История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы - Ласло КОНТЛЕР

В ситуации, омрачаемой тяжелым опытом проигранной войны и двух неудачных революций, спорадическими вооруженными столкновениями с последними сторонниками второй из них на западе страны – при том, что восточная ее часть все еще была оккупирована иностранными войсками, а в Сегеде продолжало действовать контрреволюционное правительство, – не было ничего удивительного в том, что попытки профсоюзного правительства упрочить свое положение, заклеймив диктатуру пролетариата, с одной стороны, и отвергнув консервативную реставрацию, с другой, закончились ничем. Оно само рассматривалось как тайно пробольшевистское, и не только реакционными кругами, но и теми силами, с которыми рассчитывало сотрудничать, – с либералами, крестьянскими демократами и христианскими социалистами, к тому же оно не получило признания Антанты. 6 августа 1919 г. это правительство было свергнуто в результате го- /440/ сударственного переворота, поддержанного румынской армией, занявшей к этому времени Будапешт.

Новое правительство, возглавляемое Иштваном Фридрихом – мелким промышленником, одно время служившим государственным секретарем в кабинете Каройи, тотчас же занялось отменой всех нововведений, ассоциируемых с деятельностью Советской республики (в основном денационализацией), заодно уничтожая и достижения демократической революции (например, урезая гражданские свободы и социальные гарантии). Вместо революционных трибуналов появились трибуналы контрреволюционные, активно забивавшие тюрьмы рабочим людом, крестьянской беднотой и интеллигенцией. К началу 1920 г. они вынесли столько же смертных приговоров (прежде всего, «прислужникам красного террора», таким, как «ленинцы»), сколько до них – их коммунистические коллеги. Грубо они обошлись и с интеллектуальной элитой страны. Барток и Кодай были подвергнуты судебному преследованию, Мориц вообще оказался за решеткой, а десятки деятелей науки и искусства, таких, как Лукач, Манхейм, Полани, Корда, социолог Арнольд Хаузер и художник Ласло Мохой-Надь, покинули страну.

Репрессии правительства были не единственной и даже не основной причиной, побуждавшей людей оставлять страну или же предпочитать уединенное затворничество. Помимо кабинета Фридриха, «усмирением» страны занималась также румынская армия, которая в августе оккупировала даже северные районы Задунавья, систематически отправляя к себе домой в качестве «военной репарации» венгерский скот, технику и продукцию нового урожая. Была еще и третья сила – Национальная армия Хорти, которая к этому времени перенесла свою штаб-квартиру в Задунавье, отказавшись подчиниться новому правительству. Без всяких формальных оснований армия контролировала на своей территории деятельность местных властей, выполнявших ее приказы. Отдельные ее подразделения заслужили печальную известность акциями неприкрытого террора. За три месяца на их совести оказалась смерть почти 2 тыс. человек, работавших прежде в Советах или просто подозреваемых в причастности к советской власти, а также красноармейцев и других людей, никакого отношения к диктатуре пролетариата не имевших, но зато бывших евреями. Помимо тех, кто был расстрелян или повешен, около 70 тыс. человек за тот же период оказались в тюрьмах или специальных лагерях.

Как ни странно, западные союзники отказались признать легитимность правительства Фридриха, несмотря на то, что нормализация си- /441/ туации в Венгрии была совершенно необходима им для завершения работы мирной конференции. Дело в том, что кабинет Фридриха был назначен эрцгерцогом Иосифом, которого самого годом раньше Карл IV объявил своим личным представителем, почему он и считал себя «регентом». Это могло таить в себе угрозу реставрации династии Габсбургов. Румыны никак не уходили, что также не способствовало нормализации положения в стране. Вывода румынской армии не так-то просто было добиться, потому что Румыния выражала свое несогласие с планами мирного урегулирования, по которым ей доставалось несколько менее обещанного в 1916 г. Кроме того, от румынского правительства требовали гарантий соблюдения у себя дома прав национальных меньшинств, а оно рассматривало это требование как ограничение собственного суверенитета. Первым результатом миссии английского дипломата Джорджа Клерка, направленной мирной конференцией в октябре 1919 г. в Будапешт, стало начало вывода румынских войск из страны. Однако освобождаемые румынами земли, несмотря на протесты социал-демократов и других левых партий, тотчас же занимала Национальная армия Хорти, 16 ноября торжественно въехавшего в Будапешт. Его речь, произнесенная перед столичными знаменитостями и отцами города, в которой он заклеймил его как «грешный город», отвергший свое героическое прошлое, Священную корону и национальное знамя ради красных тряпок, вполне соответствовала атмосфере и настроениям того времени. Остававшиеся приверженцы двух революций уже были так или иначе нейтрализованы. Большинство людей, разочарованных и в вильсонизме, и в большевизме, надеялись залечить душевные раны, нанесенные войной, вернувшись к привычному порядку, авторитетной власти и традиционной христианско-национальной системе ценностей.

В связи с ростом влияния Хорти и изменениями в соотношении политических сил Клерк перестал настаивать на том, чтобы в новом коалиционном правительстве, созданном по требованию стран – участниц мирной конференции, доминировали социал-демократы и либералы. Поскольку Хорти командовал единственной в стране армией, которая могла поддерживать порядок и при этом подчинялась власти, состав нового правительства должен был быть приемлемым лично для командующего и для военных в целом. В результате 24 ноября 1919 г. был создан кабинет Кароя Хусара, в котором члены Объединенной христианско-национальной партии и других аграрно-консервативных политических групп численно преобладали над представителями Партии мелких сельских хозяев, социал-демократами и либе- /442/ ралами. Правительство Хусара вскоре было признано мирной конференцией, и 1 декабря Венгрия получила столь долгожданное приглашение прислать свою делегацию в Париж.

Однако прежде, чем приступить к обсуждению договора о мире – жизненно необходимой, хотя и болезненной процедуре определения условий интеграции Венгрии в политическую систему послевоенной Европы, – стране предстояло пройти выборы. Хотя великие державы настаивали на проведении всеобщих выборов на основе тайного голосования, обстоятельства не позволяли надеяться на то, что они могут привести к сколь-либо демократическому результату. Правительство Хусара скрепя сердце согласилось на свободные выборы, однако это не мешало отдельным подразделениям Национальной армии, а также вновь объявившимся правым экстремистским организациям вроде Союза пробуждающихся венгров заниматься настоящей террористической деятельностью по запугиванию кандидатов и избирателей, голосующих за социал-демократов, и иногда даже тех, кто был готов отдать свои голоса сельским хозяевам или либералам. В знак протеста социал-демократы объявили бойкот этим выборам, состоявшимся 25–26 января 1920 г., и вообще ушли с политической сцены вплоть до середины 1922 г.

Победу на выборах одержали Партия мелких сельских хозяев и Объединенная христианско-национальная партия, став самыми крупными парламентскими партиями и разделив на двоих 150 из общего числа 218 депутатских мест в однопалатном парламенте, главной задачей которого стало определение политического устройства страны и выбор главы государства. От республиканизма, слишком связанного еще с воспоминаниями о двух революциях, почти единогласно решено было отказаться, монархисты же разделились на легитимистов и «свободных избирателей». Для тех и других монархизм означал установление исторической преемственности между новым режимом и законностью венгерских претензий на обладание землями, некогда объединенными Священной короной Иштвана I Святого. Легитимисты – аристократы и другие представители традиционных политических сил, сохранявших верность династии, вместе с еврейским средним классом, враждебно настроенным против Хорти, – считали, что возрождение Венгрии прямо зависит от реставрации монархии Габсбургов. Вторая группа монархистов состояла в основном из реалистов, понимавших сложившуюся ситуацию и то, что великие державы, а также соседи Венгрии ни в коем случае не допустят возврата Габсбургов. Однако были среди них и политики, по-прежнему убежден- /443/ ные в необходимости обретения страной политической независимости, и просто деятели, лично связанные с Хорти по разным причинам. Они доказывали, что венгерский трон свободен и что единственным достойным кандидатом на регентство – восстановленный в новое время средневековый институт – является Хорти. Как бы придавая весомость этим доводам, армия заняла площадь перед зданием парламента, и 1 марта Хорти, избранный регентом Венгрии, с обычным для президента объемом властных полномочий, в сопровождении офицерского эскорта вошел в это здание.