Путь домой - Вонда Макинтайр

– Канал связи с контролем космодока.

– Канал открыт, сэр.

– Стайлз вызывает контроль космодока.

– Выход разрешён, капитан.

Послышался треск помех, когда контролёр приказал открыть ворота космодока.

– Не могли бы Вы настроить канал получше, лейтенант? – обратился Стайлз к своему офицеру связи.

– Я пытаюсь, сэр. Это прямая связь; здесь не должно быть никаких помех.

– Мне это известно… – Из передатчиков раздался оглушительный треск. Офицер связи передёрнулся. Стайлз выругался. – Рулевой, приготовится к вылету.

Сидевшая за штурвалом лейтенант нажала кнопку на пульте.

– Бездействует, сэр! Нет мощности!

– Инженерная!

– Капитан Стайлз, импульсные двигатели бездействуют, варп-потенциал на нуле!

– «Эксельсиор», ждите, – сказал контроль космодока. Голос с трудом пробивался через треск помех. – Ворота бездействуют! Повторяю, ворота бездействуют!

– Контроль, говорит «Эксельсиор». К чёрту ворота – мы потеряли мощность! Что происходит?

Другой голос, едва различимый среди непрерывного треска, произнёс:

– Ворота космодока бездействуют. Все аварийные системы бездействуют.

Стайлз взглянул вверх, сквозь прозрачный купол, покрывавший мостик «Эксельсиора». Над ними нависала обзорная палуба космодока.

И свет на ней медленно гас.

– Аварийную мощность. – Теперь голос был подобен шёпоту, едва различимому в оглушительном треске. – Командование Звёздного Флота, на аварийном канале космодок. Мы потеряли мощность. Повторяю, мы потеряли мощность…

Сигнал всё слабел и, наконец, совсем прекратился.

Зонд миновал Марс, встретив лишь незначительное сопротивление, и лёг на орбиту вокруг Земли.

Токио: облачность девяносто пять процентов. Мокрые улицы стали покрываться ледяной коркой.

Женева: облачность девяносто семь процентов. С неба сыпет снег.

Ленинград: облачность сто процентов. Снег не идёт – слишком холодно. Город погружён в холодную тьму, словно зима наступила необычно рано. Жители, привыкшие к холодным зимам, были хорошо подготовлены к тому, чтобы продержаться до весны.

Но на этот раз весна могла и не наступить.

Сарек стоял на обзорной платформе центра связи Звёздного Флота. Вот уже несколько часов он наблюдал, как персонал безуспешно пытается найти какое-нибудь средство против зонда, какой-нибудь способ остановить или избежать его. По мере того, как нарастал поток информации, гул голосов постепенно стихал. Люди были измучены, ибо информация прибывала час за часом, а они не могли найти ответа.

Сойдя с платформы, Сарек пересёк зал, всматриваясь, вслушиваясь, пытаясь как-нибудь согласовать данные, чтобы иметь возможность объяснить, что происходит и почему. Непонятный вопль зонда звучал из всех информационных каналов, мешая связи.

Он задержался рядом с Кристиной Чэпел, пытавшейся координировать спасательные работы и эвакуацию на планете, чьи корабли не могли взлететь. Стоя рядом с Джэнис Рэнд, Крис с отчаянием смотрела на экран, данные на котором говорили, что все её старания тщетны. Сарек тоже взглянул на экран без всякого выражения, и ничего не сказал.

На всём земном шаре температура стремительно падала, и кривая её снижения становилась всё круче и не собиралась выравниваться.

Чэпел подняла голову.

– В медицине, сколь бы опытны и сведущи вы ни были, и каким бы совершенным ни было ваше оборудование, рано или поздно вы оказываетесь бессильны. Но… не так бессильны.

Она обхватила спинку кресла Джэнис. Сарек заметил, как дрожат её руки, прежде чем она, сжав кулаки, овладела собой.

Несколько веков назад группа земных учёных рассчитала, что произойдёт, если разразится ядерная война, и в результате взрывов в атмосферу поднимется огромное количество пыли и водяного пара. Результаты были бы сокрушительны: непрекращающаяся холодная зима при постоянной густой облачности, голод, эпидемии и гибель рода человеческого и большинства форм жизни на Земле. Один-единственный документ заставил понять гибельность ядерной войны; он заставил землян стремиться к тому, чтобы понять друг друга с той же настойчивостью, с какой они прежде стремились уничтожить друг друга. Благодаря этому Земля смогла выжить и занять достойное место среди цивилизаций, охватывающих большую часть Галактики.

Расчёты, остановившие безрассудство политических сил, делались на основании, что большинство ядерных взрывов произойдёт в северном полушарии. В этом случае, воздушные потоки распространили бы загрязнение атмосферы главным образом к северу от экватора, менее задевая южное полушарие.

Зонд не был так добр. Его энергия действовала на весь земной шар, от полюсов до экватора.

– Спасательные корабли приближаются, Крис, – заговорила Джэнис Рэнд. – Скоро мы должны будем что-то им сказать.

– Я знаю, – ответила Чэпел.

На экране Рэнд появился небольшой флот. Некоторые из кораблей уже пересекли орбиту Плутона. Возможно, они уже находились в радиусе действия зонда – никто не мог сказать, есть ли предел его действию.

Приподняв бровь, Сарек взглянул на Чэпел.

– Ни один корабль не смог приблизиться к зонду без того, чтобы его нейтрализовало, – сказала Чэпел Сареку. – Со спасательными кораблями может случиться то же самое. Маловероятно, чтобы зонд позволил им провести хоть какую-то эвакуацию.

Выше, на наблюдательной платформе, появился президент вместе с главнокомандующим Картрайтом. Президенту приходилось думать обо всей планете, а не только о нескольких кораблях, чьё прибытие вряд ли что-то изменит в судьбе Земли и человечества.

– Постарайтесь связаться с ними, – сказала Чэпел Рэнд. – Скажите им, чтобы не приближались. Может, зонд закончит то, зачем прилетел, и улетит…

Сарек кивнул, одобряя столь логичное решение. Затем без единого слова он отошёл, снова поднялся на наблюдательную платформу и стал смотреть на залив. Волны вздымались высоко, точно пытались достать чёрные тучи, нависшие над морем так низко, что моста не было видно. Ослепительно сверкнула молния, от грома задрожали стёкла.

Неподалёку президент совета Федерации и главнокомандующий Звёздным Флотом Картрайт обсуждали возможности, которые были до отчаяния ограниченными. Средств противостоять зонду у них было ничуть не больше, чем у Кристины Чэпел. Возможно, интеллект создателей зонда был настолько мощным, что Федерация была для него не более чем муравейником или ульем; или настолько холодным, что уничтожение разумных существ не останавливало его. Возможно, он даже не считал сигналы с Земли попыткой установить контакт.

Среди бормотания компьютеров, выдающих всё больше и больше информации, которая становилась всё более и более бесполезной, острый слух Сарека различал знакомые голоса Картрайта и президента. Они решали, что следует предпринять – если можно что-либо предпринять вообще. Что бы они ни решили, без солнечного света людям на Земле долго не выжить.

– Доложите обстановку, – сказал президент.

– Зонд находится над южной частью Тихого океана, – срывающимся голосом доложил адъютант. – Всё усилия рассеять облачность оказались безуспешными. К началу следующего витка облачность станет полной.

– Сообщите всем станциям, – внезапно произнёс Картрайт. – Аварийная ситуация, готовность первой степени. Немедленно переключить всю энергию на планетные резервы.

– Есть, сэр.

Президент приблизился к Сареку, стоящему у окна.

– Сарек… Неужели мы не можем дать никакого ответа этому зонду?

Сарек лишь покачал головой, ибо ему нечего было предложить.

– Очень трудно дать ответ, когда не понимаешь вопроса. – Он мог предложить только один логический шаг. Президент не в силах спасти Землю, но он может спасти другие планеты, послав им предупреждение. Если он передаст всю собранную информацию, возможно, какая-нибудь другая планета сумеет найти средство защиты от зонда.

– Мистер президент, возможно, Вам следует отправить сигнал бедствия, пока ещё есть время.

Президент глянул в окно. За время его молчания волны сделались выше, и дождь усилился. Крупные капли с силой били в окно и стекали по стеклу, словно норовя оставить борозду на его поверхности. Когда, наконец, президент заговорил, его слова стали для Сарека полной неожиданностью.

– Вам не следовало быть здесь, Сарек, – сказал он. – Вы прилетели на Землю помочь другу, а не погибнуть. Я бы хотел, чтобы в моих силах было что-то изменить. Мне очень жаль.

– Не вижу никакого смысла предаваться сожалениям о событиях, которые я не в состоянии изменить, – ответил Сарек. – Я хочу попросить только об одном.

– Если это в моих силах, Ваша просьба будет удовлетворена.

– Несколько минут на канале связи после того, как будет передан сигнал бедствия. Мне надо связаться с Вулканом.