Приёмная дочь Бабы Яги - Любовь Викторовна Фунина

понесла от него ребёнка и довольно долго, по-видимому, оставалась в неведении относительно планов Рауко на их совместное дитя. Срок её близился, господин, изнывая от нетерпения, наведывался к девушке почти каждый день, набрасывая на себя людскую личину, и всё вроде у него получилось бы, да только в один прекрасный день Прямислава пропала. Как не искал её Рауко так и не смог найти…

–Погоди! – почти взмолилась Бабка Ёжка, пытаясь уместить в голове своей всё по полочкам, но судя по тому, какая там была каша, полочек отчаянно не хватало. – У меня вопросы к тебе появились!

–Задавай, – кивнул Велимир, внимательно рассматривая Ягу, зеленоватыми глазами.

–Как твой господин узнал, что Прямислава из Кощеева рода?– выпалила первое, что её сильно смутило в рассказе.

–Дурочка она! Сама ему проболталась, – со вздохом ответил немёртвый и, отвернувшись от Златы, устремил свой взгляд на восток.

И так это он безмятежно смотрел на клочки тумана, запутавшиеся в тростниках, и розоватую рассветную дорожку на воде, что Ягуся поняла – тут дело не чисто! Велимир так старался казаться невозмутимым, что сразу стало ясно, воспоминания эти причиняют боль.

–Как она вообще там оказаться умудрилась? – очень тихо спросила Яга, внимательно смотря на Змея, но в то же время, стараясь скрыть от него своё любопытство.

–Та травница, у которой жила Прямислава, была какой-то дальней роднёй её матери, – рассеяно отозвался он.

–Откуда ты это знаешь? – почти шепча, задала вопрос Златослава, уже догадываясь, каков будет ответ.

–Зачем спрашиваешь, ежели и так обо всём сообразила? – с грустной улыбкой поинтересовался мужчина, а потом всё же ответил. – Рауко не только сам искал сбежавшую Прямиславу, но и меня к этому подрядил. В отличие от него, мне удалось её разыскать довольно быстро. Нашёл я её за много вёрст от той веси, где она с господином познакомилась. Оказалось, она с лешим местным уговорилась, и он её своими тропами тайными провёл прямёхонько к противоположной границе царства Белояжского, аккурат к землям Светорецким. Там у неё другие родичи жили, к ним она и бежала, чтобы укрыться. Дурёхе бы к племяннику, отцу твому, бежать надо было, да за стенами терема Белояжского укрыться, но нет! Стыдно ей, видите ли, было! Как так-то, царя молодого перед народом позорить?! Вот и поспешила к дальним родственникам, в надежде, что они ей схорониться помогут до той поры, пока ребёнок на свет не появится.

Велимир снова смолк. Злата уже даже успела привыкнуть к тому, что он порой замолкал на какое-то время, будто воспоминания были настолько яркими, что разум терялся в них, не отличая от яви. Вот и в этот раз, когда мужчина замолк, Ёжка украдкой вздохнула и нетерпеливо заёрзала, ожидая ответа и удобнее устраивая заснувшего ребенка на своих коленях. Немёртвый молчал дольше обычного, но наконец, прервал затянувшуюся тишину.

–Да, я обнаружил Прямиславу и должен был, как приказал мне господин, доставить её к нему, но понял, что не смогу это сделать, – медленно, словно через силу, выговорил он. – Впервые я ослушался его приказа. Впервые мне удалось подавить его волю и волошбу, довлеющую надо мною. Я сам сопроводил Прямиславу к её родичам, а она по пути поведала о том, как выяснила, для чего Рауко так жаждал, чтобы она родила ему ребёнка. Оказалось, что господин, решил, что влюблённая девчонка будет послушна его воле и охотно согласится, родив ребёнка, отдать его тело для того, чтобы душа Рауко поселилась в нём. Больно самоуверенный он был в то время, – Велимир нехорошо ухмыльнулся и продолжил твёрдым голосом. – Прямислава ещё до знакомства с лесным собиралась в ученицы к какой-нибудь Яге податься, продолжить традицию всех дочерей Кощеевых, да не успела. Вот только кое-какие заклятия, да обряды всё же знала. Прибыв к родичам, она с моею помощью один обряд-то и провела, чтобы и себя, и дитя своё скрыть до поры до времени. Я покинул Прямиславу на следующий день после этого обряда, откликнувшись на зов господина и отчаянно придумывая, как скрыть знания о том, где схоронилась девушка. Придумывать не пришлось. Оказалось, что в тот момент, когда обряд свершился, Рауко кровавым колдовством баловался, пытаясь определить, где девчонка, сбежавшая, спряталась. Да только колдовство это с волошбой обрядовой соприкоснувшись, принесло господину весть нехорошую, будто и Прямислава, и дитя мертвы. Видимо таково свойство той волошбы было, живых за мертвецов выдавать. Мёртвых-то искать никто не будет.

–Дальше! Дальше, что было?! – не удержалась Бабка Ёжка, уже почуяв, что Велимир вновь замолчать собрался.

–Ох, Златка и нетерпеливая же ты, – по-доброму улыбнулся мужчина и, вздохнув, продолжил. – Дальше господин побесился чуток, на мне злость сорвал за нерасторопность, да и успокоился. Нашёл он позже себе другое тело, какого-то глупого деревенского паренька, который удавиться собирался от любви неразделённой, и душу свою туда переселил. Имя ему тогда тоже пришлось сменить, ведь странно, если бы человеческого парня на языке лесных величали. Потом мы снова вернулись в ту саму крепость и принялись её обживать. Первое время после обретения нового тела, господин не покидал библиотеки, которую я обнаружил в засыпанных подземельях под развалинами крепости и потому он отправлял меня с поручениями. Ему требовались то травы для зелий, то за продуктами нужно было отправляться, то в достоверности найденных в библиотеке карт нужно было удостовериться. Словом он сам мне помог время выгадать, чтобы Прямиславу с дитём проведать. И всё было бы хорошо, если бы колдовство ослабевать не начало, – мужчина внимательно посмотрел на маленькую Василису и, отвернувшись, продолжил немного невпопад. – У Прямиславы сынок родился, крепенький и смышлёный, ушки только чуть-чуть от людских отличались, а так обычный мальчонка. Когда Ратмиру пятый годок пошёл, силушка в нём колдовская просыпаться начала, что Прямиславу и обеспокоило, про то она мне сама сказала. Молвила, что волошба, в сынке её проснувшаяся, может разрушить чары, что мы с ней тогда навели, и отыщет их господин, и будет всё непоправим худо.

Мужчина снова обернулся, мазнул взглядом по Ягусе и ребёнку, плотно сжал губы и пересел так, чтобы на девушку удобнее было смотреть. Выдернул травинку, нервным движением её разорвал, отбросил в сторону и потянулся за новой. «Злится что ли?!» – нахмурившись, подумала Ёжка, но вслух говорить ничего не стала, решила подождать, пока Велимир успокоится.

–Понимаешь, Златушка,…, – начал, было, мужчина, но сам себя вдруг перебил нервным смешком, после чего признался. – Да, беси меня поберите! Я и сам в этом ничегошеньки не понимаю, но попробую хоть кое-что разъяснить. Дело в том, что душа господина может вселиться только во взрослое тело, но тело это душу его чёрную долго выдержать не может и