – уточнил он. – А где он?

- Мы не знаем, Князь не предупреждал нас.

Мне показалось в моем полубредовом состоянии или Димитрий Мартэ, действительно, выругался?

Я не успела больше ничего услышать, потому что мужчина подошел ко мне вновь. Я попыталась открыть глаза, и у меня получилось. Заплывшими глазами, как сквозь дымку, я увидела его лицо. Знакомое лицо, какое-то... доброе. Димитрий Мартэ добр? Я уже не знаю, чему верить.

- Не бойся меня, девочка, - склонился надо мной. – Не бойся меня, я не причиню боли. Ты мне не веришь? - я молчала. Нет, не верю. И он это отлично знает. Отстраняется от меня и говорит уверенно. - В машину ее.

Уже через несколько минут я слышу, как открывается входная дверь, Лейла что-то кричит нам вслед, а потом, очевидно, увидев Мартэ, замолкает. Моей кожи касается прохладный воздух сентября, охлаждая разгоряченную плоть.

Приоткрыв дверцу машины, меня осторожно уложили на заднее сиденье автомобиля, и я вдохнула запах кожи. Поперхнулась, сдерживая позывы к рвоте, но не смогла сдержаться. Всё съеденное за день вырвалось из меня на серые сиденья богатой машины вместе с отхарканной кровью и слюной.