Приёмная дочь Бабы Яги - Любовь Викторовна Фунина

назад отравлять…

–Сдурел, да?! – ошалела Баба Яга от такого предложения, и решила было обидеться немного на мужнина брата, но задавив детский порыв, усмехнулась и, подмигнув глянувшему на неё Змею, насмешливо произнесла. – Вот ещё! Я Ванюшу радовать не подряжалась. Да и что я за Яга буду, ежели тебя чин по чину к другому берегу не отправлю?! Тебе там быть надлежит.

–Не надо меня жалеть, Злата, – глянув на неё, покачал головой Змей. – Я много дурного натворил, так что Морана меня встречать должна, а уж никак не родичи мои на том берегу. Как я им в глаза после всего этого гляну?

–Возьмёшь и глянешь! Прямо и без опасения, – фыркнула Ёжка возмущённо. – Худо о них думать не смей! Ежели я уразумела, что вины твоей нет, то и они поймут. Так что иди-ка ты к лодочке, она тебя уже дожидается.

–Какая лодочка? – не понял мужчина, растеряно, как маленький мальчик, глядя на Ягу.

–Та, – указала кивком Златослава куда-то за спину мужчины.

Велимир резко обернулся и обомлел. У самого бережка, мягко покачиваясь на волнах, находилась лодочка, обычная такая, на которой деревенские обычно рыбачат. От носа лодки к крепкому колышку, вбитому в землю, тянулась крепкая верёвка, мешающая течению отнести её от берега. А ещё, как, к своему изумлению, приметил Змей, лодочка была до боли знакомая. Вон с левого бока детской неумелой рукой Рыба-Кит намалёвана – это Зарик годков в пять у матушки краску стащил и отцовскую лодку разрисовал, чтобы красивше была. Из лодки весло торчит с обломанным кончиком – это уже он, Велимир, расстарался, неловко отчалил, задел веслом камень. По слухам, дошедшим до него однажды, именно в этой лодке Венцеслава, сына Змея Горыныча, в последний путь отправляли. И Будимир Давыдович, и Милаока, тогда решили, что убитого княжича правильно именно в ней к тому берегу направлять, ведь он её своими руками смастерил, сыновья его в ней плавали. Словом именно так правильно было и всё тут!

–Но как?! – прошептал мужчина, оглянувшись на Злату.

–Вот так! – чуть поддразнила его Яга, но сразу же посерьезнела. – Просто ждут тебя там. Очень ждут! А ты тут со мной сидишь и разговоры разговариваешь. Ну-ка, быстро в лодку лезь и плыви уже, не гневи и без того нервную Ёжку!

–Спасибо тебе! – задыхаясь от переполнявших его чувств, с жаром ответил княжич, низко поклонился Бабе Яге и, развернувшись, зашагал к лодочке.

Златослава медленно поднялась на ноги, глядя в спину уходящему мужчине, уверенная в том, что на том берегу все его страдания забудутся, и он наконец-то обретёт покой и счастье. Велимир шёл, не оборачиваясь, чуть приминая траву высокими сапогами, у самой кромки воды чуть замешкался, но потом уверенно шагнул в реку и добрёл до лодки. Всего несколько мгновений хватило ему, чтобы непослушные пальцы развязали верёвку, удерживающую судёнышко на месте, и кинули её на берег, потом мужчина осторожно залез в лодку, взял весло.

Ягуся сдавленно охнула, боясь разбудить ребёнка, когда заметила преображение, что с Велимиром произошло. В лодку залезал лысый и, что уж греха таить, устрашающий немёртвый, а в лодке очутился ладный красивый парень с волной каштановых кудрей, разметавшихся по плечам. Чёрные одежды Змея превратились в белую льняную безрукавку с вышивкой у горловины, подпоясанную кожаным плетёным ремешком, и такие же белые широкие штаны, как приметила Злата, стоило парню подняться во весь рост, отталкиваясь веслом от берега. Лодка послушно заскользила к едва виднеющемуся берегу, когда Велимир обернулся в последний раз, чтобы махнуть на прощание рукой. Княжна Лиходольская вновь ошеломлённо охнула, увидевши, как на самом деле похожи Зареслав и Велимир. Только старший княжич теперь виделся моложе брата, но сходство от этого никуда не делось, лишь взгляд теперь уже ярко-зелёных, как весенняя мурава, глаз отличал этого Змея от её, Златы, мужа.

Но это было не последнее, что удивило Ёжку. Стоило Велимиру отвернуться, а Ягусе глянуть на видневшийся почти на горизонте остров, как оказалось, что остров-то не на горизонте, а всего десятках в четырёх саженей от берега. Но не это было самым поразительным!

Златке хотелось в голос смеяться от радости, когда она заприметила на том берегу незнакомых ей, но уж точно любимых и важных для Велимира людей. Сначала на глаза Яге попалась красивая молодая пара – высокий и крепкий рыжеволосый мужчина нежно обнимал низенькую темноволосую женщину, очень хрупкую на вид. «Венцеслав и Милаока», – догадалась Баба Яга, поймав теплую улыбку темноволосой женщины. Чуть в стороне от родителей княжича, неуверенно переминалась с ноги на ногу статная девушка, до того красивая, что захватывало дух и не верилось, что когда-то такая красота по Земле-Матушке ходила. Кто такая эта красавица Ягуся тоже сразу сообразила. Прямислава, больше некому! За спинами этих троих были ещё люди, чьи лица Злата разглядывать уже не стала, не нужно ей это.

Лодочка, тем временем, подплывала к берегу, оставляя за собой рябь на водной глади. Бабка Ёжка улыбнулась, подставляя лицо солнечным лучикам и краем глаза следя за Велимиром. Всего ничего ей осталось здесь быть. Ещё немного и она вернётся в подземелье к Ивану. Будь он неладен! Но пока, она может насладиться этим чудным солнечным утром и порадоваться тому, что помогла одой душе обрести покой.

Солнечные блики на воде немного слепили, но упрямая Ягуся глядела на них, ожидая неизбежного. Вот лодка ткнулась носом в песчаный бережок. Одновременно с этим со своего места сорвалась на бег Прямислава, Златке даже показалась, что она видит на её лице слёзы радости. Велимир вновь чуть замешкался, затем нервно передёрнул плечами, будто сгоняя наваждение, поднял ногу, чтобы переступить через борт лодки и стоило только его босой ноге ступить на мокрый песок, как вокруг Златославы снова сгустился знакомый белёсый туман, который вмиг рассеявшись, явил перед ней пышущего яростью Ивана.

–Возвратилась, паскуда! – прошипел, чисто гадюка ядовитая, царь Светорецкий.

Но Яга на него внимания не обратила, взгляд её невольно метнулся в ту сторону, где Велимир стоял. Да только на месте Змея акромя кучки одежды, да плаща чёрного и не было ничего. Ёжка удивлённо похлопала ресничками и только тогда на Ивана взор свой перевела.

–Что смотришь? – почти успокоившись, спросил мужчина и, нехорошо прищурившись, кивнул в сторону вещей от немёртвого оставшихся. – Твоя работа! Ты его душу на тот берег перевела? Перевела. А тело без души, тем более не совсем живое, в прах обращается, стоит только душе её покинуть. Любуйся теперь!

Баба Яга невольно передёрнула плечами, почувствовав, как по спине мураши от страха пробежали, но всё же взгляд светлых глаз бывшего жениха нашла. Ох, и жуткий же он